Ничего особенного (СИ)

Всю неделю Глеб не появлялся. В понедельник на совещании его тоже не было. Каримов сказал, что он уехал в командировку в Ростовский филиал наладить контакты.
Вера выдохнула. Можно ходить по офису, не боясь нечаянно наскочить на Глеба.
Пришел следующий понедельник, Глеба опять не было на совещании. Директор не упоминал про Ростовский филиал и про Глеба тоже не говорил.
У Веры, как всегда, было много работы. Она еле приносила ноги домой. Ужинала, тупо смотрела какой-нибудь фильм, пила снотворное и кое-как засыпала примерно к часу ночи. «Со сном опять беда», — думала она. Но старалась не докапываться до причин. Иначе совсем становилось плохо.
Однажды, возвращаясь, домой пешком, Вера увидела своего бывшего с новой девушкой. Ромка тоже заметил ее и, что-то сказав своей спутнице, подошел к Вере.
— Привет, Верочка! Как твои дела? Замуж не вышла?
— Привет, — ответила Вера. — Нет, не вышла. А ты, видимо, женился?
— Да, знаешь ли. Решил — хватит гулять. Пора гнездо вить, потомство заводить. Моя Светлана на третьем месяце.
— Поздравляю. Я рада за тебя, — Вера повернулась, и хотела идти дальше, но Ромка остановил ее.
— Если ты скажешь: «Вернись, Ромка. Я брошу все и буду с тобой!»
— А как же Светлана? Она же беременна? Боюсь, Рома, что ты не изменился. Ты же скоро отцом станешь! Пора тебе действительно остановиться.
Роман бросил на ходу «Прощай!» и поспешил к жене. Та улыбнулась, поцеловала его в колючую щеку и поправила шарф.
«Будет и терпеть, и ждать, и детей рожать, — подумала Вера. — Но это не про меня».
Вера устала идти пешком, и уже пожалела, что не поехала на машине, но ждать автобуса ей не хотелось. Она шла и шла вперед по улицам, перекресткам и скверам. Мимо текла суетливая толпа.
Солнце заползло за крыши домов и оттуда посылало последние лучи, как сигнал о приближающейся ночи.
Вера все-таки остановилась на одной из автобусных остановок и стала изучать расписание, прикидывая долго ли ждать транспорта.
До нужного ей автобуса оставалось десять минут.
«Ладно, смирилась женщина, подожду» — и села на скамейку. С обеих сторон шумной дороги стояли многоэтажки. Вера сидела и думала: «Сколько же людей в них живет? Как пчелы в сотах. А ведь за каждым окном своя жизнь. Семьи, дети. Возможно кто-то один, как я».
Она вдруг представила, что в этом двенадцатиэтажном доме все жильцы одиноки. Нигде не слышится детский смех. Уставшие после работы женщины ни готовят ужин на всю семью. Никто не любит друг друга в семейной спальне. Дом ей показался пустым и холодным, как могильник.
Вдруг Вера услышала, какое-то кряхтение и возню позади автобусного павильона. Она встала и обошла остановку вокруг. Держась грязными ручками за стенку, шатко стоял ребенок, примерно двухлетнего возраста. Он был одет в серый от пыли костюмчик и домашние тапочки, привязанные к ножке резинкой. Штанишки раздулись и отвисли чуть не до земли. Видимо, ребенок все еще ходил с памперсом. Он таращил на Веру глаза и улыбался.
— Боже мой! — в ужасе закричала Вера. — Откуда ты? Где родители?
Она неуклюже подняла ребенка на руки, ощущая какой аромат идет от памперсов. Женщина стала оглядываться по сторонам, но никого, похожего на родителей, ищущих свое заблудшее дитя, не увидела. Вера стала метаться по тротуару, спрашивая прохожих, не знают ли они, чей это ребенок? Но люди удивленно оглядывались на нее и шли дальше.
«Так, — лихорадочно соображала Вера, — надо пойти к ближайшему дому. Может он выполз со двора, когда мать отлучилась ненадолго. А теперь бегает и ищет свое чадо».
Тем временем ребенок заинтересовался бусами Веры. Он, сидя у нее на руках, перебирал их и дергал Веру за шею.
Завернув во двор ближайшего дома, Вера окликнула пожилую женщину, направляющуюся к подъезду с авоськами в руках.
— Извините! Вы не знаете, чей это ребенок! — подбежала к ней Вера.
— Отчего же не знаю. Хорошо знаю. Его все в нашем доме знают.
— Где же его родители? Почему он один на дороге.
