Это не я!
Привычка – только и всего. Необходимо обуздать полет фантазии, пока дело не зашло слишком далеко.
Спенс тем временем исследовал содержимое буфета. Его фальшивое насвистывание начало уже раздражать Шарли, когда он наконец остановился на банке суповых консервов.
– Давай устроим ранний обед, – предложил Спенс. – Он заменит поздний завтрак. Где консервный нож?
Шарли потянула за ручку ящика. Тот не поддавался; она потянула сильнее, и фарфоровая ручка осталась у нее в руке. Застыв, Шарли изумленно посмотрела на старинный буфет. Мало того, что они лишены холодильника; без консервного ножа им придется совсем туго.
Спенс, обернувшись, нетерпеливо протянул руку:
– Ну?
Пожав плечами, Шарли показала ему отломанную ручку.
– Дай мне нож, и я попробую выдвинуть ящик.
– А заодно вскроешь себе вену.
Закатав рукава свитера, Спенс выдвинул нижний ящик и, просунув в щель руки, прижал ладони к дну верхнего.
– Полозья деревянные, – сказал он, – разбухли от сырости или искривились.
Недовольно застонав, упрямый ящик приоткрылся на дюйм. Засунув в образовавшуюся щель пальцы, Спенс, крякнув, что есть силы потянул ящик на себя, но тот подался еще только на дюйм.
– Проклятье, – наконец сдался он. – Ты сможешь просунуть сюда руку? У меня слишком толстые пальцы.
Шарли нащупала консервный нож и с трудом протащила его в узкую щель.
– Вот и все, – весело заявил Спенс. – Надо сразу достать все, что нам может понадобиться. Сомневаюсь, что ящик выдвинется еще хоть на миллиметр раньше июля. Шарли пошарила рукой.
– Надо будет запомнить это упражнение. Ребятам будет очень интересно опознавать предметы на ощупь… Ой!
– Осторожнее, ножи! – запоздало предостерег Спенс.
– Никогда бы не подумала, что зимой ящики начинают капризничать. Здесь ведь очень сухо – разожжен камин, вовсю работает обогреватель.
– Наверное, это потому, что мы кипятим воду.
– Кофе-то варить надо, – пожала плечами Шарли.
– Вообще удивительно, как здесь хоть что-то работает. Зимой все промерзает насквозь, летом покрывается плесенью – круглый год никто ни за чем не следит. Провести пару раз рубанком – и ящик будет скользить как по маслу, но Мартину это и в голову не приходит.
Отчаявшись отыскать что-либо еще, Шарли вытащила из ящика руку и взглянула на ободранный палец.
– Ты прав, дядю при всем желании мастером на все руки не назовешь. Как-то он, чтобы сберечь время, заправил газонокосилку сразу смесью бензина и масла, и та наотрез отказалась работать.
– Давно это было?
– Лет пять назад. Именно тогда тетя Шарлотта наняла рабочего… Именно за это Мартин тебя так любит? – спросила Шарли после паузы. – За то, что ты умеешь все делать?
– Чтобы открыть этот ящик, Шарли, никакого мастерства не требовалось – только грубая физическая сила. А мне бы не хотелось думать, что Мартин меня держит только за это.
Шарли присела на угол стола.
– Знаешь, – осторожно начала она, – мне всегда хотелось понять, почему ты не уехал из Хаммондс-Пойнта.
Бросив на нее быстрый взгляд, Спенс принялся помешивать суп.
– В «Хадсон продактс» передо мной открылась хорошая перспектива: мне приходится много делать самому и руководить другими. Ни в одной другой фирме мне бы такого не предложили.
Наступило молчание. Спенс, похоже, не собирался продолжать.
– Нет, я не о том… – Она осеклась. – Извини, это не мое дело.
– Ты имела в виду моего отца?
Насколько могла припомнить Шарли, он впервые заговорил об этом.
– Ну… да. Наверное, в другом месте тебе было бы проще.
Спенс пожал плечами.
– Я хотел уехать. В Хаммондс-Пойнте меня занесли в черный список, это точно. Никто не желал иметь дело с отпрыском Джона Гринфилда. Но я не мог забыть слова той учительницы: где бы я ни находился, от себя мне никуда не деться. Так что, когда Мартин предложил мне… – Его голос дрогнул.
– Он необыкновенный человек, – тихо проговорила Шарли. – Я никогда не забуду, скольким ему обязана. Конечно, и тете Шарлотте, но с Мартином мы не родственники. Я хочу сказать, Шарлотта и моя мать были сестрами, а он не был обязан заботиться обо мне.
