Подарок ангела

     — Не так стать ребенком, как почувствовать, что о тебе заботятся. Приятно было бы иногда избавляться от необходимости...
     Она прикусила язык, сообразив, куда ведут ее слова, и прищурилась. Снова попалась.
     — Как ты это делаешь?
     Он не понял вопроса.
     — Что делаю?
     Не может он не понимать, о чем речь, подумала Донна.
     — Заставляешь меня говорить вещи, которые я вовсе не собиралась говорить тебе.
     Его низкий чувственный смех проникал ей в самое сердце.
     — Очень просто. — Он заглянул ей в глаза. — Я слушаю. Ты не стала бы говорить, если бы где-то там, — он скользнул кончиком пальца по ее виску, — не жило желание поделиться.
     Он был прав. Но Донна не хотела признавать это из опасения, что трещины расползутся по ее стенам — стенам, которые она с таким трудом возвела вокруг себя, чтобы быть сильной. Чтобы оставаться сильной ради мальчиков.
     Ее спас Тейлор. Он стоял на пороге комнаты, сжимая в руках гитару. Мальчик застенчиво глядел на Фрэнка, не догадываясь, что прервал что-то происходившее между его матерью и мужчиной, к которому его тянуло.
     — Не мог бы ты показать мне еще раз? — Он смотрел на лады, будто это они были виноваты в том, что ему не удается извлечь мелодию из гитары. — Кажется, я забыл.
     — Ты не забыл, — успокоил его Фрэнк, забирая гитару и увлекая мальчика в комнату. — Все хранится где-то у тебя в мозгу. Нужно только выкопать. — Тейлор зачарованно смотрел на него. Очень хотелось взъерошить мальчишеские волосы, но Фрэнк сдержался. Тейлор делал все, чтобы казаться старше своих лет. — Человек никогда не забывает ничего, чему научился.
     Фрэнк сел на диван. Может быть, Тейлору будет легче, если дать ему что-то осязаемое, зацепку для зрения и памяти.
     — Найдется у тебя бумага? Я могу записать ноты.
     Тейлор был уже у стола и рылся в ящике. Донна терпеливо отстранила его и извлекла листок почтовой бумаги и ручку. Она дала все это Тейлору, а тот поспешил к Фрэнку.
     — Ты умеешь записывать музыку? — спросил он с благоговейным трепетом.
     Фрэнк повернул листок горизонтально, провел несколько линий, образовав нотный стан, и принялся заполнять его нотами.
     — Немного.
     Тейлор, наклонив голову, наблюдал за появлением нот.
     — Вот это да! Есть что-нибудь такое, чего ты не умеешь? — Восхищение сквозило в каждом слове.
     Донна откашлялась. Когда Фрэнк взглянул на нее, она завращала глазами, и Фрэнк рассмеялся.
     Шутка намечалась плосковатая, но он просто не мог удержаться. Его взгляд вернулся к Донне.
     — Я как раз пытаюсь это выяснить.
     — С выяснением трудностей не будет, — бросила через плечо Донна, покидая комнату.
     Она услышала, как Фрэнк тихо посмеивается сам с собой.
     Потом в холл поплыли аккорды «Зеленых рукавов» и разыскали ее там. Донна закрыла глаза. Игнорировать этого человека становилось все труднее и труднее.
     Желая поступить по справедливости, Донна дала им время побыть вместе. Полчаса, решила она, не больше. Когда она вернулась в гостиную, ни Фрэнк, ни Тейлор не заметили ее присутствия. Оба были слишком увлечены уроком музыки. Рука Фрэнка лежала на Тейлоровой, показывая точное положение пальцев. Он намеренно сделал простую аранжировку.
     Донна вовсе не хотела, чтобы эта сцена трогала ее. Но она была тронута.
     Так выглядят отец с сыном. Этого заслуживает каждый мальчик: отца, направляющего его по жизни.
     Этого, грустно подумала она, никогда не будет у Тейлора и Стивена. Потому что она слишком боится.
     Она сглотнула комок, вдруг образовавшийся в горле, и объявила наконец:
     — Тебе уже давно пора спать, Тейлор.
     Тейлор поднял глаза, крайне удивленный ее появлением.
     — Да ну, мам, завтра воскресенье. Я отосплюсь.
