Мой лучший враг

Но я не могла. Как принять изменившееся положение вещей?
А поняла одно: меня открыто стали травить. И не один Стас, а все. И смириться с этим не получалось.
Одноклассники не обращали на меня ни малейшего внимания. Я подошла к своему стулу, ожидая каких-нибудь новых гадостей: надписей, записок, или чего похуже. Но ничего такого не было.
По непонятной причине для всех я просто перестала существовать.
Со Стасом я не пересекалась вплоть до четвертого урока.
Я поднималась по лестнице на третий этаж, в кабинет обществознания. Сверху донесся какой-то грохот: шум, гам и чьи-то злобные смешки.
По лестнице покатился какой-том мешок. Мешок докатился до меня, поднялся, расправился и оказался Ромкой. Он посмотрел на меня испуганно и помчался дальше вниз по лестнице.
А между тем сверху приближались шаги. И судя по топоту, спускалась целая рота.
Охваченная ужасом, я помчалась вниз.
Я нырнула в первый попавшийся кабинет. Это оказался кабинет рисования. Первоклашки удивленно глядели на меня.
Я прислонила палец к губам.
– Тсс…
Я нырнула в шкаф. И чуть не заорала от ужаса – в шкафу уже кто-то был!
Мне закрыли рот рукой.
Через щелку я могла видеть, что происходит в классе.
Вот в дверь вошел Стас. Следом вошли еще двое.
– Эй, малышня! – обратился к детям Стас. – Здесь не пробегал пухлый парнишка?
– Нет! – ответили они.
– Хм… А вы мне не врете?
Кто-то встал рядом со шкафом. Если бы не рука, зажимающая мне рот, я бы точно вскрикнула бы. В шкафу было душно, тесно, пахло лавандой и старыми книгами.
Малыши хором загалдели:
– Нет! Мы никого не видели.
– Ну, смотрите у меня, – сквозь щелку я видела, что Стас погрозил малышам пальцем. – Врать нехорошо.
Послышались удаляющиеся шаги. Мы с соседом по шкафу одновременно выбрались наружу. Переглянулись. Это был Ромка. Он быстро отвел взгляд и пошел к двери. Осторожно заглянул в нее и побежал прочь.
Я обернулась к малышам.
– Спасибо! – искренне поблагодарила я их. Они заулыбались.
Я тщательно осмотрелась по сторонам, прежде чем выйти наружу. Никого не увидела.
С этого дня нас с Ромкой стала объединять наша тайна. Тайна шкафа. Я чувствовала в нем родственную душу, я тянулась к нему, но он пресекал всякие попытки общения.
После уроков я снова увидела Стаса. Его стая спускалась по лестнице, мы с Дашкой шли впереди них – так получилось, что вовремя смыться я не успела и теперь была вынуждена спускаться по лестнице вместе с ними.
Они громко смеялись. Я чувствовала, что они делают за спиной какие-то действия. Может быть, копировали нашу походку, может быть, делали всякие неприличные движения. Я не поворачивала головы. Просто слышала их издевательский смех.
Дома мне хотелось пообедать чем-нибудь легким. Я достала из холодильника пачку замороженных овощей – морковка, кукуруза и горох – и кинула на сковородку. Добавила немного воды.
Бабушка куда-то смылась. Даже записки не оставила. Дедушки тоже не было – это странно. Его смена уже кончилась, он должен был прийти домой.
К вечеру никто так и не появился. Я позвонила бабушке. С ней все в порядке – она сидела у подруги. Я сказала ей, что дедушки еще нет. Она разнервничалась. Сказала, что сейчас придет.
Я ходила из стороны в сторону. Куда он мог деться? Дня рождения ни у кого не было. Где он мог шляться? Где опять его искать?
За окном послышался шум мотора. Кто-то припарковался у калитки.
Я выбежала в сад, открыла калитку. Застыла от удивления, увидев следующую картину:
Возле моего дома стоял квадроцикл Стаса. Стас стаскивал с сидения моего дедушку, как всегда, в дупель пьяного.
– Чего встала? Помоги. Принимай товар. Тяжелый он…
Я вышла из оцепенения и бросилась на помощь. Дед шел сам, только нужно было все время поддерживать его в вертикальном положении.
Вместе мы кое-как внесли деда в дом. Положили на кухонный диван.
Стас посмотрел на деда.
– Он на лавочке дрых. Замерзнуть мог.