– Знаю, – сухо бросил Спенс. – Тебя ведь назвали в честь Шарлотты, не так ли?
– Ну да. Крестную мою звали Ширли, так что родители соединили оба имени. Смотри!
Вздрогнув, Спенс пролил на себя суп и тут же выругался.
– Что такое?
– Выглянуло солнце.
Шарли бросилась к окну. Лед пощадил это стекло, образовав в середине лишь тонкую пленку. Девушка вытерла полотенцем изморозь и грустно взглянула на появившееся на нем грязное пятно. Когда окна в домике мыли в последний раз?
Бледный и слабый свет был тем не менее, несомненно, солнечным. Шарли показалось, что в черно-белый мир за окном вернулись все краски и тени добавили глубину и объем неестественно плоскому пейзажу. Лед на деревьях заискрился мириадами бриллиантов.
Спенс тоже подошел к окну.
– Еще немного, и все начнет таять, правда? – спросила Шарли, взволнованно хватая его за руку.
– Если солнечная погода простоит хоть сколько-нибудь, – сказал Спенс, вглядываясь в небо. – Не могу определить, то ли тучи постепенно расходятся, то ли это лишь небольшой просвет.
Не успел он докончить свою мысль, как тени, потускнев, исчезли, точно их не было и в помине.
– Так нечестно! – простонала Шарли.
– Не расстраивайся, вечно так продолжаться не может, – сухо ответил Спенс.
Только теперь Шарли осознала, что, расстроившись, положила голову ему на плечо.
– Извини.
– А для чего еще созданы плечи? Суп разогрет. Здесь есть сухари?
Шарли отвернулась к буфету, радуясь возможности не смотреть на Спенса. Что с ней происходит? Почему ее так тянет к этому мужчине?
– Чем займемся после обеда? – спросил Спенс, разливая суп по тарелкам.
– Наверное, я устрою здесь небольшую уборку.
– Зачем? – оглянулся вокруг Спенс.
– Ну, все до последней пылинки я вычищать не собираюсь, но, поскольку ты обмолвился, в какое состояние пришел домик… – Она пожала плечами. – Странно, что прежде я этого не замечала.
– Ничего странного тут нет. Здесь так темно, что и здоровенного питона разглядишь только тогда, когда на него наступишь.
– Ну, ты меня успокоил! Наверное, все дело в том, что я была еще маленькой, когда приезжала сюда с дядей. А может быть, он заставлял миссис Бакстер время от времени наводить в домике порядок. Почему-то мне кажется, что Джо замечает паутину лишь тогда, когда ею уже можно ловить рыбу.
– Тогда я отправлюсь за дровами, – улыбнулся Спенс. – Не знаю, обратила ли ты внимание, но мы уже проделали огромную прореху в поленнице у крыльца, а если к ночи опять похолодает, нам придется топить камин.
По крайней мере отскабливание кухни позволило Шарли оторваться от невеселых размышлений. Однако головная боль, с утра донимавшая ее, не утихала. Шарли постоянно приходилось останавливаться, чтобы какое-то время постоять, переводя дыхание. И всякий раз, выглянув в окно, она видела Спенса, подтаскивающего к крыльцу очередную охапку дров. Похоже, он не очень-то торопился назад в дом. Не горит желанием быть рядом с ней?
Наконец вернувшись в дом, Спенс аккуратно выгреб золу из камина в ведро и принялся заново разводить огонь.
Отказавшись от борьбы с грязью, Шарли упала на кушетку и закрыла глаза. Головная боль усилилась, и к ней добавилась тошнота.
Наконец в камине весело затрещали дрова, и Спенс поднялся с корточек.
– Извини, что я тут намусорил.
– Можешь рассыпать угли хоть по всей комнате, – ответила Шарли, не открывая глаз. – Я убрала только кухню.
– Ты устала?
– Да, что-то шея ноет и голова разболелась.
– После падения? – нахмурился Спенс.
– Нет, она болит с самого утра, – осторожно покачала головой Шарли. – Я уже выпила аспирин, но, похоже, без толку.
– Я сейчас выброшу золу и вымою руки, а потом помассирую тебе шею.
Когда Спенс вернулся в большую комнату, Шарли дремала, вытянувшись на кушетке. Он присел рядом, и она что-то пробормотала, недовольная, что ее будят. Не обращая внимания на ее жалобы, Спенс принялся растирать ей шею.