Баламут 3

—«Или»!— ухмыльнулся он.
—Значит, энное количество миров было забраковано, и есть ненулевая вероя-…
—Агась!
—Тогда четырех человек нам будет мало!— заявила Даша, поймала мой вопросительный взгляд и отрицательно помотала головой:— Нет, привлекать к этому проекту государство или ставить в известность сына я однозначно не буду. Просто считаю, что к любому делу надо подходить системно, поэтому уже прикинула свои возможности. В том числе и в плане привлечения лиц, на которых можно положиться. Впрочем, до них мы еще доберемся, а пока предлагаю составить список оборудования, без которого мы гарантированно не обойдемся, и поручить его приобретение Язве.
—Как обычно, через задницу?— весело спросила матушка, явно намекая на какое-то событие из их общего прошлого.
Бестия утвердительно кивнула:
—Естественно! Зачем нам чужое внимание?
…Обсуждать самые насущные потребности Проекта и распределять обязанности мы закончили только в одиннадцатом часу и, задавив неуемное желание «хоть одним глазком» заглянуть вНовый мир, разошлись кто куда. Дед, «Марина Александровна» иЛариса, как главная добытчица семьи, ушли в мастерскую, родители открыли «зеркало» и умотали наБазу, а мы сДашей поднялись на хозяйский этаж и отправились в нашу спальню. Причем она шла работать, а я… и работать в том числе. Поэтому, переступив через порог следом за ней, аккуратно придержал женщину за локоток, повернул вправо и легонько толкнул в спину.
—Картина в качестве невесть какого по счету новогоднего подарка?— заинтересованно спросила она, увидев на стене здоровенный прямоугольник, прикрытый простыней.
—Две!— грустно улыбнулся я и сделал шаг назад, чтобы Бестия увидела вторую, висящую по другую сторону от двери.
—Нам сЛарой?
Я отрицательно помотал головой:
—Нет, лично тебе.
—Несправедливо, однако…— заявила она, но подошла к первой, дернула за ткань, охнула, пошатнулась и вцепилась в вовремя подставленную руку:— Это… это… это…
—…вид, который мечтала нарисовать Рина…— выдохнул я и вытаращил глаза, чтобы удержать навернувшиеся слезы.
Долгорукая закусила губу, просительно округлила спину и, оказавшись в объятиях, ушла в себя. А через вечность, тщательно вытерев заплаканное лицо уголком простыни, сглотнула подступивший к горлу комок и хрипло спросила, чья это работа.
—Катина.
—Значит, правую написала Женька, верно?
Я подтвердил, подвел женщину ко второй, дал возможность сдернуть простыню и снова обнял.
В этот раз Даша в себя не уходила — рассмотрела картину с того места, на котором мы стояли, затем вместе со мной сдвинулась к кровати, сравнила между собой обе и грустно усмехнулась:
—Знаешь, что в этих работах цепляет за душу сильнее всего?
—То, что они писались с душой?
—Мелочь иначе не умеет. Но лиственница на первом плане написана в технике моей дочки, а все остальное — в их собственных. Кроме того, две картины по одной фотографии — это тоже намек. Вернее, экскурс в общее прошлое этой троицы подружек: они обожали устраивать конкурсы, в которых одна представляла, как какое-нибудь место выглядит утром, вторая днем, а третья вечером. И таких «комплектов» у них было штук двадцать пять, если не больше. В общем, у меня нет слов — одни чувства. Хотя вру: слова есть. Аж на два предложения: Елисеев, такой подарок мог придумать только ты, и я тебя люблю… все так же. Ибо любить сильнее невозможно!
Я на долю секунды «подключился» к ее жиле щупом, аж задохнулся от буйства эмоций и попробовал сдвинуть фокус внимания наНелюбиных. Но куда там — сообразив, к чему я клоню, Долгорукая провернулась в объятиях, прижала ладошку к моим губам и вбила в сознание еще одно утверждение:
—Рат, я знаю мелких, как облупленных, поэтому вижу, что эти картины — квинтэссенция твоей внутренней потребности и твоей душевной боли!
Она была права. А еще наверняка «паслась» в моих эмоциях, поэтому я промолчал.
—Умница…— грустно улыбнулась она, заявила, что лучшего подарка в принципе не представляет, и напомнила о взятых на себя обязательствах:— А теперь давай-ка займемся делом. Ибо время не ждет.
Я согласно кивнул, забрался на кровать, накидал подушек к изголовью, привалился к ним, подождал, пока Даша пристроит голову на мое левое бедро, открыл программу дозвона и жестко зафиксировал границы сектора, цепляемого камерой комма. Потом «в качестве разминки» поздравил с наступившим Новым Годом Довголевского, настроился на более серьезный разговор, набрал Тверитинова и, выполнив «обязательную программу», перешел к«необязательной»:
—Виталий Михайлович, помнится, эдак в конце ноября вы сказали, что планируете уйти в отставку и найти себя на гражданке. Если не секрет, то в какой стадии находится реализация этой идеи?
—Не секрет…— невесело усмехнулся он.— Уйти — ушел. В двадцатых числах декабря. И в данный момент рассматриваю аж… одно предложение о трудоустройстве, хотя рассчитывал как минимум на десяток.
Я понимающе кивнул:
—Ну да, закрытие Червоточины сделало ненужным весь личный состав подразделений, служивших на обеих Стенах, и вернуло на прежние рабочие места десятки тысяч мобилизованных, поэтому на рынке труда образовался избыток военных магов, верно?
—Угу.
—И это радует!— с намеком заявил я, дождался вспышки понимания в его взгляде и расплылся в довольной улыбке:— Ага, ваши догадки верны: мы, Елисеевы-Багряные, уже встали на ноги и готовы протянуть руку помощи тем, кого по-настоящему уважаем. Готовы на нее опереться?
Маг не колебался ни мгновения:
—Да!
—Замечательно! Ловите коды доступа на территорию наших родовых земель — пятого числа я буду ждать вас в поместье…
—В том самом, который народная молва окрестила Замком?— хохотнул он.
—В нем самом!— подтвердил я, пожелал отставному ротмистру всего хорошего, отключился и, поймав кураж, набрал Громову.
Целительница ответила далеко не сразу, но, увидев мою фотографию на экране комма, смахнула в сторону аватарку и показала заспанное лицо со следом от подушки на левой щеке, верхнюю часть армейской футболки, используемой в качестве ночнушки, и часть безликой спальни казарменного типа.
—Доброго времени суток, Мария Матвеевна!— поздоровался я.— Звоню поздравить с наступившим Новым Годом.
—Так поздравляй, я вся внимание!— пошутила она, радостно выслушала первую половину пожеланий, а на«тестовой» второй едва заметно потемнела взглядом, что еще немного улучшило мое настроение и позволило повернуть беседу в нужную колею:
—Ошибаетесь — описанный вариант будущего вполне реален: вам надо только захотеть уйти в наш род и озвучить это желание мне. В идеале прямо сейчас. Все остальное я сделаю сам. Правда, считаю должным предупредить, что заберу вас раз и навсегда, зато в жизнь, в которой не захочется тянуть с демобилизацией.