     Нет, надо проявить твердость. Надо остановить сползание, иначе очень скоро дисциплина покатится под гору.
     — Ты уже пересидел час после своего обычного времени для выходных. — Она нагнулась и всмотрелась в его лицо. Тейлор отвернулся, но она успела заметить то, что искала. — И похоже, что глаза у тебя уже слипаются. — Они припухли и чуть покраснели.
 
     Тейлор упрямо сжал губы, подавляя зевок.
     — Нет. — Не в силах сдержаться, он потер глаза, но оставался сидеть на месте с гитарой на коленях.
     Фрэнк понял, что послужил поводом к возобновлению старого спора, и ему это вовсе не понравилось. Он положил руку на гриф. Тейлор вопросительно поднял глаза.
     — Слушай, что говорит мама, парень.
     Как форт, сдающийся без единого выстрела, Тейлор покорно отпустил гитару.
     — Ладно. Спокойной ночи. — Мгновение спустя его уже не было в комнате.
     Наблюдавшая за этим Донна выдохнула сквозь зубы, что получилось подозрительно похоже на змеиное шипение. Она вовсе не выглядела удовлетворенной.
     Отставив гитару, Фрэнк поднялся. Он хотел прикоснуться к ней. Страшно хотел. Но вместо этого сунул руки в задние карманы.
     — Что-нибудь не так?
     Да, не так. Она обрушилась на него:
     — Когда я сказала ему идти спать, он прикипел к дивану. Когда сказал ты, он помчался со всех ног. — Она негодующе указала на дверь.
     Фрэнк пожал плечами.
     — Я — новый человек. Но ты можешь не волноваться. Новизна приедается. — Как это выходит, думал он, что даже в конце длинного дня он слышит слабый запах ее духов? Он что, никогда не выветривается?
     Донна скрестила руки на груди.
     — А что, если не приестся?
     Он был не вполне уверен, что она отдает себе отчет в сказанном.
     — То есть?
     Ранить детские чувства так легко. Ее мальчишки растут без отца.
     — Что, если новизна не приестся до твоего отъезда?
     Что, если я не уеду?
     Фрэнк остолбенел от этой мысли, пронзившей его мозг, как отпущенная с тетивы стрела. Разумеется, он должен уехать. Его жизнь принадлежит другому месту. У него там остались обязанности.
     Но Донна — здесь.
     Она удерживала его, как мощный магнит.
     Он никак не мог избавиться от чувства, что их встреча была не случайна.
     Фрэнк поддался желанию прикоснуться к ней. Кончики его пальцев прошлись по волосам Донны. Даже этого хватило для них обоих. Он видел, как подернулись пеленой ее глаза. И этот затуманенный взгляд отразился в его душе. Как могло все это случиться столь быстро? Минуту назад под ногами была надежная земля, а в следующее мгновение по ней пробегает дрожь, и ют она уже качается и швыряет его, как едва научившегося ходить малыша.
     — Донна, не нужно нагромождать всевозможные «что, если». Это только мешает тому, чего ты на самом деле хочешь. Тому, чего мы оба можем захотеть, — поправился он.
     Желание сияло в ее глазах. Желание, за которым по пятам следовала настороженность. Кажется, она не умеет разделять их, подумал Фрэнк.
     — Не стоит поворачиваться спиной к возможной дружбе, — он выбрал эвфемизм, решив, что так будет безопаснее и для нее, и для него. Какая-то его часть все еще присматривала отходные пути с тропы, по которой он шагал, потому что скорость продвижения его пугала. Но эта часть делалась все меньше и меньше, — из опасения, что она оборвется, — закончил он. — Тем более что ей вовсе не обязательно обрываться.
     Интересно, слышит ли он, как бьется ее сердце? Донна не удивилась бы, если бы слышал весь Сиэтл.
     — Имеешь в виду нас?
     Он набрал полные пригоршни ее волос.
     — Это аксиома. Применяй ее к кому тебе покажется нужным.
     Понимая, что должна отодвинуться, Донна подняла к нему лицо. Она чувствовала, как его дыхание струится по коже, возбуждает и гипнотизирует ее.
     В следующее мгновение он поцеловал бы ее, если бы Тейлор не высунулся из своей комнаты. Она отскочила, будто его руки превратились в раскаленные утюги. Тейлор смотрел только на Фрэнка.