Стеклянное сердце (СИ)

Снова хотел возразить ей, но девица швырнула в него невесть откуда взявшейся в руке горстью земли. Грязные комья попали на одежду и лицо. Зажмурившись от неожиданности, он покачнулся на ногах, чуть нелепо не растянувшись у Сирены под ногами.
- Я... Это... - Он настолько опешил от ее внезапного поступка, что даже не нашел слов, чтобы сказать хоть что-то.
Внутри бушевала ярость, но что бы он ни сказал сейчас, уже не имело значения. Обдав его волной презрения, Сирена резко развернулась и ушла. Он так и смотрел ей в след, растерянно хлопая глазами.
“Какого дьявола?!”
**
 Глава 13 
Жизнь в замке протекала для Эмеральд интересно, хоть она и продолжала ненавидеть это место всей душой. Целыми днями она корпела над книгами, либо рядом с Веручем, обучаясь целительству. Веруч оказался бесценным источником информации, охотно учил ее всему, что знал. Не было для Эми вечеров лучше, чем те, когда она сидела в его рабочей башенке и в приятной тишине замешивала зелья и снадобья. Почти за год она научилась большему, чем в королевской школе за добрых семь лет.
В последнее время Веруч доверял ей принимать крестьян с деревни с различными хворями. И еще она упрашивала его брать ее с собой в лагерь пленных, где принималась подлечивать несчастных. Помимо целебной помощи, она потихоньку подсовывала беднягам хлеб или другую пищу, которую удавалось заранее припасти для таких случаев.
Аскон не препятствовал ее обучению. Как и обещал, он позволил ей выбрать занятие по душе. В главных залах она почти не появлялась, но Аскон всегда помнил о ней и иногда, не смотря на ее нежелание, приказывал появиться на том или ином званом ужине.
Наряженная Орлеаной в помпезные одежды, она чувствовала досаду и робость, потому что непременно становилась главной мишенью для чужих взглядов. Эми не обманывалась на этот счет - все глазели не потому, что она была писаной красавицей. Совсем нет. Все глазели, потому что до сих пор гадали над ее статусом в замке. Многие пошептывали, что Эмеральд и вовсе была любовницей Аскона, хоть он и не раз говорил во всеуслышанье, что Эми спасла ему однажды жизнь.
Как бы ее не наряжали в кальдерранские тряпки, а все равно - у нее будто на лбу было написано, что она валиарийка. И ее происхождение раздражало придворных все больше и больше.
- Твое место на полях Кальдеррана, но никак не в замке, - противно шипели слуги, когда она проходила мимо них с очередной книгой.
Эми ничего не отвечала на такие выпады, предпочитая оставаться в тени.
Больше всех на свете она ненавидела трех братьев, сыновей Адары. Из них троих, пожалуй, Торли еще мог бы получить ее расположение, такой он был мягкотелый и в целом беззлобный. Даже улыбался ей порой.
Освальд относился к девушке с откровенным презрением, морщился едва она появлялась на его горизонте, будто она мерзкая жаба, а не человек. Вечно лощеный и одетый с иголочки принц вызывал в ней ответную антипатию. С насмешкой на лице она отметила, что тот редко садился в кресло. Видимо, чтобы не помять отутюженные брюки и так любимый им светло-сиреневый камзол.
Бледное аристократическое лицо чуть ли не зеленело от отвращения, стоило Эми в очередной раз появиться на ужине, да еще и подле Аскона. Старик называл ее чуть ли не названной дочерью, и беднягу Освальда почти тошнило от этого. Свою неприязнь он не скрывал, как и то, что мечтал вышвырнуть ее вон из замка. Освальд был уверен, что у Эми есть какие-то рычаги давления на короля, и ему однозначно не нравилось, что Аскон открывался ей все больше и больше.
Часто Эми сидела в кабинете короля, изучая свитки и исторические летописи, закрывая дыру в своем образовании по истории становления Кальдеррана. Сам король в это время занимался государственными делами, то и дело разъясняя ей те или иные детали из книг. Хоть они и сблизились, а все же Эми не испытывала к старику теплых чувств. Она ни на мгновение не забывала, что находится в замке по его прихоти и, по сути, является пленницей, просто в более благополучных условиях, чем остальные.
