Факультет бытовой магии, или Проклятие истинной любви
– Эмес Валынский, ты как с ней обращаешься?
– Как того заслуживает! У тебя неверная информация. Никакой девочки-ромашки я не обнаружил. А вот прожорливую злющую особу с длинным языком, это да. Ведьма она! Инициируете, и тебя переплюнет.
– Ведьма?! – В меня впился взгляд серых холодных глаз.
– Поклеп! – Я вжала голову в плечи. – Он меня из кровати вытащил! Ничего не объяснил, замотал в одеяло и сиганул из окна. Не покормил! Светил на улице моими трусами и не дал посмотреть на пегасов!
Да, подло наябедничала. А чего он на меня бочку катит! Раз раскрыл рот, то пусть и свои подвиги не забудет перечислить. А то смотрите, я – ведьма, а он – агнец божий.
Гад рыжий!
– Я тебя кормил, – рявкнул он недовольно.
– Ага, когда весь автобус выслушал серенаду моего желудка. Вы только представьте, – жалобно взглянула на старушку, – я, замотанная в покрывало так туго, что рук не вытащить. Живот от голода сводит, а напротив меня счастливая девица жрет бутерброды. Это садизм! Издевательство! Насилие над личностью.
– Эмес?! – Старушка, мне на радость, грозно взглянула на внука.
– Ну забыл я, что девицы порой есть хотят. – Он развел руками. – Откуда мне было знать, что эта окажется проглотиной?!
– А чего перед вами корчить из себя невесть что? – возмутилась. – Представляете, девушки не только едят, но и в туалет ходят. Но об этом вы, конечно, не знали. Такого зверюгу, как вы, еще поискать. – Он открыл было рот, но промолчал. Взгляд стал задумчивым. – А я ведь сейчас опозорюсь, оставив на одеяле большое мокрое пятно. И тогда во мне реально проснется такая ведьма, что никакая бабушка вас не спасет. Я же костьми лягу, но отравлю ваше существование.
Старушка перевела взгляд на внука, словно ожидая его слов. Но мужчина лишь поджал губы.
– Надо же! Я уж думала, не доживу до того дня, как тебя женщина на место поставит. Что, Эмес, нашлась на тебя управа? Неожиданно!
– Держи ее подальше от меня, – процедил он. – На что ты надеялась, когда просила меня забрать это из внешнего мира?
– Сами вы «это», – рыкнула я. – И не надейтесь, что больше меня не увидите. Вы сами говорили, что будете моим учителем. Поверьте, я не пропущу ни одного вашего занятия.
– Ведьма, – прорычал он и рванул наверх.
Мысленно показала ему язык.
– Довела ты его, девочка, – пожилая женщина по-доброму улыбнулась и жестом попросила меня встать, – но пойдем, проведу тебя в уборную.
– Не нужно, – премило улыбнулась, – это было небольшое притворство, чтобы ощутил всю глубину своей вины.
– А ты и вправду ведьма. Как же мы упустили ваш род из виду?!
Женщина призадумалась, а я ощутила легкую неуверенность, вспоминая разговор с мамой. Может, и не так уж она ошибалась, ведь нашу дачу и правда обходили беды. Урожай у матушки всегда, даже в самый неурожайный год был невероятно хорош. А прабабку мою в глаза ведьмой называли.
Хм… Я покосилась на старушку.
* * *Поднимаясь по лестнице огромного дома я, как могла, закрывала пятую точку покрывалом. Стыдоба! Первый раз в гостях и при таком наряде…
Позор!
– Бабуля, у нас очаровательные гости?!
Наверху появились четыре молодца один другого краше. Рослые, статные, широкоплечие.
– А ну, исчезли, – по-генеральски рявкнула старушка. – Не про вас вишенка в красу входила.
Взгляды молодых ведунов прошлись по мне, задержавшись на босых ногах и пледе. Что-то такое появилось в их глазах, смущающее. Немного растерявшись и вжав голову в плечи, осознала, что краснею. Такое со мной впервые. Хотя раньше на меня разом столько красавцев маслеными глазенками не лупали.
Немая пауза затянулась.
– Эмес вишенку не оценил! – наконец хохотнул один из братьев, медноволосый.
– Ага, оценил бы и одеяла не отдал, – поддакнул самый высокий хлопчик с почти прозрачными леденистыми глазами. – Так что вишенка пока свободна.
