Ничего особенного (СИ)

— Я пришлю уведомление о расторжении почтой. Не затягивай с подписью, а то никаких отступных не получишь! Глеб развернулся и вышел из кабинета, даже не взглянув на сидящего на полу босса, вытирающего кровь носовым платком.
Каримов медленно поднялся, бешено пнул ногой стул, прошел на свое место, взял телефон и вызвал к себе начальника охраны.
Павел Николаевич Волков служил у Каримова со дня основания компании. Их связывали дела, мягко говоря, неодобряемые законом. Павел имел за спиной две ходки по пять лет в места не столь отдаленные. Каримов отмазывал его не раз, а так, набралось бы больше. Волков был жесток и на расправу скор. Вырос он в достаточно обеспеченной семье. Отец работал дальнобойщиком, а мать бухгалтером. Отец подолгу находился в рейсе. Мать погуливала. Пашка замечал, возвращаясь поздно с улицы, что в комнате матери слышен приглушенный разговор, пахнет вином и сигаретами. Он знал, что мама не курит. «Значит, опять кого-то притащила!» — негодовал он про себя, но выдать ее отцу не мог. Пашка знал, что отец очень любит маму.
Однажды случилась беда. Отец вернулся из рейса раньше времени без предупреждения, хотел сюрприз сделать. Застал мать с любовником. Ножом зарезал обоих, а потом повесился. Павел в один миг стал сиротой, озлобился и на мать, и на отца, что оставили его одного на пороге жизни. Ему тогда исполнилось семнадцать лет. Школу заканчивал. Приехала бабушка, стала жить с ним. Добрая женщина пыталась Пашку отогреть своей заботой и любовью, но он уже закаменел, ожесточился и наплевал на свою жизнь.
В институт поступать не стал, школу еле закончил, хотя раньше учился неплохо. Пошел было в колледж на автослесаря, да связался там с дружками. Воровать начал. Так угодил на зону в первый раз. Вышел. Недолго погулял, снова сел. Машину с другом угнали. После второй ходки совсем заматерел, озлобился на весь белый свет. Тут его Каримов и заманил в свои сети. Платил хорошо, но и дела подкидывал, не каждый бы взялся.
Дмитрий Иванович сразу решил не выпускать из рук перспективный филиал Глеба, а тут еще вот как события повернулись. «Ничего, — думал он, — нужно избавиться от него, пока договор в силе!»
Когда Волков вошел в кабинет к Каримову и увидел, что лицо начальника разбито, он сразу понял, что тут мокрое дело намечается.
— Слушай внимательно, Волк. Знаешь директора филиала Глеба Сергеевича Свиридова?
— Ну!
— Так вот, сегодня по дороге домой он попадет в аварию, столкнется например, с КАМАЗом и погибнет. Понятно тебе? Давай пулей! Время на организацию мероприятия мало. Проследи за ним. Он должен быть сейчас у себя в фирме. Организуй все и к нему. Жди, когда выезжать будет. Дашь своему человеку сигнал. Ну да, что мне тебя учить. Сам все знаешь. Как там Серый, здесь еще? Не отъехал на Севера?
— Нет, — буркнул Волков. — Может, хотя бы до завтра дашь время, Каримыч? Боюсь Серый под кайфом. Надо бы заранее предупредить его.
— Мне какая разница под кайфом, под коксом? Что он машину не сможет вести? Сказано сегодня, значит сегодня! Выполняй живо!
— Есть, — Павел развернулся и тяжелыми шагами вышел из кабинета.
***
Глеб позвонил Вере, как только закончился разговор с Каримовым.
— Все, Верочка! Я сказал твоему бывшему начальнику, что больше с ним не работаю. Я оставил ему уведомление о расторжении договора и еще продублировал по почте, на всякий случай.
— И как он отреагировал? — спросила Вера, удивившись, что Глеб так оперативно сработал.
— Ну, конечно, был не очень счастлив, даже пытался оскорблять. Пришлось немного проучить, — засмеялся Глеб.
— Ты что, ударил его? — испугалась Вера.
— Ничего до свадьбы заживет! Хотя, до нашей вряд ли успеет. Ты готова в ЗАГС? Надеюсь, не забыла, о чем мы вчера договаривались? В шестнадцать часов я за тобой заеду.
— Не забыла, — улыбнулась Вера. — Все-таки зря ты так с Каримовым. Он человек мстительный, так тебе это не оставит. Будь осторожней!
