Дерзкие надежды Карабаса-Барабаса
– Ты мне тоже нравишься, – улыбнулся я.
Через полтора часа мы с Сашей вошли в нужный подъезд.
– Здрассти, Иван Павлович, – произнес охранник, который сидел в парадной. – О господи!
Последнее восклицание парень произнес, не отрывая взгляд от Саши. И я его понимаю, есть на что посмотреть. На девочке мини-платье, которое едва прикрывает самые интересные женские места. На ногах туфли с умопомрачительными каблуками, поэтому Саша сейчас почти сравнялась со мной ростом – а мне ведь хоть в баскетболисты. На голове у моей спутницы затейливо уложенный парик, который никак не отличить от натуральных волос. На шее колье, на пальце сверкает здоровенный изумруд. Милое детское личико стараниями умелого визажиста превратилось в стандартную мордочку современной звезды интернета.
На плече болтается сумка, цену которой я увидел, когда подписывал договор аренды всех вещей, и не поверил своим глазам: не может ридикюль столько стоить! Сотрудник, который оформлял заказ, заметил мою реакцию клиента и объяснил:
– Недешевая вещь. Винтаж. Первая коллекция великого модельера, после ее показа к нему пришла слава. Клатч в прекрасном состоянии. Поверьте, тем, кто разбирается в люксе, сразу станет понятно, что это кожаное изделие купили на аукционе за сумму, которую можно положить на проценты и жизнь хорошо провести!
Красивым словом «винтаж» теперь называют чьи-то обноски. Мне по душе люди, которые берегут вещи, принадлежавшие их родителям. Если правнучка решила выгулять платье, которое носила ее прабабушка, или захотела выйти замуж в ее подвенечном платье, то это прекрасно. Но покупать за безумную сумму шмотье, которым невесть кто пользовался, мне кажется странным.
Вот только нам следует произвести неизгладимое впечатление на маменьку и всех ее подружек. Поэтому на моей спутнице сейчас нет никаких подделок, все настоящее, все подлинное, все родное.
Дверь подъезда открылась, появилась Зюка.
– Вава! – закричала она. – Мурзик наш! Дай чмокну!
Наградив меня парой поцелуев, заклятая мамина подруженька бросила взор на мою спутницу. Я увидел, как в глазах Зюки завертелись барабаны с цифрами. Дама оценила все – одежду, обувь, сумку, украшения – и расплылась в самой сладкой улыбке.
– Вава, познакомь меня со своей прэлэстной девушкой!
– С удовольствием, – с готовностью откликнулся я. – Моя дочь, Александра Морани.
Наверное, впервые в жизни Зюка потеряла маску своего лица. В ее глазах засверкало жадное любопытство.
– Вава! У тебя есть ребенок?!
– Да-а-а, – протянула Саша, взяла меня под руку и прижалась ко мне. – Папуленька! Почему мы тут стоим?
Зюка, забыв о том, что она великосветская «лэди», опрометью кинулась к лифту. Кабина уехала, а мы остались.
– Папуленька, – громко икая, продолжила девочка, – почему она нас не подождала?
– Потому что Зюка очень торопится к моей маме сообщить о твоем появлении, – сказал я чистую правду.
Глава восьмая
Когда мы вышли из лифта на лестничную площадку, там уже стояла маменька. Она зашипела тоном некстати разбуженной змеи:
– Вава!
Я постарался как можно лучше изобразить смущение.
– Прости, опоздали!
– Это кто? – трагическим шепотом продолжила маменька.
Саша закатила глаза.
– Вижу госпожу Адилье?
– Да, котеночек, – подтвердил я, – перед тобой моя мама!
– Бабушка, бабушка! – завопила во всю мощь девочка, бросилась к маме и, прежде чем та сообразила, что к чему, повисла у нее на шее. – Бабулечка, бабуленька, бабуся!
– Немедленно замолчи, – потребовала маменька, отцепляя от себя подростка, – сейчас же закрой рот.
– Папа, – заскулила Александра, – бабусенька…
– Не смей так меня называть! – взвизгнула мама.
– А как вас называть? – прикинулась дурочкой Саша.
– Николетта, – сквозь зубы процедила маменька.
Александра распростерла руки и опять сумела повиснуть на шее маменьки, крича на сей раз:
– Бабушка Николетта! Я твоя внучка! Бабуся Николетта, ты прямо как старушка из книг про Маугли. Как я рада, что познакомилась с бабулечкой Николетточкой!