– Это плохо! Можно даже сказать, прискорбно!
Я не поняла, кто это брякнул, но парни закивали.
– Еще слово, и я оставлю вашего старшего брата в покое и раскину на столе ваши миниатюрки. – Госпожа Валынская стрельнула взглядом на болтливых молодцов. – Глянем, на кого карта ляжет.
– Все, бабуль, поняли и исчезли. Инесса Валынская вышла на тропу любви!
– Валим, братцы, а то амур подстрелит в зад.
– Мяукнуть не успеем, как брачный браслет на шее щелкнет…
Бурчание смолкло, и этот квартет смело. Только дверь хлопнула.
Остановившись на ступеньке, я в недоумении почесала затылок, удерживая плед второй рукой.
– Это они жениться не хотят, – шепнул мне пожилой мужик с ближайшей картины.
От неожиданности я запнулась о плетущийся за мной длинный край одеяла и уселась на зад, прокатившись копчиком по двум ступенькам. Как же больно! Прикусив губу, зашипела и моргнула, отгоняя слезы.
Да что за день такой!
– Ну что же вы, юная барышня, такая неуклюжая! – пожурил меня другой старичок и покачал головой, перегнувшись через картинную раму.
Я отчетливо видела через него размытые очертания потолка.
Сглотнув вязкую слюну, снова разинула рот, но орать, пусть и неживому человеку, практически в лицо стыдно было. Невоспитанно.
– Вы привидение? – вместо этого пропищала.
– Я?! Да как можно! – От возмущения у дедули встопорщились длинные усы. – Я дух великого предка семейства Валынских…
– Да какой ты великий?! – возразил щупленький мужичок с козлиной бородкой из соседнего полотна. – Я всю жизнь положил, чтобы за тобой долги подчистить. И то не все успел – часть детям перешла…
– Тройное ха! Оба молчали бы, – пожилая дама на фоне морских скал раскрыла зонтик. – Игроки да бабники. Все как один.
– Вот кому тут точно слова не давали…
– Сама все на молодого бастарда драконьего рода спустила…
– Да был бы там дракон, господа! – Усы старичка и вовсе подлетели от праведного гнева. – Ящерица плешивая…
– Волк то был, я же его своими глазами видал…
– Что ты там видал, козлобородый? Сам с простолюдинками якшался, в каждой деревне по бастарду оставил…
– Не вам, мадам, меня блуду учить…
Ой, что началось! Со всех полотнищ посыпалась брань и упреки! Каждый пытался доказать, что вот он самый «великий», а остальные так, мимо проходили.
– Алевтина, боюсь, что это теперь надолго. – Ко мне тихонько пробралась госпожа Валынская. – Наш род корнями уходит в историю Шаливара, и каждый предок в ней отметился. Игроки, волокиты да карточные шулера. Все они раздавали долги отцов и тут же создавали собственные, чтобы следующему поколению было чем заняться. Но веков эдак пять назад первый Валынский надел мундир, и дела семьи пошли в гору. А чтобы не забывать подвиги предков и держать свои слабости в узде, и была создана эта картинная галерея.
– А, это чтобы потомкам стыдно было?! – сообразила я.
Поднявшись, шмыгнула наверх на площадку, потирая ушибленную пятую точку.
– Да, – старушка кивнула, – воспитательный момент.
– А я уж подумала, что они привидения.
– Так и есть. В каждом портрете, написанном мастером магом-художником, остается крупинка души нарисованного. Как оттиск в зеркале. Человека уже нет, а наделенное чертами его характера отражение – вот оно! Думает, двигается, ругается…
Я снова покосилась на громко бранящихся духов. Жуть.
– Алевтина, не отставай, – мягко поторопила меня пожилая женщина.
Поравнявшись с ней, я с интересом рассматривала интерьер. Лепнина. Арки. Широкие окна. Портьеры. Картины везде. Казалось, все на них движется и живет своей жизнью. Дышит. Это и пугало, и завораживало одновременно.
– А вот эту гостевую комнату приготовили для тебя. Я не думала, что мой внук окажется до такой степени невоспитанным. Огромное упущение, что при тебе никаких вещей. Это нужно срочно исправлять. Но прежде позволь узнать, где письмо, что я отправляла тебе с Гаспаром.
– Голубем? – уточнила, заглядывая в просторную комнату – там и потеряться можно.