Казнь длиной в четыре тысячи лет (СИ)

Как банально и буднично. Вот она — проза жизни. Ну да — сейчас кризис не просто мировой, а, видать, общемировой и даже межмировой. Деньги — болезненная тема везде, вон и до мира люцифагов докатилось, подумалось мне. Нэди кинулась на меня, как коршун на мышонка, принялась душить; я с яростью отразила её нападение — такой бешеной злобы я в себе никогда не ощущала в реальности. Я била её так сильно, что, мне казалось, я отрываю куски от её плоти, рву её на части; я рыдала, кусалась, топтала её ногами; при этом она почему-то сидела на месте и не шевелилась. Потом я вспомнила, что всё это — просто сон, и уняла бушующий гнев; Нэди действительно сидела на стуле и смотрела на меня с удивлением. Она была цела и невредима.
— Мне казалось, я порвала тебя, как лист бумаги, — пробормотала я.
— Я слышала, люди во сне иногда нападают на нас, — ошарашенно вымолвила Нэди. — Но человек не может навредить люцифагу. Он лишь выбьется из сил. У вас появляется иллюзия, что вы рвёте нас на части. А порвать не удаётся. Как же мерзко выглядит, когда тебя атакует человек… Вы быстро истощаетесь, подлые твари. Что ж, мне это на руку, и…
Договорить она не успела: в дом ворвались двое мужчин. Я не успела их рассмотреть, потому что они набросились — но не на меня, а на Нэди! Я вбежала внутрь кухни-гостиной, в каждую руку схватила по ножу из подставки для ножей и, подбежав, сзади что есть силы одновременно вонзила по ножу в спину каждого нападавшего. Зачем я это сделала? Наверное, на автомате. Смысла в этом не было никакого: ведь Нэди только что сообщила, что человек не способен навредить люцифагу.
Однако мужчины взвыли; Нэди, выскользнув от обессилевших нападающих, выхватила оружие с полки и сунула мне в руки:
— Функционирует как ваш пистолет. Подержи их на прицеле, я вызову отряд контроля… вроде вашей полиции. От соседей… Ведь телефон наш ты раздохала!
Оставшись одна, я ногами яростно вдавила ножи поглубже в спины лежавшим на животе мужчинам — агрессия, которая была совершенно не свойственна мне в жизни.
Нэди вернулась довольно быстро; вскоре подъехал и отряд контроля, погрузивший мужчин в машину. Нападавших отвезли в больницу; а нас с Нэди вызвали в участок — где на меня взирали весьма неодобрительно: в мире люцифагов людям не рады. «Туристы», как назвал нас Леалл.
— Почему мне удалось их ранить? — удивлённо спросила я.
— Видимо, это не совсем люцифаги. Сейчас в больнице возьмут их анализы… Судя по всему, в них есть что-то от человека.
— Полукровки?
— Не думаю, — качнул головой следователь. — Скорее, четверть… восьмая часть.
— Четверть… как в твоей дочери, — сообразила я. — Это могут быть дети твоего дивного кумира и ориентира… Разве не видишь, Нэди: он ни перед чем не остановится, пойдёт к цели по трупам. Они успели отследить звонок… Только вот непонятно: почему они напали на тебя — вместо того, чтобы схватить меня?
— Тебя бы они тоже схватили, не беспокойся, — бросила Нэди. — Видимо, пока не время… и важнее было уничтожить меня — чтобы ты ко мне больше не шастала, а я не передавала тебе информацию. Теперь из-за тебя я должна бояться за всю семью… Будь ты неладна.
Мы вышли из участка; Нэди спросила:
— Почему ты защитила меня?
— Ты жена моего сына…
— Ты его даже не помнишь.
— Леалл стал мне близок. Он старается помочь… Он говорил, что всю жизнь любил только тебя. У тебя маленький ребёнок… Старший-то сын ваш давно уже вырос, самостоятельная единица, а дочери ты очень нужна…
— Твою ма-ать… Я так испугалась, — тихо пожаловалась Нэди. — На меня никто никогда не нападал за всю мою жизнь. И сейчас — два раза подряд… Ненавижу всех.
Она выглядела как женщина лет на десять старше меня; но я прекрасно осознавала, что передо мной — очень старое существо. И никогда — ни одного нападения? Я понимала, могла себе представить, как она испугалась. Мне захотелось как-то утешить её, но как — я не знала; Нэди вдруг повернулась ко мне, обняла, бормоча:
— Я так испугалась… очень-очень сильно испугалась. Что, если они придут снова… Моя дочь…
 
