Гелен: шпион века
Правда, какую бы патрицианскую позу Гелен не принимал по отношению к плебеям-«информантам», он все же стремился облегчить для них выполнение заданий, обеспечивая их личную безопасность. Так, например, он изобрел механические приемы, помогавшие в поисках той или иной конкретной информации.
Скажем, при засылке агента в советский гарнизон, его просили запомнить слово «AMBOZ». Эти пять букв расшифровывались так:
А — Art — род войск
М — Menge — количество, численность
В — Beschafienheit — качество
О — Ort — место дислокации
Z — Ze it — время.
Гелен прилагал все усилия для обеспечения личной безопасности своих агентов, разумеется, отнюдь не по причине сентиментальности или душевной теплоты; пойманный агент мог легко «расколоться» и заговорить, что грозило не только поставить под удар других агентов, но и нанести серьезный урон деятельности всей «Организации». Из Пуллаха постоянно рассылались директивы с разного рода «ценными указаниями», как вести себя в экстремальной ситуации. Был придуман особый код — буквы А, В, С передаваемые азбукой Морзе. Если возникало подозрение, что агент попадал в опасную ситуацию — например, при разоблачении другого агента, действовавшего в этом же районе, или же становилось известно, что там действуют пеленгаторы коммунистических служб, — то назывался предупредительный сигнал, в начале которого шел личный код агента. Так, например, сигнал 384-А означал: «Ситуация крайне опасная, следует немедленно затаиться». «В» означало «возможную опасность: затаиться, соблюдать радиотишину, спрятать радиопередатчик, приготовиться покинуть место; «С» — требование проконсультироваться с главой местного филиала либо через специальный почтовый ящик, либо через курьера.
На протяжении многих лет радиосвязь с «информантами» играла первостепенную роль. Жизни многих агентов спасла система «дремлющих радиоточек», когда операторы получали приказ «лечь на дно» и соблюдать тишину, пока не минует опасность. Например, Гейнц Финк, бывший телеграфист вермахта, принимавший участие в составе боевых частей в Африке под началом Роммеля и в 1946 году вернувшийся из британского лагеря для военнопленных, на протяжении десяти лет отвечал за работу радиоточки «Шиллер» в Потсдаме, расположенной по соседству с советской воинской частью, пока его не разоблачили в 1962 году. Нередко ему поступало распоряжение на время «уснуть» — молчание порой затягивалось на долгие месяцы. Другой радист, Франц Панкрац, он же Эрнст Мен-цель, в прошлом флотский радиотелеграфист, начал сотрудничество с «Организацией» в 1950 году, работая на советской радиостанции в берлинском районе Кёпеник. В течение целых пятнадцати лет он трудился на Гелена, лишь время от времени впадая в вынужденную «спячку».
В основном агентов засылали в советскую оккупационную зону в Восточной Германии. В 1948 году, то есть до «блокады» Берлина, передвижение немцев между оккупационными зонами и секторами Берлина было еще относительно свободным. И если силы Советской армии и незадолго до этого созданной восточногерманской Народной полиции еще как-то пытались воспрепятствовать потоку беженцев на Запад, то передвижение в восточном направлении оставалось практически свободным. Если немец приходил на КПП и заявлял, что желает вернуться на Восток или же хочет навестить родственников, его пропускали без лишних разговоров. Бывших военнопленных из американских, британских и французских лагерей, которые, несмотря на все уговоры Запада, изъявляли желание вернуться домой в Тюрингию, Саксонию или Бранденбург, на Востоке принимали с распростертыми объятиями. Коммунистические власти относились к ним весьма благожелательно; вскоре по прибытии домой к этим репатриантам с предложением сотрудничества начинали обращаться либо агенты советского МГБ, либо «Пятого комиссариата» — этого предшественника восточногерманского Министерства госбезопасности. Если кандидатура потенциального агента представлялась перспективной, ему предлагали работать на Западе. Другие, особенно лица с техническим образованием и квалифицированные рабочие — в них будущая ГДР испытывала острый недостаток, — моментально получали работу. Им также предлагалось вступить в компартию Восточной Германии.