Я стоял молча – вроде в произведении, которое вспомнила Саша, не идет речь о старушке.
Из квартиры вышла Дюка. Естественно, она задала вопрос:
– Ваня, Зюка говорит, что у тебя есть дочь! Деточка, сколько тебе лет?
– Тридцать пять, – бодро соврала Саша. – Папе шестьдесят, а бабулечке Николетте сто пять. Но все мы выглядим намного моложе, потому что посещаем колдуна, он всей семье делает микстуру бессмертия и вечной красоты.
Я быстро ущипнул «дочурку» за бок.
– Папулечка, не сердись, – вмиг отреагировала девочка, – выдала наш подушкинский секрет! Но тетя, которая спрашивала, такая милая! Бабулечка Николеттулечка, давай дадим ей телефончик колдуна?
Маменька ткнула пальцем в кнопку лифта, подъемник открыл двери.
– Никки, почему не знаю про ведьмака, внучку? – затараторила Дюка. – Мне тоже хочется получить зелье.
– Глупая шутка, – прошипела маменька. – Девчонка на панели подобрана!
– Вряд ли, – потянула Дюка. – Сумочка у нее… М-да! Колье, кольцо – все настоящее. Как вас зовут?
– Александра Морани, – заморгала Саша. – Мой настоящий папа, Иванечка Павлович, жил с Настей, моей мамуленькой. Они очень друг друга обожали, у них появилась я. Но потом мамины родители из жадности выдали ее замуж за Морани. У него денег было столько, что легко лестницу между Землей и Марсом построил бы. Но мама любила только Иванечку Павловича. И случилось так, что мамусенька и неродной мой отец умерли. Я приехала к родному папулечке. Хочу выйти замуж. Никогда туда не ходила, сейчас уже готова. У меня приданое есть. Три замка во Франции, весь бизнес мужа мамы, остров… Все сейчас не вспомню, но барахла типа фирмы, которая машины делает, много.
Пока Саша вдохновенно пела соловьем, нижняя челюсть Дюки медленно опускалась.
И тут из квартиры к лифту вышел Котлов Сергей Васильевич, неизменный участник всех журфиксов, суаре и разных светских мероприятий.
Для тех, кто не знает, поясню. Любимый сын господина Котлова Денис Сергеевич владеет холдингом «Говорим». В него входят журналы, газеты, интернет-порталы, которые с восторгом смакуют сплетни, слухи и новости с душком. А Сергей Васильевич – отличный источник информации для своего мальчика, он дружит с большим количеством людей, вхож во все дома.
Мама вздрогнула, схватила мужчину за руку, впихнула его в прихожую, захлопнула дверь, потом втолкнула нас с Александрой в лифт и запричитала:
– Дюка, неужели не понимаешь? Перед тобой какие-то актеры! Вани сегодня нет, он занят. Мужчина просто на него похож.
– Обидно, дорогая, что ты пьешь лекарство колдуна, а мне о нем даже не намекнула, – упрекнула заклятая подружка.
Продолжение разговора мы не услышали, потому что я нажал на кнопку, и кабина медленно сползла на первый этаж.
Проходя мимо охранника, Саша помахала ему рукой:
– До свидания, дяденька!
Девочка, похоже, произвела на секьюрити яркое впечатление, он ответил:
– И тебе того же.
От всегда корректного, хорошо воспитанного человека я подобной реакции не ожидал.
Тихо смеясь, мы с Сашей вернулись в пункт проката, сдали вещи и украшения, потом направились в торговый центр, где я купил девочке джинсы, несколько кофт, кроссовки, большой набор косметики и пакет с разными банками-бутылками для ухода за мордочкой и телом. Тут надо отметить, что Саша ничего не просила, идея купить ей «палитру» пришла мне в голову, когда шли мимо огромного магазина со всякой лабудой для раскрашивания лица. Я увидел через стеклянную стену толпу девочек разных возрастов и предложил:
– Зайдем?
Саша быстро-быстро покивала, и через два часа я вырвался из омута торгового монстра в состоянии, которое в боксе именуется грогги [3]. Школьница обошла все прилавки, осмотрела каждую витрину, понюхала массу пузырьков, залезла пальцами во все банки-тестеры, обпшикалась духами. И всякий раз она возвращала емкость на место. В конце концов я спросил: