Небо над океаном (СИ)

— Хочется тишины, — ответила я и посмотрела в темный потолок.
— Среди шумного мира ты моя тишина, — сказал он и поцеловал меня в макушку.
— Красиво звучит, — я улыбнулась.
— Да, круто. Пишу новый текст для будущей песни.
— Это будет клёвая песня.
Джексон подскочил с дивана и быстрым шагом подошёл к гитаре. Он хорошо ориентировался в темноте, вот я со своими линзами, как-то не очень.
Наиграл несколько аккордов, я с воодушевлением слушала его. Его приятный голос с лёгкой хрипотцой, который доводил до мурашек.
— Музыка дает душу вселенной, крылья разуму, полет воображению и жизнь всему, — сказала я.
— Об этом сказал Платон, — подтвердил Джексон.
— А ты не только хорошо разбираешься в музыке.
— Ты во мне сомневалась?
— Ни на секунду…
— Хочешь попробовать сыграть?
— Я играю на рояле, — улыбка не сходила с моего лица. Еще недавно хотелось разреветься, а теперь я улыбалась. Не понимала, как так получалось. У Джексона все под полным контролем, даже мое настроение.
— Ты струсила? — теперь его голос прозвучал грубее.
— Ничего я не струсила.
Он вернулся и взял меня за руку усадил к себе на колени. На его коленях было намного удобней, чем на диване.
— Скажи Джек, что между нами происходит?
Он смотрел на меня безотрывно, а потом так легко ответил:
— Не знаю, как это называется. Но ты… Ты как моя вторая половина неба. В океане…, - он запустил свою руку в мои волосы, упёрся лбом об мой лоб. Затем сильно прижал к себе, его горячее дыхание обжигало мое ухо. Больше я ничего не чувствовала, кроме той теплоты и нежности, которая окутывала с головы до ног.
— Я сам не знаю почему не хочу от тебя уходить. Но я бы просидел с тобой вот так сутками напролет, — его приятный голос перешел на шепот.
— Не нужно сутки, нужно поужинать.
— Даже есть не хочется рядом с тобой, — его сильная ладонь продолжала скользить по моим волосам.
— Это тоже строчка из песни?
— Нет, это мои мысли. Но пиццу все же закажем. А еще предлагаю забить на все готовиться к следующему выступлению.
Забить на все… Все же с Джексоном у нас разные мнения. Забросить уроки я не могла, хотя бы потому что перед каникулами должно быть несколько контрольных, а я теперь так плотно занималась музыкой, что в тетрадях у меня скоро будут написаны не цифры и буквы, а последовательность звуков, начиная с ноты «до». Все же наша классная права — нужно хорошо высыпаться.
Еще прав Джексон, когда говорил, что Лебедева налажала. На следующий день в Ютубе выложили ролик, как она подкладывает телефон Киры ко мне в рюкзак. Говорили, что Лебедева расплакалась в кабинете директора и пообещала, что больше так не будет.
Мне все равно было стыдно. Я понимала, что ни в чем не виновата, но осталось очень нехорошее ощущение. А ещё все узнали из-за чего это произошло. В столовой Джексон подхватил меня на руки и пронес на руках почти до самого класса. Про наши отношения все узнали. В итоге можно сказать, что тайное всегда становится явным.
— Это очевидно, вы играете в одной группе. Учитесь в одной школе, вы видите друг друга чаще, чем родителей, стоит вам разлучится — он сразу про тебя забудет, — об этом говорила Катя, она единственная кто до сих пор настроен против меня.
  
Глава 37
 
Сегодня был необычный вечер. Мы ужинали с отцом за одним столом и молчали. Необычный, потому что в последнее время мы редко собираемся за одним столом.
Папа быстро жевал хлеб, который я купила в пекарне, пил томатный сок и наматывал на вилку длинные спагетти.
С мягким, ароматным, с поджаренной корочкой хлебом он ел все. Первое, второе — неважно. Хоть макароны, хоть гречневая каша. Если честно я не удивлялась, так как он часто рассказывал байки про голодуху на войне.
— Вкусно! — сказал он, когда его тарелка стала пустой.
— Спасибо, — я продолжала ковырять вилкой опустив глаза. Все же как ни крути, приятно слышать, когда папа меня хвалил. Он меня так за пятерки не хвалил, как за спагетти. Неужели это правда, когда бабушка говорила, что путь мужчины лежит через желудок? Моя мама готовила отвратно.
 
