Шелкопряд
– Доброе утро. – Он, прихрамывая, вышел в приемную, где Робин уже заваривала чай. – Сегодня рассиживаться некогда. Мы сейчас выходим.
– Куда? – удивилась Робин.
Окна залепило снегом. У нее до сих пор горели щеки: она бежала по мокрым тротуарам, чтобы поскорее оказаться в тепле.
– Нужно кое-что предпринять по делу Куайна.
Страйк солгал. Дело Куайна оказалось целиком и полностью под контролем полиции; что такого он мог предпринять, чтобы обойти этих ребят? Но в глубине души он понимал: Энстису не хватает нюха на странное и изломанное, чтобы выйти на убийцу.
– На десять часов у тебя назначена Кэролайн Инглз.
– Черт! Придется отменить. Тут такая штука: эксперты установили, что смерть Куайна наступила почти сразу после его исчезновения. – Он сделал глоток обжигающего, крепкого чая; Робин давно не видела у своего босса такой целеустремленности и бьющей через край энергии. – А значит, нужно вторично проверить тех, кто раньше других получил доступ к рукописи. Я должен выяснить, где они живут – и с кем. После этого надо будет осмотреть их дома и квартиры. Установить, позволяют ли их жилищные условия войти и выйти с мешком потрохов. И есть ли у них возможность закопать или сжечь улики.
Задача представлялась несложной, но на сегодня и этого было достаточно, а ему требовалось хоть чем-то себя занять.
– Ты поедешь со мной, – добавил он. – В этом качестве ты незаменима.
– В каком – в качестве твоего Ватсона? – уточнила она, изображая равнодушие. В ней еще не перегорела обида, с которой она вчера ушла из «Кембриджа». – Где они живут – можно посмотреть, не выходя из офиса, по картам «Гугла».
– А что, мысль интересная, – поддакнул ей Страйк. – Зачем ноги топтать, если можно взять да посмотреть залежалые картинки?
Робин смутилась:
– Да я буду только рада…
– Отлично. Я позвоню Инглз. А ты садись за компьютер и пробей домашние адреса Кристиана Фишера, Элизабет Тассел, Дэниела Чарда, Джерри Уолдегрейва и Майкла Фэнкорта. Кроме того, мы с тобой наведаемся в Клемент-Эттли-Корт на предмет сокрытых улик – я там был в темное время суток, но видел и помойки, и кусты… Да, кстати, позвони-ка в книжный магазин «Бридлингтон», это в Патни. Надо бы потолковать с букинистом, который якобы видел Куайна восьмого числа.
Страйк ушел к себе в кабинет, а Робин села за компьютер. С шарфа, который она только что повесила на крючок, стекали ледяные капли, но она не обращала внимания. Ее преследовало зрелище изуродованного тела Куайна и в то же время не покидало навязчивое желание (скрываемое, как грязная тайна, от Мэтью) узнать как можно больше – узнать все. Злило ее только одно: что Страйк – единственный, кто мог бы это понять, – не видел в ней того же азарта, каким определенно горел он сам.
25
Так всегда бывает, когда человек, не зная, в чем дело, желает быть услужливым и, не спросясь, лезет исполнять поручения…
Выйдя на воздух, они вдруг оказались в вихре пушистых снежинок. В памяти мобильного телефона Робин были сохранены адреса, найденные в интернет-справочнике. Страйк хотел первым делом еще раз смотаться на Тэлгарт-роуд, поэтому Робин начала докладывать ему о результатах поиска прямо на платформе подземки, где в это время – близко к окончанию утреннего часа пик – было многолюдно, но не катастрофически. В вагоне их встретили запахи мокрой шерсти, сажи и прорезиненной ткани. Робин и Страйк продолжили разговор, держась за ту же стойку, что и трое замученных туристов-итальянцев с рюкзаками.
– Старик, который работает в книжном магазине, сейчас в отпуске, – говорила Робин, – до понедельника.
– Хорошо, пока о нем забудем. А другие подозреваемые?
Услышав это слово, Робин вопросительно подняла одну бровь, но продолжила:
– Кристиан Фишер живет в Кэмдене с женщиной тридцати двух лет – видимо, с подругой, как ты считаешь?
