Его нежеланная истинная (СИ)

А теперь мы вернемся назад без ректора. Студенты и преподаватели спят и еще не знают, что его больше нет. 
– Почему ты не взял с собой ни одного активатора портала?! – рычал генерал на подчиненного. 
Я вздрогнула. Погруженная в свои мысли, позабыла, что эти двое тоже здесь. 
– Нам нужно вернуться в академию до того, как всем станет известно о смерти ректора! Нужно успеть принять меры! 
Осознать смерть Элиота Фирона я не могла. Где-то в темноте всхлипнула Надин. 
– Из-за твоей нерасторопности мы вынуждены сидеть здесь, ожидая, когда эти проклятые нунгалины соизволят вернуться за нами и своими подстилками! – слов Бертона я не слышала, но мне достаточно было того, что говорил генерал. 
Без ректора жизнь в академии станет невыносимой. Даже страшно представить, кого поставят во главу осиротевшего учебного заведения. 
– Кто теперь возглавит борьбу с прорывающимися невесть откуда сущностями? – проговорила из темноты Надин. 
– Наверное, у них есть регламент на этот случай, – ответила я. 
– Не думаю. Чего-то подобного не было уже больше сотни лет. А, может, и вовсе никогда. Словно кто-то открыл дверь в другой мир, чтобы впустить что-то в нашу реальность, а потом не смог закрыть. И теперь оттуда всякую нечисть тянет, как магнитом, – ответ собеседницы заставил меня замереть. 
Хорошо, что здесь темно, и никто не видит моего ужаса. Ведь незадолго до того, как начались эти нападения, в этот мир действительно проникла посторонняя сущность. Это была я. 
Иномиряне здесь явление редкое. До меня тут только предки нунгалинов прибыли из другого мира. А что, если баронесса совершила какой-то страшный обряд, призвав меня, и теперь ужасное нечто тянется вслед за мной?
  
14.6
 
Сияние нового портала вернуло меня к реальности. Я вскочила в нетерпении. Сквозь мерцающую завесу проявились два мужских силуэта, таких знакомых и родных. 
Я поспешила к порталу, откуда вышли Эдвин и профессор Кайрус. Оба выглядели встревоженными, но на лице моего истинного не было печати скорби. Не осознавая, что делаю, я бросилась к нему и крепко прижалась к его стальной груди. Он неловко обнял меня. 
– Отец будет жить, – тихо проговорил он, осторожно гладя меня по голове, баюкая, словно маленькую девочку, – мама с ним. Мы успели. 
Слезы облегчения потекли из моих глаз. Я чувствовала всю боль и беспокойство, которые испытывал Эдвин, и пыталась облегчить его страдания. Он слегка отстранился и с удивлением посмотрел на меня, а затем прижал к себе еще крепче. 
Я поймала взгляд профессора Кайруса, который одобряюще нам кивнул. 
Портал потух, и все снова погрузилось во тьму, но ненадолго. Декан боевого активировал мощные фаеры и направился туда, где совсем недавно была брешь в иной мир. Он опустился на колени и тщательно обследовал каждый миллиметр впадины. 
Все это время Эдвин не выпускал меня из объятий, словно я была его единственной опорой. У Надин пиликнул артефакт связи. Видимо, сообщение от мужа, который почему-то не вернулся. 
– Можно возвращаться, – коротко бросил Кайрус, поднимаясь с земли спустя некоторое время. 
Он активировал новый портал, и мы направились в академию. К удивлению, Генерал и его прихвостень вели себя тихо и как-то скромно. Эдвин продолжал держать меня за руку, словно боялся, что я могу куда-то деться. Так мы и вышли по ту сторону портала, побежденные, но не сломленные. 
Здесь все было, как в ночь капитуляции нунгалинов. Разве что не было следов борьбы и никого не заковали в антимагические браслеты. 
На ступенях стоял тот самый Канцлер, правда уже не такой самодовольный, как в прошлый раз. А рядом с ним – один из великих князей. Высокий, широкоплечий, с орлиным профилем и легкой проседью в роскошных черных волосах. От него так и веяло силой, она чувствовалась в каждом движении, слове и взгляде. Предводитель людей рядом с ним смотрелся жалко, словно был лишь пародией на лидера. 
– Этой ночью случилась беда, причиной которой стало вопиющее нарушение! – голос главного нунгалина разносился над толпой без всякой магии, он завораживал и подчинял, заставляя всех замереть и внимать каждому слову. – В угоду человеческому тщеславию были попраны все правила. 
 
