Баламут 2

—Да, конечно, только подлечите!!!
—Сначала клятва! Мы тебя очень внимательно слушаем…
    
Глава 9
 
14 августа 2112г.
…Просыпаться по звонку будильника всего через пятьдесят минут после завершения самой безумной ночи любви в моей жизни не хотелось от слова «совсем», но я вовремя вспомнил обещание, данное Долгорукой еще в ночном клубе, и взбодрил себя восстановлением. Потом посмотрел на умиротворенное лицо женщины, в наш второй раз показавшей мне небо в алмазах, полюбовался восхитительно красивыми и чуть припухшими губами, вкус которых все еще чувствовал на своих, перевел взгляд на ресницы, только начавшие отрастать, и накрыл ладонью пальчики, пригревшиеся на моей груди:
—Даш, солнце, ты хотела пробежаться вдоль моря…
—Ага…— не открывая глаз, ответила она, потом вспомнила, что было ночью, и… вспыхнула желанием, ударившим через щуп по моему сознанию:
—Рат, милый… можешь меня поцеловать?
Не знаю, почему, но в этот момент внутренняя готовность остановиться в любой момент, всегда ощущавшаяся в ее эмоциях, неприятно уколола. Но я вовремя вспомнил формулировку клятвы, полученной от этой женщины, и выключил голову. Минут на пять-семь. И не ухнул в очередное чувственное безумие только из-за того, что ожил комм на запястье Даши.
—Язва…— расстроено выдохнула она, когда я оторвался от ее сосочка, посмотрела на меня взглядом, затянутым поволокой желания, и… заставила себя успокоиться: — Пишет, что я от тебя никуда не убегу, а мы улетим из Дагомыса уже завтра утром.
—Теперь точно не убегу…— пообещал я, почувствовав в первой половине фразы толику неуверенности и постаравшись дать понять, что эта ночь изменила… если не все, то очень многое.
Женщина засияла, подтянула меня к себе и благодарно чмокнула в губы. Потом встала с кровати и, даже не подумав взять с кресла халат, пошла к двери, эротично покачивая крутыми бедрами и привлекая внимание к идеальным ягодицам. А я немного задержался — натянул шорты на голое тело, накинул покрывало на разоренную кровать и лишь потом вышел в коридор. Пока плелся к ванной, вглядывался в женские силуэты, видимые под чувством леса, и готовился отвечать на подначки. Ан нет — когда я появился на пороге и пошел к «наполовину занятой» душевой кабинке, Язва метнулась ко мне, порывисто обняла, встала на цыпочки и еле слышно прошептала на ухо:
—Спасибо: она такая счастливая…
Я невесть в который раз за последний месяц подумал, что ничего не понимаю в логике этой конкретной женщины, чмокнул ее в щечку, шепнул «Ты у меня чудо…», разделся и составил компанию Долгорукой. А уже через четверть часа вышел из дому следом за старшими подругами и припустил по слишком хорошо знакомому маршруту.
Как ни странно, но настроение не испортилось ни в начале движения, ни потом — да, на самом краю сознания то и дело мелькали воспоминания из «прошлой жизни», напоминавшие о Ярине, но приступы грусти получались какими-то очень светлыми. Скажу больше: пробежав половину обычной дистанции, дав команду разворачиваться и увидев глаза Дарьи, я вдруг понял, что она наслаждается бегом и за себя, и за дочь, решил, что это правильно, и всю обратную дорогу представлял, как сияла бы Бестия-младшая, окажись в этот момент с нами.
Приблизительно в том же ключе прошел и заплыв к горизонту: по пути «туда» мы выкладывались, как могли, и работали не только на технику, но и на скорость, зато обратно скользили, получая удовольствие от возможности бездумно плыть «в никуда», уютно молчать и чувствовать, что живем одним и тем же мгновением.
К сожалению, в десятке метров от берега ожил комм Язвы, и она, посмотрев на экран, сообщила, что звонят по делу. Я повел рукой, предлагая пообщаться, потянулся ногой ко дну, нащупал мелкие камешки и встал. Долгорукая, продолжавшая наслаждаться морем, абсолютной свободой и нашей компанией «за двоих», заплыла ко мне на руки, устроилась поудобнее, прислушалась к репликам подруги и отпальцевала свое мнение.
Я тоже считал, что приглашать к нам домой абы кого нежелательно, поэтому согласно кивнул. А через пару-тройку минут вынес Бестию из воды, дождался, пока Шахова расстелет покрывало, и опустил на нее разомлевшую женщину.
—Глеб Павлович будет через двенадцать минут…— сообщила Лариса Яковлевна, легла так, чтобы между нею и Дашей осталось место для меня, и спросила, в каком ключе мы будем с ним общаться.
—Во вчерашнем…— не задумавшись ни на мгновение, ответил я.— Мы прилетели сюда ОТДЫХАТЬ, а он — работать. Вот пусть и работает. Благо, вся необходимая информация у него уже есть.
—Он едет доложить о результатах своих ночных трудов!— уточнила она.— Насколько я поняла, задержано три с лишним десятка человек, большая часть из которых уже дает признательные показания; пресечено аж семь попыток замять дело, а все те, кто пробовал давить авторитетом, сидят и поют…
—Вот и хорошо!— равнодушно заявил я, лег на спину, раскинул руки, зная, что дамы все равно попросят это сделать, и продолжил излагать свои мысли: — В смысле, пусть поют и дальше. А мы продолжим отдыхать в свое удовольствие. Ибо завтра улетать, а тратить время на всякую ерунду как-то не хочется.
—Согласна…— мурлыкнула Бестия, пристроила голову на мое плечо и закрыла глаза…
…Заместитель главы Второго Департамента Министерства Юстиции, действительный статский советник Кондаков, прилетевший в Дагомыс через три с половиной часа после нашего «боестолкновения» с излишне наглыми ухажерами и взявший в свои руки контроль над телодвижениями местных силовиков, не заставил себя ждать. В смысле, появился на пляже вовремя, без труда идентифицировал нашу компанию, подошел и вежливо поздоровался. Что интересно, в этот раз обратившись ко мне с подчеркнутым почтением.
Я мысленно усмехнулся, вспомнив его реакцию на вкладку «Награды» моего идентификатора, но напоминать о том конфузе, естественно, не стал — встал, поприветствовал, пожал протянутую руку и объяснил причину выбора столь своеобразного места для беседы:
—Не знаю, в курсе вы или нет, но мы буквально несколько дней тому назад вернулись из рейда к Червоточине. День на четвертый пребывания в Багряной Зоне мои напарницы размечтались о море, солнце и отдыхе на пляже, а я дал слово воплотить эти мечты в жизнь. Нарушать свои обещания я не умею, так что прошу прощения за доставленное вам неудобство.
—Ничего страшного!— натянуто улыбнулся действительный статский советник, усиленно старавшийся не косить глазом на умопомрачительные формы Язвы и Бестии, подчеркнутые довольно откровенными купальниками.— Я прекрасно понимаю и вас, и ваших подруг, ибо, вроде бы, тоже вырвался на море, но окунуться в него, вероятнее всего, не смогу.
—Заранее сочувствую…— понимающе выдохнул я и перешел к делу: — Глеб Павлович, давайте я упрощу вам задачу и опишу мою позицию в вопросе, из-за которого вы попросили о встрече.
—Буду премного благодарен…
—Как я только что сказал, мы приехали в Дагомыс отдыхать и будем отдыхать до завтрашнего утра, не вмешиваясь в расследование и во все, что с ним связано. Причин для бездействия сразу несколько. Во-первых, мы не сомневаемся в вашей порядочности, профессионализме и деловой хватке, соответственно, не видим смысла контролировать процесс. Во-вторых, это не наша специализация, а значит, толку от нашей помощи будет немного. И, в-третьих, считаем, что показания Константина Денисовича Ларионова дали достаточный импульс для того, чтобы дело не заглохло. Да, через недельку-полторы поинтересуемся результатами ваших трудов у… лиц, облеченных неизмеримо большей властью, но лишь для того, чтобы удовлетвориться торжеством справедливости и со спокойной душой закрыть эту страницу своего прошлого. В принципе, тут я мог бы предложить помощь в случае каких-либо непоняток, но знаю, насколько серьезными полномочиями вас наделили, поэтому не вижу смысла сотрясать воздух просто так.