Любовь – это путешествие

Достаю телефон и захожу в чат с Диланом.
 
Я тебя люблю. Прости, что так распереживалась из-за дурацкой подставки. Чмок.
 
Он мгновенно отвечает:
 
И я тебя люблю. А подставка не дурацкая! Хотя заплатить за нее двести фунтов было дуростью. Верну ее в выходные.
 
Улыбаюсь.
И тут приходит второе сообщение:
 
Пойдем сегодня в паб с Маркусом? Хочу, чтобы вы двое наконец поладили. Пожалуйста! Целую.
 
Я целый час раздумываю, что надеть на встречу с Маркусом, и с каждым отброшенным на кровать нарядом все больше злюсь. Сегодня жарко, но ни одно из платьев, которые я носила во Франции, не подходит – слишком они все короткие. Из-за школы я привыкла к юбкам ниже колен, теперь любое мини кажется вызывающим.
В итоге останавливаюсь на джинсах, кедах и старой футболке, соскальзывающей с плеча. Получается беззаботный повседневный образ, однако выйдя за порог, я понимаю, что только прибавила себе волнений: вырез оказывается слишком глубоким и даже немного видно поношенный лифчик без лямок.
Паб расположен всего в нескольких кварталах от нашей квартиры. Темно-синие стены, вместо светильников с потолка свисают пивные бокалы с лампочками внутри. Я представляю, каким он покажется Маркусу: наверняка он заметит, с какой нарочитостью его владельцы старались быть оригинальными и отличаться от модных лондонских пабов.
Когда мы подходим, Маркус уже сидит за столиком у окна. Луч фонаря причудливо играет на его лице. Между прочим, он очень красивый. Обычно я этого не замечаю – должно быть, из-за его скотского поведения.
Мы обнимаемся. Маркус явно соблюдает дистанцию: так обычно обнимают коллег или дальних родственников. Дилан и Маркус тут же принимаются болтать, а я никак не могу вставить словечко, только открываю и закрываю рот, словно рыба.
– Ну что, Адди, – говорит Маркус, поднимая стакан с пивом. – Как дела в школе?
– А знаешь, неплохо. Я уже немного разобралась с учительскими штучками. Сложнее всего оказалось с дисциплиной. Трудно добиться уважения от подростков.
– Должно быть, особенно трудно, когда ты сама ненамного старше их, – кивает Маркус.
– Точно, да и половина одиннадцатиклассников выше меня на голову! – жалуюсь я, закатив глаза.
Дилан улыбается, явно радуясь нашей незамысловатой беседе.
– Как дела с красавчиком-директором?
Краска заливает щеки, и от этого я смущаюсь еще сильнее: со стороны наверняка кажется, будто я в чем-то виновата…
– Этьен? Да нормально. А кто тебе сказал, что он красавчик?
– Дилан как-то обмолвился. – Маркус бросает на друга насмешливый взгляд. – Разок или два.
Дилан, смутившись, вздергивает бровь.
Вообще-то, мы с Диланом никогда не обсуждали Этьена. Вообще не могу вспомнить, чтобы что-то ему рассказывала про нашего директора.
– Понятно, – киваю я, стараясь оставаться невозмутимой.
– Так значит, красавчик-директор тебя на эту работу и взял?
– Да, он и Мойра, его заместитель.
Маркус бросает на Дилана многозначительный взгляд.
– А в чем дело-то? – недоумеваю я, переводя взгляд с одного на другого.
– Маркус… – начинает Дилан.
– Есть у меня одна теория, – заявляет Маркус. – Если мужчина нанимает женщину, в глубине души он хочет с ней переспать.
– Что за бред! Ничего подобного…
– Значит, он не хочет с тобой спать?
Щеки снова горят.
– Нет, не хочет, – твердо отвечаю я, чувствуя взгляд Дилана и сомнение в нем. – Ничего такого между нами нет!
Дилан мог бы и вмешаться, сказать что-нибудь! Мог бы велеть Маркусу заткнуться, послать его и сказать не лезть не в свое дело! Маркус ухмыляется, и у меня кровь вскипает в жилах.
– Кстати, есть новости, – говорит Маркус в наступившей тишине. – Пришла в голову идея нового приложения.
У него вечно какие-то идеи, но все они стремительно угасают и испаряются, освобождая место новым планам.
– Решил, что над таким проектом можно работать где угодно, так почему бы не здесь? – продолжает он.
От злости и смущения я не сразу понимаю смысл его слов.
 
