Спасти род Романовых: Первокурсник 2
Или, в особенности некромантии это тоже практикуется?
Ладно… Время покажет. А сейчас, возвращаемся к нашим баранам.
С Виктором мы встретились в течение следующих пяти дней — еще дважды. Методика его тренировок, на данный момент не менялась, все оставалось на своих местах. Мы тренировали тело, и дух. Точнее — тупо мерзли, но в крайнее занятие, он превзошел мои ожидания. Ходить голыми ногами по углям, это, я так скажу, занятие не из самых приятных.
При чем, его косые взгляды, мне порядком поднадоели, и я решил вернуть к своему плану. Мне нужно узнать, является ли Иван тем самым горбуном, и, если да — начинать «жатву», дабы найти князя.
И вроде бы, да, план есть, я к нему стремлюсь, но почему-то, здесь, все вечно через задницу.
Я вернулся к тому, с чего начал.
Суббота, после полудня.
Вдоволь отъевшись к чайной, я, неторопливо прогуливался по первому этажу общежития, внимательно разглядывая картины. И вроде бы, все бы ничего, но я определенно что-то забыл.
-— Твою же ж мать! -— остановился я около изображения нашего президента, правда, давнейшей давности, и стукнул себя полбу. -— Забыл!
В конечно итоге, несмотря на отдышку, и чувство того, что все бутерброды вывалятся наружу, я виляю по коридорам академического корпуса, где у меня и Лаврентия Лаврентьевича была договоренность встретиться. Мне привезли мой военный артефакт.
Испытывая легкое чувство волнения, я наткнулся в коридоре на растерянную Марго, которую, последнее время и так редко вижу, что уж говорить про наши занятия.
И тут началось…
Во-первых, меня очень смутил ее запах. Нет, она не воняла мертвечиной, от нее не разило гарь, потом или еще чем-то, она…
Она пахла иначе. Не так как раньше.А во-вторых, ее цвет кожи… Он… Он стал светлее, она — теплая. Не такая теплая как раньше, а как настоящий — живой челок.
Как бы она ни старалась вырваться из моих цепких рук, я ее пересилил, что также — удивило меня неимоверно. Она, все-таки, в разы сильнее меня.
Протолкнув Анну в ближайшее помещение, которое, к счастью, оказалось безлюдной подсобкой, прижал ее к стене и начал задавать вопросы.
Ее испуганные глаза, когда я спросил банальное: «Что с тобой случилось?», ввело меня в ступор.
Я никогда не видел, чтобы она боялась. А уж тем более — дрожала.
-— Леш… Я… Я… — всхлипнула она, и я окончательно «выпал» из понимания.
-— Эй, вселенная, ты чо?
-— Отпусти… Пожалуйста. Мне больно…
Удивился еще сильнее.
-— Пойдем ко мне, ладно?
Мотыляя по коридорам, выскочив на улицу, я тянул Анну за собой в сторону женского общежития.
Привычные мне, усатые охранники, лишь злобно зыркнули в нашу сторону, но расступились, пропуская меня. Ко мне привыкли. Все-таки.
Меня встретил светлая комната. Удивился в который раз.
Привычный полумрак ее комнаты, который встречал меня запахом страсти и удовольствия, непривычно, превратился в полный свет. Как будто, человека, живущего здесь — подменили.
Шторы, которые раньше впитывали весь свет — были отдернуты в разные стороны, позволяя солнечным лучам освещать комнату, и позволяя мне, наконец, ее досконально рассмотреть.
Все, что было здесь — выглядело абсолютно новым. Казалось, что здесь не было этого скромного, но уютного диванчика, громоздкая двухспальная кровать, заменилась обычной тахтой, а обилие разноцветных книг, предметов одежды, картин, никак не вписывалось в прошлый образ.
Где вся чернуха? Где эти черные свечи? Чулки, разбросанные по всей комнате? Где та развратная девица, которая из меня всю пыль выбивала, лишь бы стать поближе с тем, кого коснулся сильнейший некромант?
-— Объяснишься, наконец? — спросил я, присаживаясь на свое привычное место, только вот, не на кровати.
-— Леш, все изменилось…
-— Так я вижу!
-— После нашей последней встречи, на меня напали.
-— У кого-то хватило смелости? Нам нужно закапывать труп? Или ты уже закопала и на тебе висят подозрения?
-— Я? — она растерянно захлопала глазками, -— Что? Нет, боже…
Она опять задрожала, и из самых благочестивых побуждений, я медленно встал с тахты, подошел и приобнял ее, целя в лоб.
-— Что с тобой сделали?
-— Дали новый шанс…
Не понимая, о чем она говорит, я схватил ее за плечи, и внимательно посмотрел в ее голубые глаза.
«А, разве, они были когда-либо такими?»
-— Отпусти… Больно…
Посмотрел на ее оголенные плечи, увидел отметины, оставленные моими пальцами и до меня, наконец, дошло.
Живая… Она, теперь, живая. Но как?
-— Я живая. Я больше…
-— Я уже понял, -— оборвал ее я, -— Так ты все, типа, с некромантией все покончено?
-— Нет, -— вот теперь, вернулась ее каменное лицо, полное надменности и стервозности, -— Меня вернуло в прежнюю форму жизни. Я…
-— Наслаждаешься миром, жизнью, и прочим. Я понял, -— почесал подбородок, -— Но, как?
-— Скажи мне, Быков, ты разобрался с тем, или, президент нашел того, кто напал на принцессу, когда ты дрался с ней на арене?
-— Когда, -— протянул я, а потом вспомнил, -— Стрелок-то? Нет, мы же говорили об этом.
Ситуация сложилась такая. В нее стреляли. Стрелы были, такими же, какими стреляли в Елизавету Петровну.
Анна показала мне ее. Точно такое же древко, в котором было странное, алое оперенье, и золотой наконечник. Собственно, какой был наконечник, когда стреляли в принцессу — я не знал. Но…
А могла ли это быть охота на меня?
Нет… Бред. Я же прыгнул, чтобы вытолкнуть Марию и Лизу. Значит целью был кто-то из них.
В моей голове была куча догадок, теорий и прочего сумбура. Но нашлось то, что выглядело более логичным.
-— Скажи, если ты теперь, ну, живая, с твоими силами же не все норм? Ты стала слабее, я правильно понимаю?
-— Да, -— тихонько ответила она, и уткнулась мне в грудь, рыдая.
Такую я ее еще не видел. Успокаивалась Анна долго. Даже, как мне показалось, задремала, когда мы переместились на тахту, где она успокаивалась, положив свою голову мне на колени.
-— Ань, скажи, сколько тебе нужно будет времени, чтобы восстановить свои силы? — спросил я, лаская ее волосы, -— Это же, реально сделать?
Оказалось, что это все не так просто, как мне казалось.
Сейчас она, как и я, на грани жизни и смерти. Чтобы перейти в следующий этап развития сил, нужно дойти до своего «потолка», умереть, и переродиться. А вот развить свои силы до максимума перед смертью — очень долгий и трудоемкий процесс.