Подобная политика открывала Гелену большие возможности. И коль засылка агентов непосредственно в Советский Союз представлялась малоосуществимой, проникновение на территорию Восточной Германии практически не составляло труда. Это позволило Гелену быстро, одного за другим, переправить туда большое количество своих «доверенных лиц». На протяжении многих последующих лет некоторые из них поставляли ему бесценнейшую информацию. Можно привести не один пример подобного рода успешной деятельности. Мы здесь расскажем лишь о тех, кто в конце концов был пойман и разоблачен и чьи имена стали известны советским спецслужбам. О тех, кто благополучно вернулся домой и затем ушел из немецкой разведки на заслуженный отдых, мы писать не будем. Назвать их имена и сообщить подробности их деятельности означало бы поставить этих людей под удар, хотя и прошел не один десяток лет.
Агент Гелена в роли партийного функционера
Одним из первых и наиболее удачливых агентов стал капитан Курт Гейнц Валлеш. Сын полицейского, Валлеш вернулся в свой родной Лейпциг, имея вполне правдоподобную легенду о якобы пережитых им лишениях в плену у англичан. По совету Гелена он не стал давать клятвенных заверений в своей любви к коммунизму, сказав лишь, что принимает новый режим, поскольку видит в нем единственный выход для решения острейших экономических проблем восточной части Германии. Валлеш вступил в так называемую Национально-демократическую партию, которая проводила линию, близкую коммунистам. Затем он был избран в ее национальный комитет и даже вошел в городской совет Лейпцига. Он также завел дружбу с лидером коммунистов Саксонии Фрицем Зельбманном, который позднее занял в правительстве Восточной Германии пост министра промышленности и науки. Благодаря этой дружбе Валлеш вскоре также свел знакомство с генералом Дудоровым, советским военнокомандующим в Лейпцигском округе.
И хотя коммунисты поначалу относились к таким людям, как Валлеш, с подозрением, но как только вновь обращенные в их веру завоевывали доверие, его уже ничто не могло поколебать. На протяжении нескольких лет Валлеш отправлял Гелену ценнейшую информацию из самых что ни на есть секретных папок окружного правительства Саксонии, а затем — и из столичного, берлинского. Однако в 1952 году удача от него отвернулась. Возможно, долгий успех излишне успокоил, притупил его бдительность, но скорее всего свою роль сыграли и органы контрразведки ГДР — они перехватил позывные трех мощных радиопередатчиков, которыми агент пользовался при передаче информации. Валлеш предстал перед судом и получил пожизненное заключение. Вероятнее всего, что он умер в тюрьме, однако созданная им агентурная сеть функционировала еще несколько лет после его ареста.
Другим геленовским агентом, который быстро дорос до ключевых постов в восточногерманском правительстве, стал доктор Ганс Йесс, который сам по себе являлся неординарной личностью. Во времена нацистского режима он возглавлял следственный отдел в криминальной полиции Мекленбурга. После войны Йесс перешел в американскую оккупационную зону. Точно так же, как коммунисты предлагали репатриантам вернуться с секретной миссией на Запад, Гелен и офицеры американских спецслужб обратились к нему с просьбой вернуться на Восток, чтобы там подыскать подходящую с точки зрения «Организации» работу. Йессу тогда было уже пятьдесят шесть лет, однако он согласился на столь рискованное дело. Коммунисты испытывали в квалифицированных управленцах недостаток не меньший, чем в квалифицированных рабочих, и поэтому Йесс быстро пришелся ко двору. Его назначили заведовать транспортным отделом в магистрате Шверина, а вскоре он дорос до начальника «рейхсбана» — сети железных дорог. Занимая столь высокий пост, он не переставал снабжать Пуллах ценными сведениями. Когда же над Йессом нависла угроза разоблачения, Гелен велел ему немедленно бежать и даже разработал маршрут бегства. Позднее Йесс возглавлял полицию во Франкфурте-на-Майне, а затем занял ответственный пост в федеральном ведомстве контрразведки. Там его знания и шпионский опыт заполнили коммунистическими секретами не одну секретную папку.