Тихушник возвращается

—Хм! А коммерсантам вРоссии без взяток бизнес не построить. Даже построишь его, но еще нужно сохранить. Я вот поработал наБыкова и насмотрелся воочию, как он с кулаками отбивается от надзирающих органов. И все идут с протянутой рукой, попробуй не дай денег, сто причин найдут завод закрыть. Чтобы быть бизнесменом, надо иметь определенный склад характера. Семья не навтором месте, а где-то там, далеко на задворках. На первом — сохранение своего эго: деньги и так далее, все, что связано с материальными ценностями. Коммерсанты только на камеру говорят о нравственных ценностях. Были бы таковыми, платили бы достойную зарплату своим подчиненным. А так, на кой им все это надо? Получается, не будут выделяться среди других людей. Зависть — вот главная черта характера коммерсанта? На их лица посмотришь — я хозяин жизни!
Ежов, отдавая смартфон Ермакову:
—Юра, я сейчас понимаю, зачем ты меня вызвонил. Чтобы я тебе помог найти убийцу. Мне самому стало интересно, кто же такой ушлый завелся в моем окружении. И думаю, подстава от него не последняя, надо ждать новой весточки. Хоть карманы зашивай, подбросит наркотики или оружие, проблемы наживу. Сейчас это сплошь и рядом происходит, никого этим не удивишь. Вот, блин, жизнь настала, одно выживание. И напенсию не проживешь, приходиться унижаться, стоя с протянутой рукой перед ворюгами.
—Ты это про Быкова говоришь?
—Не он один такой, я образно выразился. Расстроил ты меня, хоть увольняйся с завода. Опять же, я у тебя в оперативной разработке так и буду болтаться на крючке, как червяк, пока ты не найдешь убийцу. Ты мне веришь, что я к убийству судьи дел не имею? На кой чёрт он мне нужен! И доденег я не падкий. Хорошо, что про деньги вспомнил, поеду, осмотрю свой кабинет, а то и вправду, вдруг мой доброжелатель насовал их по углам. Ладно, деньги, наркотики подбросил. Сейчас свой кабинет буду закрывать на клюшку: бережёного бог бережет, а небережёного конвой стережет,— высказал зэковскую присказку.
—Договариваемся так: если узнаешь что интересное, сбрось СМС, число и время поставь, встречаемся на этом месте. Не забыл еще, как с агентами чаи распивал на явочных квартирах?! Не исключаю, что убийца из оперов, мы же люди все с характером,— и протянул ему руку.
—«Белую стрелу» вспомнил,— назвав группировку из сотрудников милиции, которая в девяностые годы чинила самосуд над рэкетирами.
—Примерно из той же категории людей!
Титов, увидев в открытую дверь, как его «курьеры» зашли в приемную с молодым человеком. Подумал, пареньку лет тридцать пять, не больше, а держится смело. Наверно, бывший спортсмен! Любой человек, посмотрев на охранников, сразу догадается из какой они «сферы обслуживания». А тут они для него как бы пустое место:
—Пусть гость в приемной подождет, я пока занят,— приказал он грозным голосом братьям Лундгренам.— Кто-нибудь один зайдите, дверь закройте.
Один из охранников так и сделал:
—Слушай меня внимательно,— Титов, насупив брови, смотрел на охранника.— Пареньку объясните, кто я есть на самом деле, чтобы его не пугать. И заберите у него смартфон, только без наезда, скажите, что меня окучивают менты. Короче, чтоб ко мне зашел без телефона. Пока буду с ним базарить, с его телефона перекиньте папку с адресами абонентов. Не сделаете, заставлю наизусть выучить «Капитал» Карла Маркса.
—Куда перекинуть?— Лундгрен испуганно протараторил слова, как из пулемёта.
—Ты что тупишь, на свой телефон перекиньте.
—Так бы и сказал. Может, у него забрать телефон взамен дать другой? У нас их в ящике завались.