– Спасибо, – тихо сказала я.
Стас посмотрел на меня со злобой:
– Я не для тебя это делаю, а для него. Он все время относился ко мне, как к родному.
Стас вышел, больше не произнеся ни слова.
Я позвонила бабушке и сказала, что дед дома. Не стала вдаваться в подробности, каким образом он здесь оказался.
Я поднялась к себе в комнату. Вылезла на крышу. Посмотрела вдаль – листья на яблоне все облетели, и сквозь голые ветви можно было разглядеть вдалеке дом Стаса.
Я разрыдалась. Господи, позволь мне возненавидеть этого человека. Ведь ненавидеть гораздо легче, чем… Чем испытывать то, что я чувствую.
Новая учебная неделя преподнесла мне один сюрприз от школы. Мне не пришлось даже входить внутрь. Уже издалека я увидела на двери кроваво красную надпись. Кто-то написал краской:
МИЦКЕВИЧ – ШЛЮХА!
Я пару секунд смотрела на эту надпись. Буквы заваливались влево, а не вправо. Я знала, кто это написал. Тот, кто вчера позаботился о моем дедушке и не дал ему замерзнуть на лавочке.
Первая мысль – убежать. Бежать так долго, насколько хватит сил. Но неведомая сила потащила меня внутрь.
Я шла в раздевалку, а кто-то сзади бросил в меня огрызком от яблока. От унижения я все горела. Горели даже кончики пальцев. Я смотрела на свои ботинки, шла, глазами отмеряя шаги, мне казалось, что все смотрят на меня. Нужно просто перетерпеть. Все это скоро кончится, а предметом насмешек и сплетен станет кто-то другой. Надо просто перетерпеть…
Я врезалась в директора.
– Мицкевич, – строго сказал он. – Зайди ко мне в кабинет. Сейчас же.
Я с тоской поплелась за ним. Вот только разборок с директором мне сейчас не хватало…
– Садись, – директор пододвинул мне стул, а сам сел по другую сторону стола.
Я села.
– Мицкевич, может быть, ты о чем-то хочешь рассказать мне? – ласково спросил он.
– Нет, – ответила я.
– Может быть, у тебя есть какие-то проблемы? Тебя кто-нибудь обижает?
– Нет, меня никто не обижает.
– Я видел эту… Эту надпись на двери. Ты видела ее?
– Надпись? – притворно удивилась я. – Нет, не видела.
Директор впал в замешательство.
– На двери… Кто-то написал какие-то гадкие слова в твой адрес. И я подумал, что ты хочешь об этом поговорить.
– Нет, мне не о чем разговаривать. Я не видела надписи. И не знаю, кто это мог написать. У меня со всеми ребятами хорошие отношения, – быстро ответила я на вопросы, которые директор еще не успел задать.
Он помучил меня еще немного, настоятельно рекомендовал заглянуть к психологу на третий этаж. «Вера Александровна тебя ждет». Ага. Знаем мы Веру Александровну. Ей там скучно в своей каморке, дай только повод кого-нибудь затащить в свое логово.
Я ушла, довольная, что мне удалось сохранить мою тайну.
Что толку говорить ему о Стасе, если отец Стаса – его лучший друг? Дашка показывала мне какие-то фотографии, где они вместе – и директор, и отец Стаса – ловят рыбу.
В классе на протяжении уроков кто-то кидался в меня бумажками сзади.
Я старалась не обращать внимания. Дашка злилась и кричала на всех. Угрожала. Но так ничего и не добилась.
Волк приглядел себе овечку.
Отрежь ее от остальных. Отдели от стада. А потом – убей. Убей ее!!
В столовую я не пошла – это было выше моих сил. Я пряталась в кабинете. Не хотелось пересекаться со Стасом. И видеть десятки любопытных глаз, обращенных на меня.
Дашка принесла мне пирожок с яблоком. Я съела его, не жуя и не чувствуя вкуса.
Выйдя из школы, я посмотрела на дверь. От букв не осталось из следа. Видно, надпись оттерла уборщица.
Осталось всего пара дней до окончания первой четверти. Первого дня каникул я ждала, отсчитывая каждую секунду. В этот день, второго ноября, был мой день рождения. Мне должно было исполниться пятнадцать лет. Но ждала я этого дня не поэтому. Мне просто хотелось отдохнуть от всего. Я надеялась, что за эти пару дней больше ничего не произойдет. Я ошиблась.