Измена. Одиночество вдвоем

 
Лана Полякова
 
Измена. Одиночество вдвоем
  
Первая глава
 
Передо мной лежит бомба. Ядовитая гадюка, что зажала в зубах моё сердце.
Нервно отодвинула, отбросила от себя на столе письмо своего мужа, будто, откинув в сторону, я смогу забыть эту гадость, словно приснившийся кошмар.
Теперь хоть сожги, хоть выбрасывай, а не забудешь никогда.
Я прожила с Алексеем семнадцать счастливых лет. И получила вот это:
«Давно люблю другую. Развожусь. Я устал от тебя. От своего одиночества в семье. Ты мне надоела! Алименты на детей буду платить».
Слова горели огнём перед моими глазами.
Уже полчаса я пялюсь на эти строчки и ничего не могу понять.
Что это?
Сегодня ночью мой любимый муж, мой Лёша поздравлял меня с днём рождения. Ночью. В постели. Шептал мне допоздна нежности и благодарил за счастливые годы. И за прекрасных детей. Столько страсти и ласки, любил меня, так, что на работу я летела немного охрипшая и с горящим от его щетины лицом.
А к концу дня я ему уже надоела?
Это шутка?
Злой розыгрыш?
Ничего не понимаю!
Не укладывается в голове!
Я прижала ледяные пальцы к вискам и попыталась сосредоточиться. Тщательно перебирала в памяти все события сегодняшнего утра до мельчайших деталей.
Ведь ничего не предвещало такого развития событий.
Всё шло, как обычно. Может, только немного проспали, и муж был не в духе. Но он редко бывает счастлив по утрам.
– Зачем ты мне подсовываешь эту плебейскую гречку? Ты же заешь, как я её не люблю! – недовольно скривился Лёша, когда я поставила перед ним тарелку с кашей.
– Гречку любят мальчишки. Мне сложно перед работой готовить индивидуальный завтрак для каждого – ответила я привычно.
Лёша не так давно перестал, наконец-то употреблять спортивное питание. И стал очень капризен в еде.
Может быть, не надо было на него давить в этом плане? Да, нет! Это же глупость? Не мог же он уйти от меня из-за гречневой каши?
После завтрака, собирая мужа на работу, подавая свежую сорочку и галстук, я вспоминала нашу ночь и улыбалась. Алексей, одеваясь, поймал мой взгляд, когда я стояла и ждала в прихожей и, подмигнув, сказал: «Люблю!».
Поцеловал привычно перед выходом.
– Ты была этой ночью огонь, – шептал он в ухо уже перед открытой дверью, прячась от сыновей.
Может быть, ему не понравилось, или я была слишком откровенной этой ночью?
Да не может такого быть! И всё было, в принципе, не сильно за рамками обычных наших ночей. Может, лишь эмоциональнее?
Потом, пока я собрала и отправила детей в школу, время всё ускорялось и ускорялось, как это и бывает по утрам.
Чтобы схлопнуться в последнее мгновение цейтнотом.
И тогда на автопилоте, одной рукой всё за всеми вымыть, а второй собирая вещи, я выскочила к машине.
В пробке привычно красила глаза, пока поток машин медленно полз к развязке на третьем кольце.
Офис. Бумаги-бумаги-бумаги. Счета, звонки. И опять по кругу.
Я недавно, чуть меньше года, стала главным бухгалтером на этом предприятии и до сих пор чувствовала себя не очень уверенно. Поэтому старалась не запускать текучку. Иначе закопаюсь так, что можно будет ночевать на работе. И неудобно подводить директора.
После обеда я угостила коллектив чаем с тортом и получила заверения в своей исключительной прекрасности, молодости и уме, к которым прилагался конверт от руководства и букеты от сотрудников.
Позвонила своей сестре и попросила забрать мальчишек на сегодня из школы.
Завтра суббота, и я хотела провести вечер только вдвоём с мужем.
В честь тридцатипятилетия меня отпустили с работы пораньше, и я, счастливая, поехала домой. Всю дорогу планировала романтический ужин. Думала, что приготовить вкусненького. Заехала за продуктами.
Ещё обрадовалась, словно ребёнок, что машина мужа стоит во дворе.
Думала, что он решил мне сделать сюрприз.
Сделал.
Сюрприз.
Я вошла в квартиру с букетами цветов и, улыбаясь, споткнулась о злой взгляд.
 
