Истинная для генерала-дракона (СИ)

Я сделала шаг назад, ощущая, как осыпается каменная крошка под ногами.
— Эсми!
Ригран рванул сквозь огонь, наплевав, что язычки пламени слизывают с него защитную чешую, добираются до кожи и поджаривают его заживо. Даже быстрое восстановление драконов нескоро залечит раны от живого огня.
— Не подходи! — зарыдала я, снова вытянула руку вперед, делая из огня петлю и захватывая шею мужа. — Отпусти меня, — взмолилась я, удерживая его в пяти шагах от себя. — Если во мне укрепится плод от Эшназара, ты никогда не простишь меня!
— Прощу, Эсми… — прохрипел Ригран, но я лишь крепче затянула огненную петлю.
Поздно говорить, когда ничего уже не исправишь.
— Нет, Ригран, — я покачала головой и стерла непослушные слезы, — нет, любимый. Ты пойдешь против принца, против его брата. Ты погубишь свой род, но ничего не добьешься.
Ригран сопротивлялся, я чувствовала его магию, сражающуюся с моей. Но магия фениксов драконам не по силам. Я помнила, что сам король раздумывал, не оставить ли меня себе, а его брат Эшназар просто опоил меня с помощью своей сестры-змеюки и уложил в свою постель, не спрашивая.
Я предала Риграна… Но я не хотела! Все было сделано против моей воли!
И ничего уже не вернешь. Если я останусь жива, Ригран полетит мстить брату короля. И тогда прощения не будет никому. Ни ему, ни мне.
Я должна уйти. Сама.
В памяти всплыла детская песенка, которую напевала мне бабушка, когда укачивала перед сном. Песенка казалась страшной, и я старалась уснуть как можно быстрее, чтобы не слушать ее до конца.
Не можешь сгореть,
Не можешь умереть,
Не можешь забыть,
И не можешь стереть.
Когда по небу феникс летает,
Беды и горя он не знает,
Но копятся его печали,
Ложась грузом на сердце ему.
Он будет погружаться в это небо,
Надеясь, что печаль слетит, как пепел,
Но не горят его воспоминанья,
Возвращаясь на сердце к нему.
Стань сама своим воспоминанием.
Заучи навек мое посланье:
Ты сгореть вовек не сможешь
И не сможешь забыть!
Забери свои воспоминания,
Отнеси их к морю с последним дыханием,
Только всплыть ты уже не сможешь,
Но ты сможешь забыть, все сможешь забыть!
— Прости меня, любимый, — прошептала я. — И не пытайся спасти, если тебе дороги твои крылья!
Опустила руку, удерживающую Риграна на расстоянии, и полетела вниз с обрыва, отпустив последнее дыхание…
 Глава 8. Спрятанная правда 
Щеку обожгло болью.
Странно. Я ведь только что упала со скалы. Должна была умереть и вообще ничего не чувствовать. Откуда вдруг пощечина?
— Эй, ты живая? — пробился сквозь туман голос блондинки. — Головой вроде не билась, чего ж в себя-то не приходит?
Это она пробурчала уже тише, но я расслышала, выплывая из марева видения.
Это всего лишь воспоминание…
Неужели это все произошло на самом деле? Или мое излишне живое воображение нарисовало мне целую жизнь с невыносимым тюремщиком?
Я дёрнула головой и скривилась от накатившей мигрени.
— Может, ей ещё раз помочь? — раздался где-то выше, в отдалении, голос ее высочества.
— Не надо, вы ее первой оплеухой чуть не добили, — на грани вежливости парировала Арлиза.
— Где Ригран? — слабо, неразборчиво пробормотала я.
— Ты ж от него бегала все это время. Зачем он тебе вдруг?
Приоткрыв глаза, я уставилась в лицо нависающей надо мной величественной принцессы.
— Я кое-что вспомнила, — поморщилась еще раз. — Ты… Вы с братом подставили его. Зачем ты опоила меня? Ригран не смог простить…
Видение возвращалось вспышками фантомной боли, заставляя сомневаться в собственной разумности.
Не могу же я на самом деле помнить прежнюю жизнь? Ту, где я была супругой дракона, что не сумел защитить свое сокровище…
И как так получилось, что я переродилась в другом мире? Не говоря уж о том, почему он сейчас выглядит точно так же, как в видении.
Нет, все же надо с ним поговорить перед побегом.
