Философия достоинства, свободы и прав человека

евреям г. Косова».
 Год сорок первый. Осень Карпат.
 Давно на востоке фронт.
 Три месяца в городе немцы стоят.
 И свастикой скрыт горизонт.
 Расклеен приказ. И город притих.
 Сегодня, и завтра, и впредь
 Евреям нет места среди живых.
 Евреи должны умереть.
 Немцы спокойны. Эксцессов не ждут.
 Ведь Juden — покорный народ.
 Им приказать — и они придут,
 Детей, стариков и больных принесут.
 И акция «мирно» пройдёт.
 И вот на улицах скорбных колонн
 Тяжкая поступь слышна…
 Выхода нет. Из-за тёмных окон
 Помощь к ним не пришла.
 Но может быть, кто-то ребёнка спасёт?
 Ведь вместе же столько лет!
 Еврейских детей никто не берёт.
 Молчание — весь ответ.
 И вот место акции. Вырытый ров.
 С одной стороны пулемёт.
 С другой — уступ на двадцать шагов.
 Эй, schmutzigen Juden, вперёд!
 Немцы спокойны. Уверенный тон.
 Евреи раздеться должны,
 Ведь мёртвых труднее раздеть потом.
 Эй! Не нарушать «тишины»!
 Мужчины и женщины вместе в ряд…
 Ряд голых, беспомощных тел…
 И злобно овчарки на них рычат,
 От ужаса белых, как мел.
 Двадцать шагов на уступ, в никуда…
 Всей жизни на двадцать шагов!
 Кто может такое забыть и когда!
 Нет в мире страшнее врагов!
 У входа к уступу стоит офицер.
 Он молод, подтянут и смел.
 Здесь тренирует он свой глазомер,
 Ценитель нагих женских тел.
 — А ну-ка, девчонка, два шага вперёд!
 Ты мне приглянулась, ей-ей!
 С тобой проведу я всю ночь напролёт.
 Прочь руки, паршивый еврей!
 Она подошла. Встала рядом. Стоит.
 Тело — белее, чем снег.
 А в чёрных глазах её радость горит.
 Радость — одна на всех.
 Своей наготы не прикрыла она.
 Кивнула отцу слегка.
 Взглядом измерила ров до дна…
 И вверх взлетела рука!
 Голову немца назад отогнув,
 
 За волосы оттянув,
 Зубами в горло вцепилась ему,
 Всей грудью к мундиру прильнув!
 Все замерли. Немец качаясь хрипел.
 Солдаты не смели стрелять
 В клубок сплетённых друг с другом тел.
 Их начали разнимать.
 Но крепко обняв офицера, как приз,
 Она скатилась с ним в ров.
 За ними солдаты прыгнули вниз,
 Прямо в еврейскую кровь.
 Не удалось им спасти палача.
 Он умер у них на руках.
 Злобно ругаясь и громко крича,
 Они отгоняли свой страх.
 Побоище длилось несколько дней…
 Но те, кто сумел уцелеть,
 Из уст в уста передали о ней,
 Что с честью смогла умереть.
Не подлежит забвению и тот факт, что жертвами нещадного геноцида помимо евреев пали и цыгане. По данным ряда источников, на оккупированной территории СССР совместными усилиями немецких нацистов и их услужливых пособников из числа местных коллаборационистов самым жесточайшим способом было истреблено около 30 000 цыган, что практически составило четверть всего цыганского населения страны и почти половину тех, кто оказался на её оккупированной части.
Надо отметить, что украинские прислужники гитлеровской Германии успели оставить свой кровавый след, практически, на территории всей Восточной Европы, но более всего в Белоруссии. Об этом в упомянутой книге писал доктор исторических наук Я.Я. Этингер, который ещё ребенком в июле 1941 г., оказавшись вместе с другими евреями в Минском гетто, был спасен оттуда своей няней — Марией Петровной Харецкой (1902–1961), впоследствии уже посмертно удостоенной высокого звания «Праведник народов мира». В частности, Я.Я. Этингер вспоминал: «Жизнь» в гетто была очень тревожной… Никто не знал, что его ждет ночью. Иногда акции носили более широкий характер. Вместе с немцами активное участие в акциях против евреев принимали и литовский, и украинский батальоны СС, а также местные полицаи».
Здесь обращает на себя особое внимание то обстоятельство, что уже в июле 1941 г. украинские батальоны СС принимали самое активное участие в карательных операциях на территории Белоруссии. Трагичным символом коллаборационизма на её территории стала судьба жителей деревни Хатынь. Как известно, население этой деревеньки было уничтожено 22 марта 1943 г. силами 118-го украинского охранного батальона, сформированного в Киеве из числа бывших членов Киевского и Буковинского куреней ОУН. Все население села согнали в один деревянный сарай, заперли, а затем, обложив соломой и облив бензином, подожгли. Строение в мгновение ока вспыхнуло всепожирающим пламенем. Не выдержав, под напором десятков человеческих тел рухнули двери. В горящей одежде, охваченные ужасом, задыхаясь, люди бросились бежать, но тех, кто вырывался из пламени, расстреливали из автоматов и пулемётов. В огне заживо сгорели 149 жителей деревни, из них 75 детей младше 16-ти лет. По устной договоренности между высшими руководителями УССР и БССР участие украинцев в этом преступлении долгое время не предавалось огласке, дабы не разрушать миф о вековечной дружбе народов СССР. Сейчас это табу потеряло всяческий смысл, поскольку наиболее активные палачи из числа украинских коллаборационистов официально возводятся в герои спешно формируемой нации. Оно и понятно: каждая нация должна иметь своих героев. Герои — лицо нации. Не учитывается лишь сущая безделица: какое лицо будет иметь нация, героями которой стали безжалостные палачи других народов. Впрочем, оставим этот вопрос на совести этой нации!!!