Стюардесса

Странные воры обнаружили ее нехитрые сокровища, но почему-то, вместо того чтобы забрать, выставили напоказ. На, мол, смотри, мы все нашли, но нам это не нужно. Оставь свою мелочишку при себе…
Динка похолодела… Ну да, они искали крупную сумму… Она даже знала какую. И могла догадаться, кто побывал в ее квартире.
Итак, на нее вышли… Теперь узнать бы, Павел им сказал или же они сами шерстят все мало-мальски возможные варианты?
Суровые ребята. И времени зря не теряли. Какое счастье, что ее не было дома! Как вовремя она увезла треклятый сверток!
Динке стало жутко при мысли о том, что к ней могут вломиться в любую минуту, открыть замок, войти… А если бы она оказалась дома? Что тогда? Ее убили бы? Или пытали? Ой, да она сама бы все сразу отдала с перепугу…
Теперь ей хотелось поскорее убежать из дома без оглядки куда угодно, спрятаться, чтоб никто не нашел. Но куда она могла деться? На оставшиеся двести долларов далеко не убежишь. И где гарантия, что ее не найдут?
Трясясь от страха, Динка заставила себя подойти к телефону и набрала номер родителей.
— Диночка, где ты была? Мы так волновались! — сразу закричала в трубку мама. — У тебя все в порядке?
— Все хорошо, — торопливо заверила Динка. — Я была в гостях. А что случилось?
Родители привыкли к тому, что она постоянно в отъезде, и ни разу раньше не проявляли пустого беспокойства. Для того чтобы они так паниковали, должно было произойти что-то из ряда вон выходящее.
— Мы вернулись с дачи, а у нас все вверх дном! — всхлипнула мама. — Ты бы видела это! Ужас!
Динка прекрасно могла представить, что случилось, для этого достаточно было посмотреть по сторонам. Но она придала голосу изумление:
— Вас обокрали?!
— Да нет… — Мама замешкалась. — Кажется, нет… По крайней мере, деньги на месте… Но все книги! Диночка! Это какие-то варвары! Все потоптано, корешки оторваны!
Динка сморщилась, как от боли. У родителей всю стену в большой комнате занимали книжные стеллажи. Библиотека была тщательно подобрана, они экономили деньги и покупали не абы что, а только любимое и дорогое сердцу. Маму мог хватить инфаркт при виде одного только сального пятна на обложке книги. Можно представить, что она пережила, обнаружив такой погром.
— И еще у нас украли икону, — сообщила мама. — Бабушкину. И у кого рука поднялась? Это же грех — иконы красть!
— Какую икону? — обомлела Динка.
— Владимирскую Божью Матерь. Маленькая такая, без оклада. Да она и ценности никакой не представляет, я хранила как память…
Динка невесело усмехнулась. Мама всегда была атеисткой, и бабушкина икона, вместо того чтобы стоять в красном углу, хранилась в ящичке мебельной стенки вместе с парадными посеребренными ложками.
Теперь у Динки исчезли последние сомнения в том, что было нужно странным ворам.
— Ты приезжай побыстрее, поможешь с уборкой! — В голосе мамы уже зазвучали деятельные, нетерпеливые нотки. — Мне одной здесь два дня разгребать!
— Мамуль, не могу, — решительно перебила ее Динка. — Я заскочила переодеться. У меня сейчас рейс.
— Какая жалость! А когда обратно?
— Пока не знаю, — соврала Динка. — Вы, главное, не волнуйтесь. Ну, я вас целую…
Она положила трубку, схватила со столика милостиво оставленные ей деньги и золото, сунула в карман и выскочила на площадку. Захлопнула дверь и огляделась. Почему-то даже в собственном подъезде было страшно.
Снизу послышались шаги и чьи-то голоса. Динка замерла и затаила дыхание. Шаги стихли, потом хлопнула дверь этажом ниже.
Фу, черт! Так недолго стать неврастеничкой. Еще не хватало! Динка тряхнула головой и демонстративно громко застучала каблуками по лестнице.
Пусть знают, что она их не боится! Потому что ей некого бояться! Она понятия не имеет, что у нее искали! И если эти типы решат за ней проследить, пусть видят, что она не прячется, не скрывается, потому что совесть у нее чиста.
… — Динка, ты слышала?! — Тамара округлила глаза и перешла на свистящий шепот. — Это какой-то ужас!