— Как дела в школе?
— Как обычно. Ничего нового, кроме того, как скоро каникулы.
— Ясно. Чем планируешь заниматься?
Пожала плечами.
— Как обычно. Музыкой.
— Как ты относишься к тому, чтобы я на ужин пригласил Оксану… Оксану Рудольфовну?
Она уже для него Оксана. Ее отчество он произнес так, словно ему пришлось в очередной раз надеть дырявый носок.
Конечно, я понимала, что мамино место пустовать вечно не будет. Я даже как-то думала об этом, но почему-то мне показалось, что это произойдет в далеком будущем, а может не произойдет вовсе.
Но все произошло так быстро и неожиданно. Совсем не готова видеть учительницу музыки в нашем доме. Она будет ходить по нашей кухне, мыть посуду, натирать ее до скрипа чистым, вафельным полотенцем. Заглядывать ко мне в комнату, восхищаться фикусом, возможно даже его поливать.
Нет-нет! Нам с отцом и так хорошо. Вдвоем. Зачем нам какая-то Оксана Рудольфовна, мы без мамы отлично справляемся.
Я промолчала, отец продолжал стоять на своем. Даже если бы я сказала «нет», он все равно поступил по-своему.
— Я приглашу ее завтра. Будь дома пораньше. И надень что-нибудь понаряднее. Постоянно ходишь в одном и том же.
— Ты обещал на этой неделе поехать на вещевой рынок за зимними сапогами, — я отодвинула тарелку в сторону.
— Мне не когда. Закажи, как ты заказываешь через интернет.
Первый с кем мне хотелось поделиться этой новостью — Джексон. К нам домой с визитом придет Оксана Рудольфовна. Придет и возможно останется навсегда.
Мы сидели на брусьях за школой, казалось срывался первый снег. Джексон расстегнул свою куртку и заключил меня в своих объятьях.
— Погнали в Парус. Надоело все, — сказал он.
— Еще два урока.
— Обществознание — это не урок.
— А история?
— Про Петра первого куча инфы, что там могут нового рассказать?
— Например, как происходила революция. Или как расстреляли семью Романовых? Кстати, это произошло в этом городе.
— Скукота… Хотя на счет Романовых, есть музей, хочешь сгоняем, если тебе так интересно.
— Хочу. А еще хочу тебе рассказать, что к нам на ужин придет Оксана Рудольфовна.
— Ни фига себе! — Джек присвистнул. — Конечно все это не весело, не смотря на то, что она клевая тетка.
— Почему не весело?
— Не тупи волчонок. Потому что родную мать никто не заменит.
Он легко поцеловал меня в щеку, я смотрела на его волосы, на которые быстро падали маленькие снежинки. Джексон такой красивый, каждый раз мне не верилось, что я в его объятьях.
Еще я постоянно считала дни. С какого момента мы начали встречаться. Из головы не выходил наш первый поцелуй, там возле магазина. Не совсем романтично все произошло, но для меня это был самый волшебный момент.
А про маму… Про маму он знал, как никто другой.
На урок истории я все же осталось. Джексон в этой теме меня не поддержал, сказал, что будет ждать на базе. Нужно отработать несколько моментов, затем можно сгонять в музей.
— Красавиц и чудовище. Где чудовище ты Волкова! — Лебедева прокричала эту фразу, когда я зашла в класс. Нет, все же она меня не оставит в покое.
— Смирись Лебедева, — ответила ей Кира.
— С чем смириться? С этой замарашкой? Возомнила себе, что она королева красоты. Эй, волчонок ты знаешь, что такое тушь или помада?
С юмором у Лебедевой было тоже не очень. Я молча села на свое место и стала готовиться к уроку.
Она подошла к моей парте, уперлась ладонями о деревянную поверхность и посмотрела на меня своими раскосыми глазами.
Я сжимала в руках карандаш. Сжимала так сильно, что еще немного и сломается его тонкий грифель.
От Лебедевой пахло карамелью. Ее волосы были так аккуратно подстрижены до мельчайшего миллиметра. Воротник белой блузки накрахмален, выглажен до основания. И ее тонкие пальцы с аккуратным маникюром, скорей всего сделанным в салоне приводил всех девчонок в восторг, в том числе и меня. Да, Лебедева права в одном — каждый получал то, чего заслуживал. Мы с Джексоном совершенно не подходили друг к другу. Мы из разных слоев этого вкусного торта, под названием общеобразовательная школа. Нас объединяло лишь одно — музыка. И даже тот факт, что моя мама — сейчас его мама блек на этом фоне.