— Элька то? Спит, наверное. А мужа у нее нет.
 
— Как спит? А как же ребенок оказался на улице?
— Значит, дверь не закрыли ее собутыльники, а сама видно отрубилась. Пойдем со мной. Все равно Катю надо отнести. А у меня руки заняты.
Вера, ошарашенная услышанным, послушно зашла в подъезд за женщиной. Дверь подъезда была открыта нараспашку и подперта кирпичом к стене. Место, где должен был находиться кодовый замок, вырвано с мясом.
Как и говорила соседка, квартира на первом этаже была не заперта, а дверь со скрипом ходила туда-сюда. Вера с ребенком на руках и соседка вошли. В комнате на смятой серой постели спала молодая женщина. Она была очень худа, волосы всклокочены, а подол грязного платья задран.
— Элька! Опять ребенка проспала?! — крикнула соседка. Она подошла к женщине и стала тормошить ее за плечо.
Элька заворочалась и открыла глаза.
— Что Вам надо, Зоя Федоровна! — сказала она недовольным голосом.
— Что ж ты спишь? Алкоголичка! — закричала на нее Зоя Федоровна. — Когда-нибудь похитят твою Катю или под машину попадет!
— Кому она нужна? — раздраженно сказала Элька, встала с кровати, не глядя на ребенка, подошла к столу и стала шарить по бутылкам в поисках остатков спиртного.
Вера опустила девочку на пол. Ребенок схватился за подол ее платья и стал хныкать, протягивая ручки к бусам. Вера сняла их и протянула ребенку, но Зоя Федоровна перехватила бусы и отдала обратно Вере.
— Вы что! Не понимаете? Элька же пропьет их!
Вера, заметив хищный взгляд Эльки, мелькнувший вслед за бусами, убрала их в сумку. Ребенок заплакал.
— Вы кормили девочку? — спросила Вера, едва сдерживая себя, чтобы не дать Эльке оплеуху.
— Конечно! А ты как думала? Когда гости были, и она с нами ела.
Вера взяла со стола кусочек хлеба и протянула плачущей Кате. Та схватила хлебушек и стала его старательно сосать и грызть маленькими, острыми, как у рыбки, зубками.
— Она же голодная! — возмутилась Вера.
— Нормальная. Сейчас кашу сварю, — сказала нерадивая мать и потащилась на кухню. Потом обернулась на Веру:
— Если такая сердобольная, дала бы денег на детское питание для ребенка!
Вера посмотрела на Зою Федоровну. Та отрицательно покачала головой.
Вера сказала:
— Я сейчас куплю и принесу. А денег не дам.
— Купи, купи! — разочарованно протянула Элька. — Дверь не заперта.
Вера с Зоей Федоровной вышли на лестничную площадку.
— Неужели ничего нельзя сделать? — спросила Вера. — В полицию заявить, в опеку, соцзащиту! Куда там еще обращаются? Ведь ребенок может погибнуть!
— Может, — грустно ответила соседка. — Надо лишать материнских прав и отправлять Катю в детский дом. Мать Элькина тоже пьет. А отец умер от водки. Жалко девку! Наследственное это у нее. Что она в детстве видела? Одни пьянки, да гулянки. Теперь сама такая. Бывают у нее, конечно, периоды, так сказать, просветления. Но все реже и реже. Ладно, идите домой. Спасибо. Итак, помогли. Ребенок мог под машину попасть.
Зоя Федоровна стала подниматься по лестнице наверх.
— Вы будете звонить в опеку? Иначе я сама позвоню, — сказала Вера, глядя на женщину снизу вверх. Нельзя же ребенка так оставлять.
— Звони! — махнула рукой Зоя Федоровна. Было видно, что эта история ей порядком надоела.
Вера зашла в ближайший магазин и купила детское питание, каши, соки, баранки. Она толком не знала, что нужно ребенку в двухлетнем возрасте.
Вернувшись в квартиру, она обнаружила Катю, сидящую на грязном полу. Девочка играла с мамиными туфлями. Элька лежала на кровати, на спине и громко храпела.
Вера растолкала непутевую мамашу:
— Эй! Проснитесь! Покормите девочку! Я принесла детское питание.
Элька недовольно закряхтела и уставилась на Веру:
— Ты кто?
Было видно, что женщина все-таки нашла алкоголь.
— Проснись же ты! — затрясла ее Вера. — Ребенок голодный!
Элька окинула мутным взглядом стол, со стоящими на нем разными баночками и коробками. Потом лениво перевела взгляд на Веру: