Голое платье звезды

Я улыбнулась.
– Замечательный напиток, но насладиться им я не могу, слишком сладко. Принесите лимон.
– Какой? – уточнила Кристина.
– Лимонный, – ответила я. И на всякий случай пояснила: – Кислый.
– Желтый или зеленый? – деловито уточнила Светкина. – Они разные.
– Оба. И в придачу свеклу, – велела я. – Только выдавите из нее сок.
Кристина кинулась к двери.
Я посмотрела на притихшую Леру.
– Извини, пожалуйста. Никогда с сотрудниками таким образом не разговариваю, но эта девушка может и ангела самообладания лишить. Ее взяли недавно, и я вначале думала, что Кристина не поняла, как надо работать. Затем решила: она нервничает из-за того, что находится на испытательном сроке. А сейчас меня осенило: помощница издевается надо мной. Не знаю, по какой причине ей это в голову пришло, и знать не хочу. Ее сегодня же уволят. Но давай вернемся к твоей проблеме. Ты сказала, что вышла из метро, а продолжить не успела из-за появления секретарши с адским пойлом. Говори, пожалуйста, я очень внимательно тебя слушаю.
Валерия прижала руки к груди.
– Я вышла из метро и остановилась у вашей витрины. Оформление часто меняют, и оно всегда прикольное. Сегодня там белки плюшевые, все с пудреницами. Ми-ми-ми прямо. И вдруг…
Девочка замолчала. Я улыбнулась.
– Тебе что-то из товара понравилось? Новый набор «Принцесса»?
– Вы мне не поверите, – прошептала Лера, – подумаете, что у меня крыша поехала.
– Все-таки скажи, – попросила я, с тревогой глядя на Леру – цвет лица у нее стал буквально серым.
– В магазине стояла моя мамочка! – выпалила Валерия.
В первую секунду я не поняла, как реагировать на услышанное. Затем осторожно спросила:
– Лерочка, извини, если я делаю тебе больно, но… Но ведь вроде твоя мама умерла?
– Да, – кивнула Лера, – умерла, я вам про это говорила. Мне тогда только-только семь лет исполнилось, сейчас уже тринадцать.
– Прости за напоминание о страшном дне, – пробормотала я, – но ты, наверное, присутствовала на похоронах. И ходишь иногда на могилу… э… не знаю, как твою маму звали.
– Ее имя Вера Михайловна Чернова, – уточнила Лера, – она работала риелтором, владела фирмой «ДТМ». Аббревиатура расшифровывается как «Дом твоей мечты». А на похороны меня не взяли. Могилы у мамулечки нет, ее тело кремировали. Ниша в стене сделана, там урна. Я один только раз колумбарий посетила, и мне не понравилось – очень холодно было, стена мрачная, около таблички с именем мамы крохотная вазочка приделана, и из нее один цветок торчит, искусственный. Все это ужасно выглядит. Вы не подумайте, что я забыла маму, просто…
Валерия съежилась.
– Я знаю, что она скончалась от тяжелой болезни… Ой, я путано говорю, вы меня дурой, наверное, считаете…
– Ты все понятно объясняешь, – ласково сказала я, думая, как связаться с родственниками девчонки, у которой явно проблемы с психикой.
На щеки Валерии вернулись краски.
– Можно все-все рассказать? Пожалуйста, выслушайте! Мне очень плохо.
Я хорошо помнила себя тринадцатилетнюю. Особо близких подруг у меня не было, поэтому после занятий я чаще всего брела домой одна. Меня редко звали в гости, в кино, на дискотеку. Отчасти непопулярность ученицы Козловой среди сверстников объяснялась тем, что я жила не в ближайшей к школе деревне, как все дети, а на значительном удалении, в отеле «Кошмар в сосновом лесу» [1]. А еще я не могла похвастаться знаниями, безропотно получала свои тройки и четверки, на уроках зевала, к тому же не носила модную одежду. Лет в двенадцать я пришла к выводу, что господь не одарил меня красотой, и начала плакать по вечерам в ванной. Меня очень тяготила необходимость вставать в несусветную рань, чтобы успеть к первому уроку, а ведь еще нужно было выполнять домашние задания и помогать бабушке в отеле. К тому же я растолстела, и ребята в классе начали меня дразнить…
В общем, жизнь казалась мне ужасной, школа – тюрьмой. Я ощущала полнейшее одиночество, ненужность, мучилась из-за своей уродливой внешности. Но вот же странность: никогда не тосковала по погибшим родителям. Почему? Может быть, потому, что совсем их не помнила. Для маленькой Степы папой-мамой являлась в едином лице Белка. Но ведь бабушке все не расскажешь. Для того чтобы пожаловаться на свою несчастную жизнь, нужна хорошая подруга, а ее-то у меня и не было. Похоже, у Валерии тоже нет «жилетки».
Мне стало очень жалко девочку, поэтому я сказала:
– Конечно, говори.
И полился рассказ Валерии.
 
