Раб третьего принца

Чувства, которые Рин столько сдерживал, наконец захлестнули его, и он заплакал. А ведь он думал, что давно разучился это делать. Нейт не хотел отпускать его потому что влюбился? Какая глупость — любить шлюху. «Останься со мной…»
— Не могу… Не могу я остаться, — прошептал Рин сквозь слёзы. — Я хочу увидеть свою семью. Маму, брата, сестру… Я хочу рассказать им, что стало с отцом. Я хочу увидеть свой дом, Нейт, как же ты не понимаешь. Говоришь, что любишь меня, но это безумие пройдёт. Как ты можешь любить такого, как я? Рано или поздно ты разочаруешься во мне или встретишь чистого, светлого и искреннего мальчика, а я стану ненужной помехой. Вся твоя привязанность и чувства всего лишь последствия того, что я так долго находился рядом, а ещё был первым, с кем ты познал наслаждение. Даже если бы я мог остаться, вскоре я стал бы тебе обузой. А как мне потом с этим жить? Я разрываюсь, Нейт – как же ты не видишь? И почему ты ушёл, ты ведь сейчас так нужен мне…
Рин всё продолжал и продолжать плакать. Кажется, он выплакал все слёзы, за те годы, что он не давал им пролиться. Он хотел остаться рядом с Нейтом, но и домой хотел безумно. Хотел верить, что такого, как он, можно любить, но в то же время понимал, как глупо это звучит. Он хотел бы никогда в жизни не влюбляться в принца, и отчаянно хотел любить его и быть любимым.
«Нейт… Нейт! Что же ты со мной сделал?!
_
Утром Рин первым делом нашёл Перо и отправил его купить седельные сумки, а сам пошёл собирать вещи. Ничего из тех дорогих и элегантных нарядов, что купил ему Нейт, он не стал брать с собой, такая одежда ни к чему в дороге, так что он сложил только ту, что была попроще и попрочнее. Маленький мешочек с золотом, который хранился у него ещё с Нанпара, Рин положил во внутренний карман — за время, что он жил здесь, оттуда не было потрачено ни монеты. Подумав, юноша зашёл в комнату Нейта и открыл ларчик, где принц хранил свои деньги и драгоценности. Тот ведь не обидится, если Рин возьмёт немного? Всего чуть-чуть, чтобы точно хватило на долгую дорогу. Юноша взял горсть монет и доложил к своим. Уже закрывая шкатулку, заметил маленький кулон с зелёным камнем в виде капли в изящной золотой оправе. Рин видел его на Нейте несколько раз, принц надевал его, выходя в свет. Это зелёное украшение напомнило цвет глаз Нейта. Рин взял его и повертел в руках, а потом тоже сунул в мешочек. Глупо, конечно, но ему хотелось оставить хоть что-то от Нейта себе.
Перо принёс сумки через пару часов, и Рин сложил в них собранные вещи. Туда же отправил и рабский браслет – он не имел никакого отношения к Нанпару, его надел на запястье юноши Нейт в тот день, когда вытащил из борделя, он же и снял его, даря свободу. Теперь этот браслет стал ещё одним важным воспоминанием о принце.
В дверь постучали. Рин с надеждой подбежал и распахнул её, но на пороге стоял вовсе не тот, кого он ждал.
— Господин Атико? — Рин чуть отстранился, пропуская управляющего внутрь.
— Вы уезжаете? — спросил мужчина, оглядывая беспорядок в комнате.
— Да.
— Сегодня? Не дождётесь принца?
— Именно это я и делаю – тяну время и жду. Но если он не появиться до ужина… Я не останусь на ночь, иначе мне будет ещё тяжелее уехать.
— Вы не хотите остаться с Его Высочеством? Я думал ваши чувства взаимны.
— До вас разве ещё не дошли слухи о моем прошлом, господин Атико?
— Мне не нужны для этого слухи. Я давно знаю кто вы. В этом доме достаточно ушей, а вы с принцем порой ссоритесь слишком громко, — мужчина по-доброму улыбнулся.
— Разве такой, как я, подходит вашему принцу?
— А разве это имеет право решать кто-то, кроме него? — управляющий тяжело вздохнул и присел в ближайшее кресло. — Я знаю принца Нейта с самого его рождения, служил ещё семье его матери, потом и ей, когда она стала королевой. А когда её сослали, она попросила меня остаться со своим сыном и заботиться о нём. Он был добрым, но замкнутым мальчиком, потом стал несчастным и одиноким юношей, без друзей и любимых, братом короля, на которого пала его немилость. Но когда в этом доме появились вы — господин Рин, я вновь услышал его смех, который давно успел позабыть. Он счастлив рядом с вами, и он искренне привязан к вам, — мужчина замолчал, а потом посмотрел Рину в глаза. — Для меня, да и для всех в этом доме, не имеет значения, кем вы были. Я прошу вас остаться с принцем Нейтом, вы ведь тоже небезразличны к нему.