Титов посмотрел на охранника безразличным взглядом:
—Не хотел сегодня материться, но когда паренек уйдет, я тебе пару ласковых слов выскажу. Мозгов, поди, хватит на смартфоне две кнопки нажать, на крайняк перекачайте на ноутбук.
—Что ты так разволновался, сделаем как надо,— хвастливо буркнул «программист», развернулся и вышел из кабинета.
Через несколько минут вошел «гость» и спорога смело стал говорить:
—Что не мог по телефону позвонить? На сайте реквизиты моей фирмы есть. Твои отморозки своим тупым видом весь мой коллектив напугали. Я уж подумал, рэкетиры пожаловали, крышу предложат. А она у меня уже есть и надежная! Могу договориться, и тебя возьмут под свою опеку,— без разрешения сел в кресло.
Титов, слушая гостя, не мог сообразить, что сказать в ответ. В разных бывал ситуациях на тех же бандитских разборках, но чтобы вот так сразу человек говорил с ним на равных, сталкивается впервые. Ему же охранники объяснили, кто сидит в кабинете и какую должность занимает в воровской иерархии. Почему-то вспомнил опера Семенова, когда он приехал к нему в офис и прикалывался над его охранниками. Сам говорил: встречают человека по одежки, а провожают по уму. А нагосте одежда не«советского» пошива: джинсы и батник куплены не наколхозном рынке. И часы, видать, не китайской штамповки. Опять же, он человек искусства, а вих кругах свой дресс-код — люди из высшего общества. В данном случае поговорка Семёнова не катит.
—Твои качки мне сказали, вечер у вас намечается, хозяин не жадный, хорошо заплатит. Я так понимаю, прогнали порожняк,— продолжая разговаривать на лексиконе так называемых бродяг.— Говори, что надо, а то у меня нет времени на дешёвые базары, мой коллектив приглашен на торжество. Компания «Здоровье» открывает новую клинику, сегодня презентация, не хотелось бы подводить уважаемых людей.
—Ты давно от хозяина?— Титов задал вопрос, который задают тем людям, кто побывал в местах заключения, для них слово хозяин — это начальник лагеря. Понимая, перед ним человек, которому пришлось побывать в колонии, только непонятно в каком статусе — заключенного или ином. Люди, носившие лагерные погоны, разговаривают по фене круче, чем те же зэки.
—Я что в мусарне на допросе? Тебе ли не знать, если человек побывал у хозяина, он сам расскажет. Промолчит, значит, не хочет об этом говорить. И мое прошлое тебе ничего не даст. Говори прямо, пригласил на разговор спросить, не яли сыпанул яд в стакан судье? Тебя об этом попросили менты или спрашиваешь так, из любопытства?— говорил с ехидцей.— Порядочные бродяги щепетильные вопросы не задают. Опера со мной уже поговорили. Поинтересуйся у них, они мои показания тебе расскажут.
Титов находился в растерянности, хотелось встать и набить наглецу лицо, как делал это неоднократно, когда надо было ответить обидчику, чтобы не потерять свой авторитет. В этом случае артист его не обзывает, говорит, как говорят бродяги, а нете, кто ездит на одном мягком месте, кому духу не хватает ответить. Тёмная лошадка — это имя собеседнику больше всех подходит, и видать в зоне имел авторитет.
—Тебя как звать, а то базарим на повышенных тонах. Что нам накручивать ситуацию, она и яйца выеденного не стоит,— Тит решил смягчить разговор.
—А я думал, прежде чем пригласить в офис, пробил мою подноготную до седьмого колена. Сергеем меня зовут, фамилия Литвинов. В вашем городе живу не так долго, но достаточно, чтобы знать обстановку и стой, и сэтой стороны,— не объяснив, что за стороны.— Давай ближе к теме: тебя интересует, имею ли я отношение к убийству судьи? Так? Судья мне как пятое колесо к телеге. Знаю, что его отравили, а кто насмелился, не имею понятия. К судье за стол полсвадьбы подсаживались поздравить. Опера мне сказали, что рядом с покойным сидел главный прокурор. Друзья друзьями, а когда касается дележа денег, человек способен на все.