Оборона дурацкого замка. Том 6 (СИ)

Первые пять минут люди боялись. Ругательства звучали тихо, жалобно, плоско. Удары наносились слабо. Волосы почти не страдали, а плевали исключительно на руки или на ноги. Мало помалу очередь дошла и до простых людей. Им Саргон дал отмашку делать кто во что горазд. И, постепенно, народ раскочегарился.
У каждого или почти каждого в зале было, что предъявить Старшему. Оскорбления набирали накал и искренность, удары становились сильнее, плевками целились исключительно в лицо. Кто-то даже развязал гульфик, на что Саргон страдальчески прикрыл глаза, но останавливать не стал.
Раздалось бодрое журчание.
"Ну как тут не вспомнить тот эксперимент с художницей. Когда она встала на выставке без движение. А потом, в течение суток, вроде бы, разрешала делать с ее телом все, что угодно. Сначала перфоманс протекал мило и безобидно, зато под конец ее мучили, чуть ли не насиловали. Вот такая вот психология.
Цзяо, конечно, сам виноват. Но все равно как-то муторно", — Думал попаданец, когда толпа вокруг стала толкаться и пихать друг друга за доступ к новой игрушке.
Особо рьяных приходилось одергивать, а затем вовсе прочесть лекцию о недопустимости смерти или серьезных ран. Пару раз отключившегося мужика обливали водой. Или не водой. После запрета серьезных ранений, среди бойцов моментально произошел накал креатива. На некоторые вещи стало тошно смотреть даже разозленному попаданцу.
Вот только и останавливать людей ему было не с руки. Чем ниже падёт десятник, тем проще станет не только Саргону, но и его товарищам. Сейчас он проиграл как человек, но выиграл как член Первого Отряда. Безопасность его друзей стояла в шкале ценностей юного практика на порядок выше, чем чужое достоинство.
Лишь ворочалась в душе гадливость и чувство вины от чужого унижения. Поэтому он не стал ничего делать лично. Не притронулся к десятнику и пальцем. Желающих оказалось достаточно и без одного мягкотелого попаданца.
«А вот нечего было так кошмарить людей и хапать все ресурсы. Наверняка ведь глотал пилюли да лил в глотку эликсиры как не в себя. Дед, пей таблетки или получишь по жопе. М-да. А тут и таблетки выпил, и по жопе получил. Невезуха».
Спонтанная вечеринка только набирала обороты, когда в дверь требовательно забарабанили. Саргон вздрогнул от неожиданности, дернул на себя кнут. Тревога вспыхнула с новой силой. В голове начали роится мысли насчет личностей внезапных гостей. Он оглянулся вокруг, однако большая часть людей рядом с ним ничего не замечала.
Пока неизвестные вторженцы вовсе не прорвали створки слаженным ударом.
Двери вбило внутрь с такой силой, что петли перекосило. Свежий ночной воздух ворвался в пропахшее потом, дымом, рвотой и кровью здание. Влетел клубами пыли пополам с оружейным лязгом. Семь теней возникли на пороге. Их туманные, подсвеченные тусклым кругом казарменных свечей силуэты создавали некое инфернальное ощущение.
Как будто голодные призраки пришли по души живых.
Люди с испуганными криками отпрянули внутрь. На галерее перед залом собраний снова началась давка. Островками спокойствия в бушующем море людских страстей остались только Саргон и Цзяо. От последнего никак не хотела отлипать небольшая очередь алчущих развлечений или мести бойцов. Эти даже не заметили суматохи. Наоборот, вздохнули с облегчением, когда сзади перестали давить, толкаться и теребить, требуя своей очереди.
Как ни странно, рядом с попаданцем тоже скучковалось несколько бойцов. Девять, из которых шестеро оказались бывшими «телохранителями». Да еще десяток замер в небольшом отдалении от Саргона. Удивительно дело, однако за столь короткий срок мальчишка успел заработать неплохой авторитет. Достаточный не только для послушания прямых приказов.
Бойцы вокруг действительно стали рассчитывать на парня, как на Старшего. Подчиняться ему чуть ли не охотнее, чем ранее — Цзяо. Саргон вдруг понял: если он прикажет сейчас драться насмерть с нападавшими, то его послушают. И отнюдь не только из страха. Благоговение от его поступков, признание силы, официальное признание Старшим, которое они давали добровольно, некая справедливость приказов.