– Похоже, – согласился Страйк. – И это создает определенные помехи… наш убийца нуждался в покое и уединении, чтобы избавиться от окровавленной одежды, не говоря уже об изрядном количестве человеческих внутренностей. Мне хотелось бы обнаружить такое место, где можно ходить туда-сюда без посторонних глаз.
– Вообще говоря, на «Гугл-стрит-вью» есть изображение этого дома, – с легким вызовом объявила Робин. – В нем на три квартиры один общий вход.
– И от Тэлгарт-роуд путь неблизкий.
– Но ты же не считаешь, что это сделал Кристиан Фишер? – спросила Робин.
– Такое, конечно, маловероятно, – признал Страйк. – Он ведь почти не знал Куайна, да и в романе о нем ничего не сказано, – по крайней мере, я не распознал.
На станции «Холборн» им предстояло сделать пересадку; Робин тактично замедлила шаг, приспосабливаясь к походке Страйка, и не стала комментировать ни его хромоту, ни движения корпуса, помогавшие ему двигаться вперед.
– А что насчет Элизабет Тассел? – на ходу спросил он.
– Живет на Фулем-Пэлас-роуд, одна.
– Это хорошо, – сказал Страйк. – Надо будет посмотреть, не разбила ли она свежую клумбу.
– Разве Скотленд-Ярд этим не поинтересуется? – спросила Робин.
Страйк нахмурился. Он-то понимал, что выглядит шакалом, который кружит рядом со львами в надежде поживиться необглоданной косточкой.
– Возможно, поинтересуется, – сказал он, – а возможно, и нет. Энстису втемяшилось, что убийца – Леонора, а он не из тех, кого легко переубедить, уж я-то знаю: в Афганистане мы с ним вместе расследовали одно дело. Кстати, о Леоноре, – небрежно добавил он. – Энстис выяснил, что она когда-то работала в мясной лавке.
– Ой, страсти-мордасти! – вырвалось у Робин.
Страйк усмехнулся. От волнения у нее иногда прорезался йоркширский говорок; вот и сейчас он услышал «мурдасти».
На линии Пиккадилли, в поезде, который должен был доставить их на «Бэронз-Корт», народу оказалось гораздо меньше, и Страйк с большим облечением плюхнулся на свободное место.
– А Джерри Уолдегрейв проживает с женой, верно? – спросил он.
– Если ее имя – Фенелла, то да. У них квартира на Хэзлитт-роуд в Кенсингтоне. И в том же доме, только в квартире цокольного этажа, проживает некая Джоанна Уолдегрейв…
– Их дочь, – пояснил Страйк. – Начинающая писательница. Она была на фуршете в издательстве. А где, кстати, обретается Дэниел Чард?
– В Пимлико, на Сассекс-стрит, вместе с некими Рамос – Ненитой и Мэнни…
– Видимо, это прислуга.
– …к тому же у него имеется недвижимость в Девоне: Тайзбарн-Хаус. Предположительно, там он сейчас и застрял со сломанной ногой. Остается еще Фэнкорт, но его адрес засекречен, – подытожила Робин. – Правда, в Сети на него масса биографических ссылок. У него есть усадьба Елизаветинской эпохи Эндзор-Корт близ Чу-Магна.
– Чу-Магна?
– Это в Сомерсете. Он там живет со своей третьей женой.
– Сегодня уже не успеть, – огорчился Страйк. – Нет ли у него поблизости от Тэлгарт-роуд какой-нибудь холостяцкой берлоги, где можно спрятать кишки в морозильник?
– Я не нашла.
– А где же он базировался, когда приходил поглазеть на место преступления? Или просто приехал на денек в ностальгическое путешествие?
– Если это действительно был он.
– Да, если это был он… а ведь есть еще Кэтрин Кент. Ну, нам известно, где она живет, причем одна. Вечером восьмого числа Куайн, по словам Энстиса, вышел из такси неподалеку от ее дома, но подругу свою не застал. Возможно, забыл, что она дежурит у сестры, – размышлял вслух Страйк, – и, возможно, не застав ее дома, отправился к себе на Тэлгарт-роуд, так? Она вполне могла приехать туда к нему на свидание прямо из хосписа. Осмотр ее квартиры у нас на второй очереди.
Пока они двигались в западном направлении, Страйк рассказал Робин, что один из свидетелей заметил женщину в парандже, входившую в дом четвертого ноября, а другой – самого Куайна, выходившего на улицу в ночь с пятого на шестое.