Удивленные возгласы стали ему ответом. Но он лишь повел бровью, и все снова смолкли. 
– Были изменены графики дежурств, из-за чего члены одной семьи оказались на одной точке. Но кроме тех, кто должен был туда прибыть по долгу службы, с ними отправились три не боевых мага, которые едва ли могли что-то противопоставить вторгшейся сущности. Одним из этих людей был ректор Элиот Фирон. Скорее всего, нарушить устав его вынудили так называемые проверяющие, – мужчина яростно сверкнул глазами, –  ректор проявил настоящий героизм, пытаясь спасти отца, что мог погибнуть на глазах сына-студента. Я с прискорбием вынужден сообщить вам, что в результате неравной схватки с нечистью Элиот Фирон пал! 
Площадь взорвалась сотнями голосов. Люди кричали, рыдали. В небо взметнулись десятки фаеров. 
– Череда безумных нарушений привела к тому, что академия обезглавлена, – продолжил мужчина, и все, как по команде, замолчали, внемля каждому его слову, – мы отбили атаку, заплатив за нее ужасную цену. И ни на мизинец не продвинулись к нашей цели. Вместо взаимопомощи и слаженной работы людей и нунгалинов, мы погрязли в распрях и сегодня потеряли достойнейшего мужчину, которого ценили и уважали и те, и другие. 
По толпе пронесся гул голосов, поддерживающих выступающего. 
Далее выступил Канцлер, но его речь не имела столь сильного эффекта. По толпе пошли разговоры, все обсуждали новости и слушали предводителя людей вполуха. Он обещал разобраться и наказать виновных самых суровым образом. 
Неужели ректор погиб только потому, что Бертон решил напакостить Макеям, и поставил их на дежурство в одну ночь? Неужели он сам просчитал такое развитие событий? Я успела пообщаться с ним не так много, но уже поняла, что умом этот субъект не блещет. Значит, его на эту подлость мог надоумить кто-то другой. 
Как бы вывести его на откровенный разговор? 
Воспользовавшись всеобщей суматохой, я отвела Эдвина в сторону и озвучила свой план. Видно было, что он колебался, но все же согласился помочь и даже обещал не вмешиваться, а просто наблюдать.
  
Глава 15
 
Эдвин Макей 
То, что предложила Аниша, мне не понравилось совершенно. Но она была настроена решительно, и заявила, что этому разговору быть. С моей помощью или без. 
Оставить ее наедине с этим слизняком я не мог. Пришлось подчиниться. Странное чувство – поддаться в споре слабой женщине, которая так бесстрашно отстаивает свою точку зрения. 
– Может, я его припугну просто? – с надеждой спросил я, очень уж кулаки чесались эту наглую морду поправить. 
– Нет, и ты пообещаешь, что не выйдешь из укрытия, если мне не будет угрожать реальная опасность. Бертон будет сыпать угрозами, оскорблениями, врать и изворачиваться, но обязательно выдаст себя, – она так смешно хмурила бровки и сжимала маленькие кулачки. 
Я даже зауважал ее за эту смелость. И ведь не боится, что  бывший женишок скажет что-то об их отношениях. И я услышу то, что может скомпрометировать ее в моих глазах. Одна лишь мысль о том, что их могло связывать что-то непозволительное, отозвалась тупой болью где-то под ребрами. Даже не сразу понял, что может болеть там. Сердце? Глупое, наивное сердце, которое надеется, что она может ко мне что-то испытывать. 
Но сейчас я тонул в омутах ее глаз, ее голос ласкал меня, словно весенний ветер. Я стоял, как истукан, едва ли понимая половину из того, что она говорила. 
– Я приведу его в пустую аудиторию, а ты спрячешься в шкафу, – повторяла она, пока мы куда-то шли, – просто стой и слушай. И выходи только тогда, когда поймешь, что моей жизни угрожает реальная опасность. Не раньше. Ведь именно тогда, когда он поймет, что я в его власти, мы сможем что-то узнать.