– Ты собираешься в командировку? – удивилась я, глядя на чемоданы в прихожей.
– Нет! – рыкнул на меня муж.
– А куда? И зачем тебе так много вещей в поездке?
– Как ты мне надоела! Что ты лезешь во всё! Какого чёрта ты припёрлась раньше с работы? Я всё написал тебе в письме! – заорал на меня муж.
И, подвинув плечом, распахнул входную дверь.
– Я ухожу от тебя. На развод подам сам. Не утруждайся!
И хлопнул дверью так, что посыпалась штукатурка.
И вот теперь я сижу за кухонным столом и не понимаю ничего.
Что могло случиться за день такого, что мой муж так изменился?
Чёрт, он пишет, что давно с другой?
Сердце сдавило так, что, казалось, оно сейчас лопнет. Не выдохнуть. Не вздохнуть.
А как же я?
И как давно, если у нас всё было хорошо ещё утром?
Это утро ничем принципиально не отличалось от такого же утра год назад. И два года. И три!
То есть, у него все эти годы была любимая женщина, и это была не я?
Зачем тогда всё? Все слова и все эти нежности?
Мою голову как будто обхватил горящий обруч из раскалённого металла. Сдавило виски. Застучала кровь.
Разве можно так безбожно врать?
Я повертела письмо в руках. Если бы я не встретилась с мужем в коридоре, я бы не поверила этой бумажке.
А что это, кстати, за надпись на обратной стороне?
 
Вторая глава
 
На обороте было написано летящим и немного корявым почерком моего мужа: "не звони мне. Я выкинул симку."
В каком смысле – не звони?
А дети?
Он рехнулся?
В моей голове картинка никак не складывалась.
Я никак не могла понять, как мне реагировать на всё это.
Было, безусловно, очень обидно. Сердце жгло. И слёзы плескались где-то очень рядом. Сердце давило. Ныло. В висках пульсировало. Ломило все тело. Но шок от происходящего был сильнее.
И в мозгу не укладывалось.
Поведение моего мужа было нелогично. Я не видела ни предпосылок, ни причин.
И тлела, манила надежда, что это не то, чем кажется.
Это такая шутка?
Ну не может же её Алексей так банально шутить? Так топорно поступать?
За такой долгий срок семейной жизни у нас было разное. И скандалы с уходами навсегда со стороны моего горячего и взрывного мужа тоже были. Но выбрасывать симку?
Было, помню года три назад, ушёл, хлопнув дверью, когда я возмутилась покупкой его нового автомобиля. Вначале наорал на меня. Какая я скряга и не понимаю, что для того, чтобы продавать дорогие тачки он сам должен иметь недешёвую машину. Что он всё делает для нас, а я не понимаю его. Упрекаю и пилю. Не ценю его усилия вытащить нас на нужный уровень.
В тот раз Алексей вернулся через сутки. С цветами, с бриллиантом в кольце и с извинениями.
А сейчас – эти слова. О другой женщине…
Не может быть никакой другой женщины! Не может же? Правда?
Может, его вынудили?
Может быть, он связался с бандитами и не хочет втягивать семью и поэтому такое демонстративное расставание.
Он бы ещё на площади меня бросил и кричал бы все эти мерзости при всех.
А может быть, ему грозит опасность?
Или …
Я не знаю что. И я не знаю, что думать.
Но человек, с которым я прожила семнадцать лет, не мог полночи любить меня и утром шептать нежности, а этим же днём хладнокровно собирать свои вещи в чемоданы и писать мне эту мерзкую записульку.
Семнадцать слов не считая предлогов. По одному словечку на каждый год.
Щедро.
От души.
Алексей всегда был импульсивным, эмоциональным. Взрывным. Мне это в нём очень нравилось всегда. Я считала до сегодняшнего вечера, что такие люди не могут ударить исподтишка. Что они не держат камней за пазухой. Что их эмоциональность не позволяет им быть подлыми. Что я всегда понимаю, что у него на уме.