Кассандра на космо-стройке или Новый поворот (СИ)

Когда начиналась колонизация космоса, люди и первая разумная раса, с которой они вошли в контакт — велесы — использовали для поселений космических первопроходцев лишь единицы планет, тратя на перемещение огромные средства.
Но поскольку атомы азота и кислорода, равно как и иные химические вещества, есть везде, то долгое время изучалась возможность создания искусственной атмосферы. А потом было сделано открытие тысячелетия — великий учёный Артур Пром изобрёл первый генератор воздуха, способный синтезировать его из практически любого состава атмосферных планет.
Это открытие сразу же дало толчок в освоении космоса. А после там же начали использовать и установки, регулируя гравитацию согласно галактических норм и правил.
Воздушные генераторы и гравитационные установки работают от огромных аккумуляторных батарей, питающихся энергией ближайшей звезды. Энергия выходит дешёвая, но вот сами аккумуляторы и их обслуживание обходится галактическим властям не в один миллион ларов.
На это всё гуманоиды платят особый налог, которому подвержены все без исключения работоспособные граждане галактике. А ещё есть налог на транспортные коридоры, и ещё с десяток, абсолютно никому не понятных налогов.
Галактическая налоговая служба тоже не дремлет.
Конечно, гравитация вещь не столь важная. У неё допустимы отклонения в большую или меньшую сторону. А вот с воздухом всё гораздо серьёзнее. Его состав на планетах, орбитальных станциях и планетарных полусферах контролирует целая общегалактическая организация. И при выявлении нарушений местные власти подвергаются огромным штрафам.
Эти установки, конечно же, ставят не везде, лишь на планетах с нормальной твёрдой поверхностью и наличием полезных ископаемых. Никто не станет ставить их на планетах — газовых гигантах или планетах, находящихся на близком расстоянии к звезде.
В первом случае вокруг газовых гигантов при необходимости строят орбитальные станции. А на раскалённых вообще никто не живёт — там лишь работают изыскатели и компании по добыче космических ресурсов. Так мы теперь и живём.
Многие планеты не имеют достаточного населения, чтобы иметь собственные воздушные генераторы — там экономически нецелесообразно поддержание целостной планетарной атмосферы. Но гуманоиды живут и на таких.
В этом случае и строят те самые полусферы, под которыми располагаются целые города. Вот, например, на Шиле, Тренне и их населённых спутниках, атмосфера есть, ведь это центр региона. А на таких планетах, как Рон — лишь старые купола, под которыми тоже живут гуманоиды.
В последнее время стало модно иметь личную орбитальную станцию, строительством которых и занимаются все, у кого хватает денег. У нашего шефа, например, их — целых три. А вот Крыс всё никак одну не выстроит, хотя периодически наши рабочие летают к нему на стройку.
Все, кто может, стараются сбежать в космическую тишину подальше от многоквартирных флэт-хаусов. Хотя я, например, больше люблю открытое небо над головой. Владельцы личных орбитальных станций избавлены от общего атмосферного налога, но им приходится содержать все жизненно важные установки за свой счёт, что обходится ещё дороже.
Есть, конечно, же, закрытые полусферы, влёт в которые разрешён лишь со специальным пропуском — там располагаются секретные галактические объекты, заводы или военные базы. А в остальные попасть нет никаких проблем, если это только не частная собственность.
В одной из таких полусфер, которую поручили приводить в порядок мне, мы с Эндором Грантом сейчас и встречаемся.
Наблюдаю по мониторам обстановку на трассе, регулирую гамма-передачу. Впереди вдруг вырастает огромный белый купол, который стремительно увеличивается в размерах.
Снижаю скорость, выжимая педали, и даю запрос через бортовой компьютер об открытии шлюза. Никаких особых разрешений для посадки не требуется — все вольны летать, где хотят. Но центральный компьютер полусферы должен рассчитать всякие мелочи, начиная от времени открытия и закрытия шлюза, до добавочной мощности установок.