 
Упавшая пальма первенства нежданно-негаданно сама приплыла в цепкие руки растерянного таким фактом попаданца.
— Кто это?
— Демоны!
— Старшие из старого Города!
— Мстительные духи!
— Заткнулись все! — Враги ворвались на небольшую площадку одновременно с окриком Саргона. Тому пришлось прикрыться кнутом от удара дубинкой, уклониться от броска копья… И только потом он разглядел нападавших.
Как и они его.
Кавалерия из-за холмов пришла не по душу наглого попаданца, но в его защиту. Здесь оказались все люди Первого Отряда, кроме Каня, а также тройки рабов. Семеро человек плюс одна невольница штурмом взяли закрытые самим же Саргоном ворота, чтобы спасти его от враждебной толпы внутри.
Вот только спасать оказалось некого.
Первый Отряд показался в ореоле распахнутых, чадящих створок в полном боевом вооружении. Мрачные, исполненные мощи, исполненные праведного гнева фигуры. Уру наигрывал на флейте боевой, взывающий к мести мотив, Вань потрясал дубинкой, Камей успел скользнуть в ярость, фармацевт — достал свои склянки, чем напугал и самого Саргона.
Даже вокруг неизвестно зачем взятой элами клубилось нечто трудноопределимое, но определенно не безобидное.
После эпичного врыва, а также яркого появления новых фигур на основательно потрепанной сцене воцарилась тишина. Несколько секунд боевая группа Первого Отряда обшаривала глазами помещение, потом в удивленном молчании пялилась на чужой перфоманс. Из состояния погруженности в драку очень сложно выйти моментально, поэтому на осмысление относительно мирной обстановки потребовалось время.
Тем более, они застали организованный попаданцем процесс в самом разгаре. Длинная очередь от самого входа, бодрые, почти радостные бойцы чужих отрядов. И избитый, заплеванный, облитый всевозможной дрянью, которую сумели найти в казарме, голый десятник.
Пытки Цзяо продолжались даже в такой напряженный момент. Летели тихие, но пылкие ругательства из уст бойца, гулко отдавались пинки в живот. Одновременно с первым, Старшего отхаживал палкой, орал и оплевывал другой воин из очереди. Оба погрузились в свое «развлечение» настолько, что вообще не видели ничего вокруг.
«Эх, какая живая, вовлеченная в процесс очередь, прямо как в моих любимых поликлиниках. Полная аутентичность», — Умилялся привету из прошлого Саргон, пока не произошел штурм и на свет не показались ошарашенные морды вкупе с широко распахнутыми глазами товарищей. Камей аж из боевого транса вышел, не в силах осмыслить открывшуюся картину.
— Великий Митра, это еще что за срань⁈ — Выразил общую мысль Иккагецу.
Впрочем, долго удивляться они не стали. Саргон коротко объяснил диспозицию. Ошарашенные бойцы попросили повторить. Он повторил. Потом призвал рассказать версию событий одного из участников. Подошел десятник Баожей, разразился длинной тирадой, после которой получил подзатыльник. Загалдели остальные новобранцы.
Мало помалу отношения установились. Лишь Акургаль долго не мог поверить своим глазам. Тер их, вертел головой. Даже окунулся в бочку с водой. Но, после отфыркиваний и вытирания полой халата, голое, избитое, униженное тело Цзяо все также оставалось на месте.
Саргон попытался уговорить командира присоединиться к ритуалу, чтобы отринуть страх. Вот только мужчина пришел в настоящую ярость от одного предложения.
«Я хочу победить его честно! ЧЕСТНО, САРГОН, А НЕ ИЗДЕВАТЬСЯ НАД БЕСПОМОЩНЫМ ПОЛУТРУПОМ!!! Я был о тебе лучшего мнения», — Тихо, с болезненной разочарованностью произнес он под конец. А потом направился в чужую казарму экспроприировать ценности. Больше он за всю оставшуюся ночь не произнес Саргону ни слова.
— Не бери в голову. Твоя придумка гениальна! — Хлопнул парня по плечу Камей. Радостно оскалился, хлопнул еще раз. На его лице расплывалась облегченная улыбка.
Совершенно противоположная оскалу элами. Айра с удивительным для ее темперамента злорадством воззрилась на картину унижений. В ее глазах горел темный, пугающий восторг, от которого люди рядом икали, передергивали плечами, а самые впечатлительные вовсе хлопались в обморок.