Шелкопряд

– Согласен, – кивнул Страйк. – Но ты исходишь из того, что убийца мыслит рационально.
– Это ведь не убийство на почве страсти, – парировала Робин. – Оно тщательно спланировано. Убийца очень хотел, чтобы все прошло гладко. И скорее всего, предусмотрел возможные последствия.
– Опять же согласен, – нажимая на картофель фри, сказал Страйк.
– Я сегодня утром повнимательнее ознакомилась с рукописью.
– Неужели тебе не хватило «Прегрешения Хобарта»?
– Хватило… но раз уж она лежала в сейфе…
– …Ты решила не отказывать себе в удовольствии, – опередил ее Страйк. – И до какого места ты дошла?
– Я читала не подряд, – сказала Робин. – Глянула вот эпизоды с Пиявкой и Суккубой. Эти отрывки действительно пышут злобой, но у меня было ощущение, что в них нет никакого… скрытого смысла. Фактически Куайн объявляет, что они обе на нем паразитируют, так?
Страйк кивнул.
– Но потом, когда появляется Эпи… Эпси… как правильно?
– Эписин? Гермафродит?
– Как по-твоему, это реальное лицо? И какую роль играет пение? Которое даже пением нельзя назвать.
– А почему возлюбленная Бомбикса, Гарпия, живет в пещере с крысами? Это символизм или нечто более жизненное?
– А пропитанный кровью заплечный мешок Резчика, – напомнила Робин, – и карлица, которую он хочет утопить…
– И клейма в очаге Фанфарона, – продолжил Страйк, но Робин посмотрела на него с недоумением. – Ты до этого места еще не дочитала? На фуршете в издательстве Джерри Уолдегрейв растолковал нам, что к чему. Это намек на Майкла Фэнкорта и его первую…
У Страйка зазвонил мобильный. Увидев номер Доминика Калпеппера, он со вздохом ответил.
– Это ты, Страйк?
– Я тебя слушаю.
– Как, черт подери, это понимать?
Страйк не стал делать вид, будто не знает, о чем речь.
– Я дал подписку о неразглашении, Калпеппер. Это тайна следствия.
– Да плевать мне на тайну следствия – у нас в полиции есть свой человечек. По его словам, этого Куайна укокошили точно так же, как хмыря из его последней книги.
– Неужели? И сколько вы заплатили этому барану, чтобы он развязал свой поганый язык и развалил дело?
– Офигеть, Страйк: ты расследуешь громкое убийство – и даже не подумал мне позвонить!
– Не знаю, что ты себе возомнил, парень, – сказал Страйк, – но мне наши отношения видятся следующим образом: я выполняю для тебя конкретную работу, а ты мне платишь. И точка.
– А кто тебя познакомил с Ниной, чтобы ты мог проникнуть на издательский банкет?
– Это самое меньшее, что ты мог для меня сделать в благодарность за горы дополнительных материалов по Паркеру, – сказал Страйк, насаживая на вилку последний кусочек картофеля фри. – Мне ничто не мешало их придержать, а потом запродать какому-нибудь таблоиду.
– Если ты хочешь денег…
– Нет, я не хочу денег, идиот! – вскипел Страйк; Робин тактично включила свой смартфон и просматривала сайт Би-би-си. – Просто я не собираюсь ложиться под вашу газетенку, чтобы развалить дело об убийстве.
– Я тебе предлагаю десять кусков за эксклюзивное интервью.
– Бывай, Калп…
– Погоди! Скажи хотя бы, как называется книга, где описано убийство.
Страйк притворился, будто старается вспомнить.
– «Братья Бард… Бальзак», – сказал он наконец.
Ухмыляясь, он дал отбой и потянулся за меню, чтобы изучить десерты. А Калпеппер пусть себе разбирается с непроломным синтаксисом и ощупыванием мошонки.
– Что пишут? – спросил он, когда Робин подняла голову.
– Ничего особенного; «Дейли мейл», например, сообщает, что Пиппа Миддлтон, по мнению друзей дома, должна была сделать более выигрышную партию, чем Кейт.
Страйк нахмурился.
– Я просматривала все подряд – ты же разговаривал по телефону. – Она немного обиделась.
– Да нет, – сказал Страйк, – не в том дело. Я вспомнил: Пиппа две тысячи одиннадцать.
– Я не… – Робин запуталась; мыслями она была еще с Пиппой Миддлтон.
– Пиппа две тысячи одиннадцать – в блоге Кэтрин Кент. Она заявила, что прослушала отрывок из «Бомбикса Мори».