 
Паркуюсь на местной площадке, выключаю двигатели АВД и спускаюсь по трапу, обдумывая подброшенную работёнку. Через пару минут рядом с моим АВД паркуется внедорожник Эндора, а он сам выходит оттуда, потягиваясь и зевая в полный рот.
— И что здесь надо делать?
— Вот список! — протягиваю ему свой планшетный блотнот. — Ты уже перевёз рабочих на наш объект?
— А чем же я, по-твоему, занимался? — чуть раздражённо отвечает он, обидевшись, что я не ценю его усилий. — Шрэн уже объясняет им, что надо делать, а остальные наши уже внутри, без скафандров, ждут транспортник Зуба. Будут тут через час.
— Значит, у нас есть целый час? — улыбаюсь я.
— Типа того, — смеётся он в ответ. — Так что кофе точно успеем выпить.
— Идём, видела, здесь недалеко есть замечательное место. Там и поговорим, — беру его за руку, направляясь вдоль края лётно-парковки в сторону высоких офисных зданий Рона.
‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Аврал по прилёту членов галактического правительства у нас всегда, никто этому уже не удивляется.
Если прилетает кто-то из министров — это ещё полбеды. А вот если сам Верховный, то все как с цепи срываются, чтобы сделать всё на пути его следования новым и красивым.
И почему бы не сделать ремонт зданий Рона заранее, и не поменять давно обшивку шлюзов, которая вся в дырках, кое-как заделанных металлическими листами, вокруг которых топорщатся неравномерно установленные заклёпки?
Шлюзы представляют собой коридоры, соединяющие воздушное и безвоздушное пространство полусфер, как всем это известно. Когда один из люков закрывается, пространство вновь заполняется воздухом, поступающим из генератора.
Именно ремонтом шлюзов и поручают заняться моему участку. Их в этой полусфере около пятнадцати, и через какой из них полетит Президент никому не известно. Поэтому ремонтируем все без исключения. Отделочными работами занимаются прорабы других участков.
Одновременно с этой полусферой ставлю рабочих и на соседнюю, не забыв провести инструктаж. Там те же проблемы, но в меньшем масштабе. Работать приходится без проектов, ведь это текущий ремонт. Поэтому просто соблюдаем галактические нормы, но особо не напрягаемся — главное в этом процессе создать видимость, а что там за обшивкой — никто смотреть не станет.
Все работы усложняются тем обстоятельством, что мимо постоянно снуют звездолёты, и приходится прерываться. Я устала устанавливать предупреждающие голографические знаки, подающие пролетающим мимо нас кораблям сигнал опасности.
Передо мной встаёт картина, где поверхность огромной полусферы, местами прерываемая техническими коробами, за которыми скрываются многочисленные провода и датчики, кажется бесконечной.
Светло-серый оттенок, смотрится радужным, когда материал её покрытия улавливает лучи красноватой звезды Рона. А фиолетовое небо всё окутано сизой облачной дымкой.
За краем раскинулись многочисленные глубокие каньоны этой планеты, в которых виднеется снег непривычного сиреневого оттенка. Этот оттенок придает ему оксид марганца, что содержится в составе вод планеты.
Вода Рона непригодна для употребления, поэтому её трижды пропускают через специальные фильтрационные установки, отсеивая все опасные для гуманоидов химические вещества.
Передвигаюсь по поверхности в скафандре, держась за специальные поручни. Мне выделили небольшой флайер, на котором я перемещаюсь от одного выхода к другому, а мой АВД стоит на внутренней лётно-парковке.
Температура за скафандром — минус пятьдесят, но я этого не чувствую. Мой скафандр приспособлен и для нахождения в открытом космосе, при этом весьма комфортный для передвижения — я почти не ощущаю веса кислородных баллонов за спиной.
Мне его привезли под заказ из Галактики Андромеды, доставили недавно. Предыдущие модели были менее удобны, а те, что дают нам в конторе вообще громоздкие. В них не то, что работать — ходить невозможно. Такой же, но другого цвета, я заказала для Энди — сделала ему подарок.