Глава 4
 
…Семья Черновых была благополучной и счастливой. Вера Михайловна и Владимир Николаевич владели фирмой «ДТМ». Ангелина Сергеевна, мать Владимира, вела хозяйство, заботилась о маленькой Лерочке. Девочка ходила в детский сад около дома. Жили Черновы в хорошей пятикомнатной квартире, которую когда-то купил отец Володи, крупный адвокат. Николай Петрович хорошо зарабатывал, в семье имелись машина и дача. Валерия дедушку не застала, тот давно умер, но бабуля иногда рассказывает о муже, вспоминает, как они любили друг друга. Ангелина Сергеевна никогда не работала, вела домашнее хозяйство. В прежние советские времена Черновы считались зажиточными. Но после смерти Николая Петровича семья быстро прожила свои накопления. И вот тогда родители Валерии стали заниматься торговлей жильем.
У Веры Михайловны не было дружной семьи, ее отец с матерью постоянно прикладывались к бутылке. И мать Леры редко вспоминала их, рано умерших от алкоголизма, зато охотно рассказывала, как тяжело и трудно жила, став сиротой. Как работала за копейки, чтобы не умереть с голоду, как устроилась мыть полы на рынке и как помогала покупателям дотащить до автомобиля наполненные сумки. Но, подчеркивала Вера, она чувствовала в то время себя счастливой. Копеечная зарплата соединялась с чаевыми, вполне приличную одежду можно было купить в секонд-хенде, торговки с рынка часто давали ей продукты. Не распродала молочница весь творог, осталось у нее полкило – домой она товар не повезет. У колбасницы капризные клиенты, все как один требовали: «Не кладите на весы «попку» от батона, срежьте ее». К концу дня обрезков набегало на добрый килограмм. В общем, домой Верочка возвращалась с туго набитой кошелкой.
Кстати сказать, она еще делилась съестным с подопечной бабушкой. Сирота помогала одинокой старушке, соседке по дому: убирала ее квартиру, стирала белье и не брала у пенсионерки денег, просто жалела ее. Жизнь казалась ей прекрасной, люди на рынке любили приветливую, услужливую, честную девочку, готовую постоять за прилавком, если продавщице приспичило отойти. Верочка старательно мыла и пол, и прилавки, не сидела на месте, мухой летала по помещениям.
Однажды бабушка-соседка спросила Верочку:
– Хочешь подработать?
– Да! – обрадовалась та. – Очень!
Старушка протянула ей бумажку.
– Вот тебе адрес. Там живет Ангелина Сергеевна, моя давняя клиентка. Я ведь парикмахером работала, делала ей прически. Так вот, Лине нужна домработница, два раза в неделю.
Верочка расцеловала бабулю и помчалась к Черновым, которые очень удачно жили в паре минут ходьбы от ее дома. Дверь открыл Володя…
Через полгода сыграли свадьбу, и у Верочки началась новая жизнь – она стала обожаемой женой, любимой невесткой, а потом счастливой мамой. Через какое-то время супруги задумали открыть агентство покупки-продажи жилья. Казалось, солнце всегда будет сиять на небосклоне Черновых.
Но вдруг замаячила беда.
Вера заболела гриппом и решила перенести недуг на ногах – у нее была выгодная сделка. И что вышло? Деньги-то Чернова заработала, а вот здоровье потеряла. Из-за несоблюдения постельного режима у нее отказали почки. Больница, диализ, смерть.
От маленькой Валерии правду скрыли. Когда мама вдруг куда-то подевалась, бабушка спокойно объяснила внучке:
– Мамуля улетела в Екатеринбург, там твои родители открывают филиал фирмы. Она не скоро вернется.