– Здесь – это в Чичестере?
– Ага. Сниму дом в пригороде. Две спальни, джакузи, все дела. – Маркус откидывается на стуле. – Разумеется, вы приглашены на новоселье.
– О, это здорово! – Дилан слишком часто моргает – он тоже ошеломлен. – Но ты же говорил, что в Чичестере скука?
– Веселье приходит со мной, – ухмыляется Маркус. – Чичестер и не подозревает, что его ждет. – Он поднимается со стула. – Возьму еще по пинте. Адди, снова теплый эль?
В глаза при этом он мне не смотрит. Впрочем, как всегда. Словно я не достойна ни его внимания, ни даже взгляда. Порой мне хочется напомнить, как он смотрел на меня поначалу: во Франции я ему точно нравилась. Почему-то тогда он не считал, что слишком хорош для меня!
– Да. Спасибо.
Когда Маркус уходит, я смотрю на Дилана и чувствую, как его мягкость бесит меня все больше. Вечно он ищет хорошее в Маркусе. Во мне тоже, и это приятно, поэтому несправедливо на него сердиться. Не хочу быть лицемеркой, но все равно злюсь.
– Ничего странного не замечаешь? – не выдерживаю я. – Сначала он поднял шум из-за твоего переезда, а теперь и сам будет жить здесь? И зачем он назвал Этьена красавчиком и почему таким тоном?
– А что не так? – удивляется Дилан. – Тебе неловко о нем говорить?
Он никогда не говорил со мной так резко. Да, иногда он кричит во время ссор, но до этого никогда не язвил. Из оцепенения меня вырывает вибрация телефона. Это Деб. Странно, обычно она не звонит просто так, предпочитая сообщения.
– Минутку, – бросаю я Дилану, встав с места.
По пути на улицу сталкиваюсь с Маркусом, и впервые за вечер он смотрит мне в глаза. От неожиданности я даже вздрагиваю. Сложно понять, о чем Маркус думает, но вид у него внезапно приветливый.
– Уже уходишь? Я тебя чем-то обидел?
Уголок его губ приподнимается в язвительной усмешке, и от приветливости не остается и следа.
– Алло! – говорю я в трубку, игнорируя Маркуса.
Он резко вдыхает и на секунду толкает меня плечом, причем слишком сильно для простой случайности. Впрочем, не знаю. Может, это я сама его толкнула.
– Адди?
Я выхожу в прохладные летние сумерки. Голос у Деб… странный.
– Все хорошо? – спрашиваю я.
– Наверное. Не знаю.
– Ты плачешь?!
– Да, – осторожно отвечает Деб, всхлипнув. – У меня тут небольшой жизненный кризис.
– Чем тебе помочь? Что случилось?
– Ну… как сказать… Кажется, я беременна.
Деб дышит так глубоко, словно готовится к прыжку с трамплина или к очередной схватке. Она непривычно серьезна. Я ненавижу, когда моя сестра становится обеспокоенной, это все равно что видеть, как плачет папа.
– Это просто палочка, – убеждаю я. – Посмотри на нее.
– Судьбоносная палочка, – поправляет Деб, опустив глаза на зажатый в кулаке тест на беременность. – И смотреть на нее как раз самое сложное. Ведь тогда я все узнаю!
– Ну да, – слабым голосом соглашаюсь я. – Пожалуй, так. Я немного недооценила важность происходящего.
– И вообще, наверняка скоро начнутся месячные. С большо-о-й задержкой.
– Так и будет, так что посмотри на палочку…
– Или я беременна.
– Или беременна. – Я многозначительно поглядываю на тест. – И ты вот-вот сможешь про это узнать!
– Ты не очень-то меня поддерживаешь, – упрекает Деб.
– Посмотри на тест, прошу тебя. Это ожидание убивает меня, и я должна знать! Мы же с тобой практически единый организм: твоя матка – моя матка.
– Это ты сейчас круто сформулировала.
Наступает долгое молчание. Я сажусь на коврик в ванной родителей. Темно-синий, вечно покрытый брызгами зубной пасты и высохшей мыльной пеной. Внезапно накатывает тоска по дому: здесь все так просто и понятно.
– Если твоя матка – моя матка, заберешь этого ребенка в свою?
– Фу, ну что ты болтаешь!