— Леалл что-нибудь придумает. Может быть, поживёте все вместе пока в моей квартире, где Леалл ночевал, когда вы поругались? Или найдёте другое безопасное место в районе Тишины? Тишину там никто не посмеет нарушить — это карается смертной казнью, — посоветовала я, прижимая её к себе и гладя по спине. И вдруг сообразила, что не испытываю никакого неземного наслаждения, никакого нечеловеческого восторга. Это было обычное объятие — совсем не объятие люцифага. Нэди перестала на меня воздействовать… забыла о ворожбе; она больше не пыталась меня околдовать. Она обнимала меня, как члена семьи.
Когда мы снова приехали в её дом, практически сразу вбежал Леалл; ему позвонили на работу из участка.
— Я просил тебя не приходить, когда меня нет! — крикнул мне сын, обнимая жену.
— Откуда же я знаю, когда тебя нет? — возразила я. — Тем более что мы с твоим отцом выяснили, кто у вас тут сеет смуту в умах. Тот человек, из-за которого я погибла тогда, в Уасете. И…
— Мама! Очнись! — продолжал Леалл всё так же на повышенных тонах. — Ты не погибла — тебя убили. Не из-за кого-то — отец убил тебя, и только потом разобрался, что к чему!
— Он заплатил за это довольно высокую цену, — возразила я. — Я ничего не помню, я жива; кто и как, из-за кого и при каких обстоятельствах погиб — зачем вспоминать? Ведь говорят, что концентрироваться на прошлом и жить его болью и неудачами — значит закрыться от настоящего и будущего; ты не согласен? Думай о том, как защитить семью. Нэди… тебе надо подумать о том, что для тебя действительно важно.
— Я была у Наблюдателей, — всхлипнула Нэди. — Я знаю, как к ним попасть.
— Знаешь? Ты? — потрясённо вымолвил Леалл.
— Почему-то у меня получилось посетить их во сне… И я знаю, что человек может побывать у них, если заснёт во сне. Например, если бы Мика сейчас легла у нас и ей удалось заснуть — она могла бы попасть в мир Наблюдателей. Однажды они допустили меня к себе — я всегда сомневалась, я хотела знать их мнение. И они сказали, что не станут вмешиваться. Просто посмотрят, чем всё кончится. Они сказали: миром правят люди. Собиратели — люцифаги — собирают о них самую глубокую и интимную информацию через сновидения и частично перерабатывают; Наблюдатели её обрабатывают до конца и передают Исследователям. Кто такие Исследователи — не спрашивай, не знаю, как и никто не знает. Даже сами Наблюдатели. Ходят слухи, что, возможно, Исследователи — либо раса, когда-то поучаствовавшая в появлении людей на Земле; а, возможно, просто раса, когда-то обнаружившая вас и вами заинтересовавшаяся с научной точки зрения. Вот и всё, Микаэла.
  
Глава 12. Микаэла. Наблюдатели и реформы
 
Решение мелькнуло в голове мгновенно — подобно молнии. Если время во сне течёт не так же, как в реальной жизни, а медленнее, я успею решить все проблемы прямо сейчас, не просыпаясь! Но действовать нужно быстро и напористо. Я обратилась к Нэди:
— Если хочешь защитить свою дочь, свою семью, — ты сделаешь две вещи. Первое: я останусь ночевать у вас, мы ляжем спать, и ты отведёшь меня к Наблюдателям, раз знаешь дорогу к ним. Я им кое-что предложу. Реформы.
— Это бесполезно. Они ни в чём не станут участвовать, — отказалась Нэди.
— Им не придётся участвовать. Просто дать своё согласие на то, чтобы кое в чём поучаствовали отступники, которым неймётся реорганизовать свою жизнь… Я понимаю вас, вы имеете на это право.
— Спасибо большое! — саркастически воскликнула Нэди.
— Не насмешничай. Я хочу узнать у них: что нужно сделать, чтобы закрыть проход из мира люцифагов в мир людей? Сейчас нам известно, что открыть проход можно мной — как ключом; поскольку я пока недоступна для твоего чудесного «мастера», они, как ты выразилась, берут не качеством, а количеством: заманивают в лес людей и забирают их жизни. Но любую дверь можно и захлопнуть… пусть подскажут, как.