Робин ахнула и забегала пальцами по кнопкам.
– Нашла! – воскликнула она через пару минут. – «Что ты скажешь, если я тебе признаюсь, что он зачитал мне один отрывок»! И написано это… – Робин проскролила сообщение наверх, – двадцать первого октября. Двадцать первого октября! Она вполне могла знать финал еще до исчезновения Куайна.
– То-то и оно, – сказал Страйк. – Я бы съел песочный пирог с яблоками, а ты?
Когда Робин, сделав очередной заказ, вернулась к столу, Страйк сообщил:
– Энстис приглашает меня сегодня на ужин. Говорит, у него есть предварительные сведения от криминалистов.
– Он знает, что у тебя сегодня день рождения? – спросила Робин.
– Боже упаси! – вырвалось у Страйка; в его тоне прозвучало такое отвращение, что Робин невольно рассмеялась.
– А что такого?
– Одно торжество для меня уже устроили, – мрачно сказал Страйк. – Лучший подарок, который может сделать мне Энстис, – это сообщить точную дату смерти Куайна. Чем скорее она будет установлена, тем меньше останется подозреваемых: мы займемся теми, кто раньше других имел возможность прочесть рукопись. К сожалению, в их число войдет и Леонора, но есть еще и эта загадочная Пиппа, и Кристиан Фишер…
– А Фишер с какого бока?
– Сочетание средств и возможностей, Робин: он увидел рукопись одним из первых и в силу этого попадает в наш список. Далее: Раф, помощник Элизабет Тассел, сама Тассел и Джерри Уолдегрейв. Дэниел Чард, похоже, ознакомился с текстом вскоре после Уолдегрейва. Кэтрин Кент отрицает, что читала роман, но у меня на этот счет большие сомнения. Наконец, есть еще Майкл Фэнкорт.
Робин в недоумении подняла глаза:
– А какое отношение…
И вновь у Страйка зазвонил мобильный: это была Нина Ласселс. Страйк заколебался, но подумал, что ее двоюродный брат вполне мог сообщить ей об их недавнем разговоре, и решил ответить:
– Привет.
– Привет, Великий Сыщик. – (Страйк угадал некоторую резкость, умело спрятанную под маской оживления.) – Даже боюсь звонить: думаю, тебя осаждают журналисты, фанатки и прочие.
– Да не особенно, – сказал Страйк. – Как дела в издательстве?
– Сумасшедший дом. Никто не работает; у всех мысли об одном. Его действительно убили?
– Похоже на то.
– Господи, прямо не верится… Но ты, наверное, ничего не расскажешь? – предположила она, с трудом подавляя вопросительные нотки.
– Полиция запрещает разглашать подробности.
– К этому имеет отношение его книга, да? – не унималась Нина. – «Бомбикс Мори»?
– Не могу сказать.
– А Дэниел Чард ногу сломал.
– Прости? – Его сбила с толку очевидная непоследовательность.
– Да тут просто сумасшедший дом, – повторила Нина. Ее голос выдавал взвинченность и напряжение. – Джерри мечется. Дэниел только что позвонил ему из Девона, опять наорал… половина сотрудников это слышала, потому что Джерри случайно включил громкую связь, а потом не мог сообразить, как ее отключить. Со сломанной ногой ему не выехать из загородного дома. Я имею в виду Дэниела.
– Из-за чего он орал на Уолдегрейва?
– Из-за утечки «Бомбикса Мори», – ответила она. – Полицейские где-то раздобыли полный текст, и Дэниел, мягко говоря, недоволен. Ладно, – продолжила она, – это все не важно. Я просто хотела тебя поздравить… Надеюсь, полиция не запрещает поздравлений по случаю обнаружения трупа или как? Будет минутка – звони. – Она повесила трубку, не дав ему раскрыть рта.
– Нина Ласселс, – сообщил он, когда ему подали яблочный пирог, а Робин – чашку кофе. – Та девушка…
– …Которая украла для тебя рукопись, – подхватила Робин.
– Да, в отделе кадров такая память тебе бы не пригодилась, – отметил Страйк, берясь за ложку.
– Насчет Майкла Фэнкорта – ты серьезно? – тихо спросила она.
– Абсолютно, – подтвердил Страйк. – Дэниел Чард наверняка рассказал ему, что отмочил Куайн, просто чтобы Фэнкорт услышал это от него, а не от других, логично? Фэнкорт для их издательства – слишком лакомый кусок. Нет, мы определенно должны учитывать, что Фэнкорт раньше многих узнал…