 
Но хуже всех был младший брат - Фрэнсис. Ни надменный взгляд принца, ни чувство холодного превосходства на равнодушном лице не играли никакой роли для Эми. Ей было все равно как он к ней относится. Даже наоборот. Чем больше не замечал, тем больше она радовалась. Но, к сожалению, в последнее время он замечал. И довольно часто. И нет, конечно, ни в каком-то там глупом романтическом смысле. Вовсе нет.
Паршивец действительно начал тренировать на Эми свой дар, как и обещал. И после каждого раза ей хотелось умереть от бессилия, ярости и унижения.
Все началось с того, что за две недели до своего дня рождения, Эмеральд появилась на празднике сбора урожая. То, что удалось собрать земледельцам и урожаем-то не назовешь, но кальдерранцы чтили традиции и каждый раз после сбора устраивали огромный праздник по этому случаю.
Праздник проходил в Дуаре, там же, где и возделывали земли. В Вел Хейме круглогодично стоял лютый холод. Делать там было нечего.
Эми не хотела участвовать в мероприятии, но Аскон посоветовал все же сходить и развеяться. Повеселиться с другими девушками. Когда Аскон “советовал”, это означало, что сказать “нет” нельзя. Эми пришлось идти на нежеланный праздник. Как же было ей тягостно и грустно, потому что она знала, что пока местные танцуют у костра и поют песни, в лагере рабов пленные мучаются от голода. Видят издалека густые и высокие костры на границе у болот, слышат веселый стук баранов и звонкую мелодию лютней, рассекающую горячий воздух.
Не было в ней ни капли радости. С каждым новым днем на чужой земле Эмеральд становилась все более замкнутой и неприветливой. Все больше стремилась к книгам, зельям и травам, избегая общества людей.
По случаю праздника Орлеана нарядила ее в немыслимый костюм, который только и годился что разве разгуливать в Алом доме перед посетителями. Она в ужасе оттолкнула от себя наряд, но Орлеана только посмеялась.
- Милая, так это праздник. Там все девушки будут облачены в подобное. Уж извини, твой скромный наряд целительницы, в который ты так успешно прячешься, не подойдет. Нужно соблюдать традиции.
- Это традиции не моего народа, - горячо возразила Эми, с ненавистью разглядывая полупрозрачные тряпочки.
- Теперь твой народ здесь, - отрезала Орлеана, и в голосе женщины послышалась стальная нотка.
Эмеральд не хотелось ей перечить и, тем более, обретать в Орлеане врага. За это время она поняла, что за показным радушием женщины скрывается весьма непростой и стальной характер, который возможно и помогает ей тут выжить и занимать почитаемую должность. Одно слово Орлеаны, и Эми могла лишиться возможности учиться. Так много она тут значила.
Так служанки помогли одеть и расчесать Эми на манер кальдерранок. Тонкий шифон шаровар просвечивал щиколотки, колени, но все, что было выше, было расшито нитями переливающегося красно-белого бисера, что позвякивал при каждом ее шаге. Шаровары сидели низко на бедрах, на поясе позвенивали золотые кольца. На тонкую осиную талию девушки служанки повесили золотые цепочки. Штук пять, не меньше. Сверху был такой же шифоновый топ. И хоть у него были пышные рукава, а все же чувствовала Эми себя в нем ужасно. Открытые плечи и живот создавали неприятное ощущение будто она полностью обнажена.
- Глупый наряд! - в сердцах взглянула на себя в зеркало девушка.
За год она стала выглядеть немного по-другому. Взрослее. Фигура ее красиво оформилась, едва она начала хорошо питаться, болезненная худоба и бледность кожи ушли. На лице появился здоровый румянец, зеленые глаза блестели, а красные губы пышным бантиком наконец-то наполнились кровью. Король говорил, что она чудо как хороша, намекал, что подберет ей достойную партию в мужья. В такие минуты Эмеральд даже страшилась дышать, не то что попытаться возразить.
Она вообще не хотела замуж! Всю свою жизнь она хотела посвятить только целительству.
Для праздника ее волосы были заплетены во множество косичек, на их кончиках звенели маленькие бубенчики. Каждое движение приводило Эми в неописуемое раздражение.