— Верочка, милая моя, если ты будешь моей женой, мне никто не страшен! Я теперь знаешь, какой сильный? Я теперь сам кого хочешь съем. Как там Катюшка? Гулять ходили?
 
— Ходили. В футбол играли на полянке. Что за девочка? Все игры, мальчишеские: то в машинки ей надо, то в футбол!
— Ясное дело! Моя дочка! — засмеялся Глеб. — Ну, хорошо, любимая, поработаю еще немного и приеду за тобой. Целую!
— И я тебя!
— Что ты меня? — упрямо повторил Глеб.
— Целую, — тихо сказала Вера и положила трубку.
Она прижалась спиной к стене и стояла, глядя через окно на улицу, не замечая, что улыбается и плачет одновременно. «Какая я счастливая, — думала Вера. — Как я люблю его! И он меня любит. Разве это не счастье? И не надо стесняться счастья. Наш сынок смотрит на нас с небес и радуется. Как же я раньше этого не чувствовала, не знала?»
Вера посмотрела на часы. Стрелки сошлись вместе, как влюбленные, прильнув друг к другу. «Двенадцать. Через четыре часа мы будем жених и невеста, — подумала она. — Сегодня оставлю его ночевать у себя». При этой мысли Вера почувствовала сладкую истому. Ее молодое тело встрепенулось и ожило, вспомнив их безумную первую встречу в бассейне. «Уже скоро, — сказала она себе, — я снова буду в его объятьях!»
Часть 2.
Зазвонил телефон. Вера вздрогнула от неожиданности, вернувшись на грешную землю из заоблачных мечтаний о Глебе. Высветился номер Марии Викторовны Каримовой. «Маша. Давно не объявлялась», — подумала Вера.
После родов они еще не виделись. На похоронах Вериного сына Маши не было. Сказали: «Приболела». Вера, честно говоря, особо не задумывалась. Не до того было. В конце концов, она не обижалась на Машу, за то, что не позвонила, не поддержала в ее горе. «У самой маленький сын. Некогда, наверное?» — думала Вера. Сегодня у Веры хорошее настроение, так что она была рада каждому человеку. Поэтому ответила приветливым голосом:
— Здравствуй, Маша. Как дела?
— Вера! Ты что, уволилась? — обеспокоено спросила Мария. — Мне только что моя секретарь позвонила.
— Да, вчера уволилась, — равнодушно ответила Вера и сама удивилась своему спокойствию.
— Из-за Дмитрия, да? Он тебе нагрубил? Он в последнее время стал невыносимый. Я думала, рожу ему сына, все образуется. Он бросит своих баб. Ведь во время беременности был прямо шелковый. Постоянно дома. Все живот мне гладил. Не мог дождаться, когда ребенок родиться. А теперь опять за старое взялся. Ты думаешь, чего он на тебя налетел? Новая его пассия претендует на твое место.
— Я знаю, — спокойно сказала Вера. — Ничего особенного. Все по-прежнему. Извини, Маша, но горбатого могила исправит.
— Верка, хочешь, я с ним поговорю? Сейчас же поеду и поговорю. Терять такого сотрудника, как ты — просто глупо. Ему что? Совсем крышу снесло? Эта новенькая все проекты вашего отдела загубит!
— Не надо, Маша, ни с кем разговаривать, — протянула раздраженно Вера.
— Нет, надо! — упрямо заявила Каримова. — Я ему все выскажу. Это уже переходит все границы! Весь коллектив в курсе, что он свою фифу на твое место метит.
— Это, конечно, неприятно. Но не пойму, что ты так разошлась? Он всю жизнь гуляет у всех на виду. А теперь, что изменилось?
— Изменилось то, что у нас растет сын! Я решилась родить в сорок лет! А он не может свою хотелку сдержать?
— Ну ладно! Делай, что хочешь! — оборвала Вера, чтобы прекратить этот бессмысленный разговор. «Эту упрямицу не переубедишь! — подумала она, — если что решила, все равно сделает».
— Вера, ты можешь сейчас отвести меня в офис? Секретарша моя позвонила, Каримов с новой любовницей закрылись в его кабинете. Хочу его поймать с поличным. Моя машина в ремонте, а такси долго ждать. Сейчас на проспекте самый час-пик. Пробки.
— Я жду Глеба. Мы сегодня подаем заявление в ЗАГС.
— Вот это новость! — воскликнула Мария. — Счастливая ты, Верка! Глеб — классный мужик.
— Я знаю, — тихо ответила Вера и улыбнулась. — А ты где находишься?
— Я в торговом центре на Барнаульской.