Буря и ярость (ЛП)

Шок, который я испытала, когда Зейн предложил мне это, вернулся, и мой взгляд заметался между двумя Стражами.
— Я тоже, — сказал Дез. — Мы знаем, ты говорила, что в безопасности здесь, но если что-то изменится после нашего отъезда, знай, что у тебя есть друзья в Вашингтоне, которые помогут тебе.
В груди образовался узел.
— Спасибо, — искренне поблагодарила я. — Я… я запомню это.
Николай кивнул, и они ушли, исчезнув на лестнице, по которой я только что поднималась. На пару минут я застыла на месте. Они были… Они были хорошими людьми.
Улыбаясь, я пошла по коридору, щурясь, пока считала двери. Я остановилась перед пятой комнатой справа, и улыбка дрогнула, а потом исчезла.
Что я скажу Зейну? «Эй, в твоей комнате может быть жуткий подглядывающий призрак?» Ну, мне нужно было поблагодарить его, но это могло подождать.
— Чёрт. Чёрт. Чёрт, — сделав шаг назад, я начала поворачиваться…
Дверь открылась раньше, чем я успела сдвинуться с места.
— Тринити?
Повернувшись назад и отчаянно пытаясь придумать вескую причину своего пребывания здесь, которая не имела бы к нему никакого отношения, я окончательно остановилась.
Зейн был голый — голый и мокрый.
Мои глаза распахнулись. Ладно, он не был полностью голым. На нём было тёмно-синее полотенце, обёрнутое вокруг его худых бёдер, но это полотенце висело неприлично низко. По обе стороны его бёдер были впадинки, и я понятия не имела, откуда у него там мускулы.
Миша был накаченным, но у него их не было. Я знала. Я миллион раз видела его полуголым.
Была также очень интересная тонкая нить волос, немного темнее, чем светлых, которая спускалась от его пупка и дальше вниз…
Жар расцвёл в моём животе и окрасил мою кожу. Было такое ощущение, что сейчас конец лета, а не начало июня, и на мне были водолазка и куртка.
И одеяло.
Боже, он был… Он был ошеломляющим, и мне нужно было перестать таращиться на него, но я ничего не могла с собой поделать. В глубине своей души я также знала что, это было больше, чем внутренняя реакция. Но он был не первым парнем, к которому я испытывала влечение, поэтому я не понимала, почему он так сильно на меня влияет.
— Я начинаю чувствовать себя здесь немного оскорблённым.
— А? — я моргнула, переводя взгляд на его лицо. — Что?
Только что из душа, его мокрые волосы были зачёсаны назад.
— Ты пялишься на меня.
Тепло вспыхнуло ещё сильнее на моих щеках. Я была такой же плохой, как Арахис.
— Нет, не пялюсь.
— Ты пялишься на меня так, словно никогда раньше не видела парня.
— Я не пялюсь! И я видела парней… их было много.
Одна бровь идеально поднялась.
— Значит, ты видишь много голых парней?
Я прищурила глаза.
— Нет, я не это имела в виду.
— Именно это ты и имела в виду.
По правде говоря, я никогда не видела парня полностью обнажённым… или раздетым.
— Почему ты почти голый?
Он склонил голову набок.
— Я только что из душа.
Это было очевидно.
— Значит, ты всегда открываешь дверь в таком виде?
— Я услышал шаги и подумал, что лучше проверить.
— Но на тебе же полотенце, — заметила я. — И как же ты меня услышал? Я здесь не топталась.
— У меня очень хороший слух, — ответил он. — Тебе следует это знать, поскольку ты живёшь с кучей Стражей.
Он был прав. У Стражей был удивительно хороший слух и зрение. Ненавижу их.
— Ты всегда открываешь дверь в полотенце, когда слышишь кого-то?
— Не совсем, — он опустил руку и обхватил пальцами место, где сложилось полотенце. — Но ты стояла за моей дверью и ругалась, так что я решил посмотреть, что тебе нужно.
Что мне нужно? Во рту внезапно пересохло, и я сглотнула. Я не знала, что мне нужно.
— И я подумал про себя, когда услышал, как ты постоянно бормочешь себе под нос проклятия, вне всякого сомнения, это не может быть Тринити.
Я снова сосредоточилась.
— А почему нет?
— Потому что я думал об этом после того, как ты чуть не истекла кровью…
— На тебе?
— Да, спасибо за напоминание. Я думал, что после того, что случилось прошлой ночью, ты будешь отдыхать в своей комнате, а не бродить по округе одна.
 
Раздражение вспыхнуло во мне.
— Ну, я встаю с постели и брожу по дому, потому что мне позволено, — не совсем правда. — И то, что случилось прошлой ночью, не заставит меня прятаться в своей спальне.
— Очевидно, это к тому же не позволяет тебе использовать здравый смысл, — Зейн вздохнул. — Чего ты хочешь, Тринити? Я бы хотел вытереться и одеться.
Только потому, что ему пришлось указать, что он был в одном полотенце, мне пришлось посмотреть. На этот раз мой взгляд остановился на его груди, и мы были достаточно близко, чтобы даже с моим зрением я увидела каплю воды, бегущую между его грудными мышцами, вниз по плотно сжатым мышцам его живота.
— Ты опять пялишься.
— Я не… — ладно, в этот момент лгать было глупо. — Как скажешь.
Он пристально посмотрел на меня и затем прикусил губу.
— Подожди секунду.
Зейн не оставил мне выбора. Он отступил назад, открывая дверь до конца. Я не видела Арахиса, но и не могла видеть всю комнату целиком. Зейн повернулся, давая мне возможность взглянуть на его спину, прежде чем он исчез из виду. Меньше чем через десять секунд он вернулся. На нем были нейлоновые тренировочные штаны. Это было значительно лучше, чем просто полотенце, но если бы он нашёл рубашку, это стало бы на сто процентов лучше.
— Что происходит? — спросил он, всё ещё стоя в комнате.
— Ничего не происходит. Я просто хотела поблагодарить тебя за вчерашний вечер, но передумала.
— Зачем тебе благодарить меня за вчерашний вечер?
— Потому что ты помог мне. Убедился, что со мной всё в порядке, и вернулся к Тьерри и Мэтью.
И ты ждал, чтобы узнать, всё ли со мной в порядке. Но я этого не сказала.
— Тебе не нужно благодарить меня, — ответил он. — Я просто делал то, что было правильно.
Да.
Но было ли это чем-то большим?
Ах.
Это была такая глупая мысль. Конечно, в этом не было ничего такого.
— Почему ты передумала? — спросил он.
— Хм?
— Ты сказала, что передумала благодарить меня.
— Ох, да, — я пожала плечом своей неповреждённой руки. — Потому что я снова на тебя злюсь.
Зейн усмехнулся, и я вздрогнула, ненавидя и любя этот звук одновременно.
— Это не смешно, — проворчала я.
Он сел на кровать.
— Как ты себя чувствуешь?
— Почти идеально, — честно ответила я. — Моя рука почти не болит.
— Удивительно, — он был достаточно далеко, и его лицо теперь было размыто. — Те следы от когтей были довольно глубокими.
Дерьмо на печеньке.
— Ну, Мэтью дал мне несколько хороших лекарств, поэтому мне не так больно, — переминаясь с ноги на ногу, я покачала головой. — Спроси меня ещё раз, когда они пройдут.
На мгновение он замолчал.
— Тебе повезло прошлой ночью.
Мне не повезло.
Я была просто сильна, но, тем не менее, кивнула.
— Да, повезло.
— Ты слышала что-нибудь о том, кто мог стоять за этим?
Он откинулся назад, упершись на один локоть, и от его вида у меня скрутило живот.
Я кивнула.
Зейн уставился на меня из своего лежачего положения.
— Знаешь, ты можешь войти сюда. Тебе не обязательно стоять в коридоре.
— Я знаю.
Я не сдвинулась с места.
— Я хочу сказать, ты можешь стоять там, если тебе так нравится. Просто подумал, что тебе будет удобнее зайти, раз уж ты хочешь поговорить.
Хотела ли я поговорить? Я пришла сюда в поисках Арахиса, но была ли это единственная причина, по которой я пришла сюда? Нет. Я была достаточно женщиной, чтобы признать это, но я также была здесь, чтобы убедиться, что Арахис не подглядывает.
Я не понимала, почему всё ещё стою в коридоре. Зейн был просто парнем. Ладно, он также был Стражем, и он был умопомрачительно красив, но он был просто парнем, который раздражал меня до смерти.