Она почему-то сидела на полу перед расстеленным куском ватмана и приклеивала к нему крупную фотографию Валентина.
 
Валентин на ней был гораздо моложе. Он улыбался, щурился, откинув назад голову. Воротник форменной рубашки расстегнут, а китель переброшен через плечо.
— У Вальки что, юбилей? — поинтересовалась Дина. — Скидываться будем?
Тамара с ужасом посмотрела на нее:
— Какой юбилей! Убили Вальку…
Она принялась обводить фотографию жирной черной каймой.
Ноги у Динки вдруг стали ватными. Она опустилась на свободный стул и молча уставилась на фотографию.
Тамара закончила траурную рамку и вывела под фото две даты: рождения и смерти.
— Когда? — сумела наконец выдавить Динка.
— Мы вчера узнали, — вздохнула Тамара. — Здесь менты всех шерстили. Говорят, Валька у них на крючке был. Его давно пасли.
— Погоди. Кто пас?
— Ну, руоповцы, — пояснила Тамара. — Он же контрабандой подрабатывал. — Она посмотрела на удивленное лицо Динки и хихикнула: — Ты что, девочка, не в курсе? Так многие делают. Надо только клиентуру заиметь. Берешь у них в аэропорту валюту и проносишь через служебный вход мимо таможни. А на борту отдаешь обратно.
— Зачем? — тупо спросила Динка.
— Чтоб без декларации. — Тамара посмотрела на нее как на дурочку.
— А за границей они как же?
Тамара фыркнула:
— Так это вывоз ограничен. А ввозить можно сколько влезет. Там только рады будут. — Она помрачнела. — Вот Валька и зарвался последнее время. Кто-то из клиентов его и… того…
Дина кивнула. Она тоже боялась именно этого. Теперь понятно, почему Валька не хотел светиться рядом с Павлом, а посылал Динку выполнять его капризы.
Но ведь кто-то все равно узнал, что он посредник…
Динка почувствовала, как по коже пробежали мурашки… Господи! Эти типы не нашли у Павла денег и решили, что их присвоил Валька… Выходит, они понимали, как действует схема передачи валюты, и знали, кто этим промышляет.
— Я пойду подышу, — промямлила Динка. — Мне что-то нехорошо…
Она с ужасом поняла, что тоже виновна в этой смерти. Ведь если бы Павел Кондаков с места 6Г не отдал ей деньги, то Валентин был бы сейчас жив.
Но она же не знала… Она не подозревала, что Валька как-то причастен к этому. Да он на этого Павла и внимания не обращал. Отводил от себя подозрения… Да если бы можно было все переиграть и воскресить Вальку, то она тотчас же вернула бы браткам треклятый сверток!
Динка куталась в пуховик, но все равно мерзла. Озноб шел изнутри, и Динка чувствовала, что губы дрожат, дрожат щеки, даже руки подрагивают, как у алкоголика.
Это из-за нее погиб человек. Из-за ее жадности. Оттого, что ей баксы глаза застили, захотелось их прикарманить втихаря…
«Нет, — тут же отгоняла от себя эту мысль Динка. — Нет! Этот нервный Павел попросил меня сохранить что-то… Я ведь не знала что. Я могла и не глянуть даже… И он ни слова не сказал о Вальке. Павел не думал, что его убьют. И Валентин не думал… Он вообще не знал, что его операция по перекачке валюты дала сбой. Он был уверен, что все нормально. И я не обязана была искать этого Кондакова. И не знала бы, что он умер. И не связала бы это с убийством Валентина. Валька сам виноват, он ведь не предупредил меня…»
Но как ни пыталась Динка заглушить голос совести, проклятая мысль опять возвращалась: «Это из-за меня его убили… Из-за того, что я взяла эти деньги…»
Валентина нашли накануне в его же квартире. Лицо и тело его были обезображены следами пыток, и потому хоронить решили в закрытом гробу.
В аэропорту только об этом и говорили. Валькина смерть стала поводом для множества домыслов и предположений. Но все в принципе сходились в одном: Валентин кого-то кинул, а клиент решил разобраться.
Полдня прошло в какой-то сумбурной лихорадке. Собирали деньги на венок, обсуждали, кто займется похоронами. Динку хотели было отрядить помогать матери Валентина, но она сумела отбрыкаться. Оказаться так близко от убитых горем людей, прикасаться к вещам Валентина было выше ее сил.