Хочу убедиться, что не сошла с ума. А заодно рассказать в подробностях, какую гадину он сейчас принимает в своем замке. Ведь если то, что мне привиделось — правда, ее высочество приложила свою тощую ручку к моему позору! И к гибели…
 
Изиавелла злобно скривилась от моих слов, но ничего не ответила, только снисходительно протянула мне ту самую конечность, чтобы помочь подняться.
Я ее проигнорировала и встала сама. Голова еще кружилась, но не сильно. Дойду.
— Я видела Риграна, — неожиданно сообщила ее высочество. — Я тебя провожу. Расскажи ему все, что знаешь. Его позабавят твои странные фантазии, девушка Эсми из другого мира.
— Хорошо, — выдавила я через силу. — Поверит или не поверит ― это ему решать…
Бегать по всему замку и искать дракона — на это меня не хватит. Пусть принцесса проводит. Как раз и выясним все сразу.
— Я с вами! — заявила неожиданно Арлиза.
Я благодарно глянула на нее: похоже, Изиавелле мы обе не доверяли, но все же последовали за ее высочеством во двор.
— Ригран всегда идет на конюшню, когда ему хочется развеяться, — щебетала по дороге принцесса. — Нет, раньше он приходил ко мне, но в последнее время бедный так устает после своих попаданок…
Она многозначительно глянула на нас с блондинкой и поджала пухлые губы.
В главные ворота мы отчего-то не пошли. Обогнули здание и остановились перед небольшой пристройкой. Кажется, там хранили сено.
Я не успела удивиться странным пристрастиям дракона, но очень удивилсь еле слышному шипению принцессы, не совсем разобрав слова:
— Ее опоили и подложила в постель братцу, а тебя сожгу дотла… Очень символично получится. Фениксы в огне не горят, а ты, милочка, сгоришь, как соломинка…
Массивная дверь распахнулась сама собой, мощный толчок в спину внес меня внутрь, и ловушка захлопнулась.
По ту сторону раздался короткий вскрик Арлизы, и наступила тишина.
— Очень удобно, — пробормотала принцесса. Я почувствовала нарастающую панику: запахло горелым, в щели под дверью потянуло дымом. — Конкурентка решила поспешить и избавиться от соперницы, чтобы побыстрее освободить магию. Кто ей поверит? А я героически задержала ее, рискуя жизнью. Ригр мне ещё благодарен будет!
Ее бормотание напоминало бред сумасшедшей, но я не слишком в него вслушивалась. Меня больше занимало другое: под ногами хрустела сухая трава, ещё несколько плотных тюков стояли один на другом у стены. Вокруг камень, дверь массивная, так просто не выбить.
А первые язычки пламени уже лизали рассыпанное по полу топливо.
— Помогите! — заорала я и что было сил саданула ладонями по двери.
Зря ободрала их, створки не шелохнулись.
Я отступила и попробовала ударить плечом, потом всем телом. Снова безрезультатно. Посадила себе знатный синяк, а огонь разгорался все сильнее, будто в него бензина плеснули. Сарай заволокло дымом, глаза защипало…
Торжествующий хохот по ту сторону дверей стих. Принцесса готовилась к роли героини-спасительницы.
Я застыла на месте, скованная страхом, зажмурилась, до боли стиснула кулаки. Вот-вот я начну кашлять, задыхаться, а после умру в мучениях.
Уже скоро…
Смерть не торопилась, как и удушье, и я с опаской приоткрыла один глаз.
Огонь вел себя странно. Он с удовольствием, но как-то не спеша пожирал предложенное ему угощение, будто солома на полу была сбрызнута противопожарным спреем. До тюков у стены он и вовсе не добрался. Во всяком случае, пока.
Язычки пламени окружили меня со всех сторон, почти не чадя и не дымя, и робко ластились к моей коже. Но я все равно вздрогнула, когда один из них дотянулся до подола нарядного платья и начал облизывать его.
Ауч! Горячо! И больно! Не так, чтобы потерять сознание, но достаточно, чтобы начать хлопать ладонями по тлеющей ткани и кричать.
Удивительно, но огонь меня никогда по-настоящему не обжигал. Ни тогда, когда я в детстве спалила кухонное полотенце, снимая с газа убегающее молоко. Ни позднее, когда мы с сокурсниками устроили выезд на шашлыки и опрокинули мангал с углями мне на ноги.