 
— Не могу, — прошептал Рин, опуская глаза. — Есть люди, которых я должен увидеть. Я не могу остаться здесь. Если… Если он так и не вернётся до моего отъезда, передайте…
Что он хочет передать? Что любит Нейта? Что если бы всё было по-другому, он бы остался? Что он тоже был счастлив или что будет скучать? Вот только зачем эти слова – от них всё станет ещё более грустным, и вряд ли они утешат Нейта.
— Нет, не нужно ничего говорить.
Когда управляющий ушёл, Рин собрал в сумку оставшиеся вещи и оставил её у двери. Оглядев то, что натворил тут вчера, решил прибраться и поставить всё на свои места. Закончив, он открыл дверь в спальню принца, как делал это сотни раз за этот год, вошёл внутрь, опустился на постель и потянулся к подушке Нейта, обнимая её. Она всё ещё хранила его запах. Рин прикрыл глаза. Сколько раз он самозабвенно отдавался тут Нейту, сколько раз позволял брать себя, и это всегда было взаимно, по его собственному желанию. Он наслаждался каждым прикосновением, каждым поцелуем, но этого больше никогда не будет. Здесь он впервые узнал каково это: чувствовать, ревновать, любить, обладать дорогим и желанным человеком – этого тоже больше уже не будет. Рин хотел бы, чтобы Нейт вошёл сейчас, хотел бы принадлежать ему в последний раз, выплеснув все свои чувства. Он хотел бы просто попрощаться!
Но минуты перетекали в часы, а Нейт так и не возвращался. Может оно и к лучшему? Ну что им даст это прощание, лишь сделает ещё больнее обоим. Рин уткнулся в подушку и прошептал:
— Я люблю тебя, Нейт. Прощай.
Рин заглянул к себе, забрал вещи и спустился вниз. Вся прислуга собралась на кухне, там он с ними и попрощался. Перо и Шил даже расплакались, когда обнимали его. Шана всучила ему целый свёрток еды, а господин Атико лишь печально кивнул. Лир проводил его до конюшни и помог запрячь коня, предлагал взять лошадь получше, но Рин выбрал самую простую. Сев верхом он задержался ещё на несколько минут и, глядя на ворота, ведущие на улицу, ещё надеялся, что Нейт придёт.
Вот прямо сейчас он зайдёт, Рин спрыгнет с коня и броситься к нему. Крепко обнимая, поблагодарит за всё и скажет, что был счастлив здесь и, скорее всего, даже заплачет. А потом поцелует его так, как не целовал никогда, долго и до боли отчаянно, и может быть скажет…. Нет, не скажет. Рин натянул поводья и пустил лошадь вперёд.
Он решил покинуть город через восточные ворота, хоть ему и нужно было на юг. Проедет немного до темноты и переночует в каком-нибудь дешёвом трактире. Последним препятствием на его пути были стражники, которых, будучи ещё мальчишкой, рабом из Нанпара, всегда опасался, гуляя по городу в одиночку. Рин специально надел тунику с коротким рукавом, чтобы большая часть рук оставалась оголённой. Подъезжая к воротам, он затаил дыхание, но стража лишь мельком взглянула на него, и он спокойно выехал из Абраса. Рабский браслет мирно покоился где-то в седельных сумках. Всего лишь такая маленькая вещь отделяла его от свободы более трёх лет.
Рин сжал поводья и пустил коня галопом, отдаляясь от столицы Перии, от той жизни, что ему пришлось вести, от грязи в которой он погряз, от своих чувств и от Нейта. Он был свободен. Теперь и правда свободен! Хотел бы Рин сказать, что покидает этот город с лёгким сердцем, вот только, похоже, своё сердце он оставил в доме третьего принца.
 Глава 16. Маркиз Эмберс 
В тот вечер, когда Нейт пришёл домой и понял, что Рин всё-таки уехал, его жизнь остановилась. Первые пару дней он просто просидел в комнате юноши, глядя на оставленную цитру. Атико, кажется, пытался говорить с ним, убеждал поспать и поесть, но Нейт не реагировал и даже не слышал его. Поняв, что сам ничего не добьётся, управляющий позвал на помощь второго принца. Оплеуху, которую влепил ему Терван, Нейт не мог игнорировать чисто физически и, наконец придя в себя, посмотрел на брата. Вот тут его и накрыла истерика. Он кричал, рыдал, бился в руках Тервана, пока не обессилел и не отключился.