Милосердие (СИ)

— Какого хре…?
Но Ниган не ответил и замахнулся битой: звук удара разнесся коротким эхом по узкому переулку. Форд был еще жив, когда терапевт опустил биту на его голову во второй раз. Черепная коробка треснула, а кровь брызнула во все стороны. Казалось, что глаза Форда сейчас вылезут из орбит: он уже больше не мог моргнуть. Его сознание едва-едва цеплялось за реальность — человек умирал.
Вскинув биту, Ниган брызнул кровавой жижей на стены и перекошенное лицо Абрахама. Он рассмеялся, скаля зубы и расслабленно перехватывая снаряд. Форд захрипел в последний раз, но Ниган заставил того замолчать еще одним мощным ударом. Голова наконец-то лопнула, как гранат, на который наступили тяжелым ботинком.
— Черт, ты только посмотри на мою грязную девочку! — Ниган самодовольно улыбнулся, смахнув с проволоки лоскут рассеченной кожи. Он оставит Форда здесь, среди помоев и жирных крыс. Отличное место для завершения карьеры. И отличное место для утренней сенсации.
***
Он беспокойно спал, то и дело проверяя телефон: непонятная тяжесть сжимала ребра и заставляла постоянно ворочаться в постели. И только утром, проснувшись от резкой трели будильника, парень ощутил как полуночный кошмар отступает вместе с вышедшими лучами солнца. Граймс младший сладко потянулся и снова посмотрел на телефон — все так же ни звонков, ни СМС, как будто о них забыли и ничего не случилось. Эта мысль показалась ему слишком нереальной. Лениво опустив голые ступни на пол, подросток поежился: в доме будто стало холоднее, нужно проверить котел. Карл заглянул в комнату отца, но тот все еще спал. Было странно просыпаться раньше и видеть папу в постели, когда солнце уже встало. Аккуратно прикрыв за собой дверь, он спустился на кухню.
Отсутствие отца чувствовалось: немытая посуда, пустой холодильник, раздражающие рождественские игрушки, которые снимались спустя неделю после праздника. Граймсу стало неуютно и вместе с тем он ощутил странное воодушевление. Почему бы ему самому не побыть отцом какое-то время? По-детски улыбнувшись, Карл включил кофеварку и поставил на плиту кастрюлю с молоком для овсяной каши. Он накинул на плечи любимую отцовскую куртку и, нырнув в ботинки, вышел на крыльцо. Утренняя газета, которую Рик листает каждое утро, уже валялась на газоне. Подобрав ее, Карл нырнул рукой в глубокий карман куртки и нащупал пачку сигарет. Он закурил, но едкий дым неприятно прочесал легкие изнутри, заставив закашляться. Сделав еще пару вынужденных затяжек, парень бросил тлеющую папиросу в кованную пепельницу на веранде и вернулся в дом.
Овсянка запаривалась в тарелке и чтобы скоротать время, Карл включил радио. Покрутив рычаг приемника, он нашел неплохую волну: короткие и резкие рифы The Stooges поднимали настроение. Не утруждая себя стремянкой, он подпрыгнул и, ухватив фонари за край гирлянды, просто сорвал их с маленьких гвоздиков под потолком. Рождество напоминало ему об убийстве Уолша, а тот — о ранах отца. Карл задумчиво подбросил в руке стеклянный шар. Иногда ему хотелось узнать, как умер Шейн.
Когда половина коробок для праздничных украшений была заполнена, Карл вспомнил о завтраке. Он уселся на стул и, перед тем, как поднести ко рту ложку, раскрыл газету. Передовица выделена жирной черной полосой, на которой огромными буквами было написано «ВТОРОЕ УБИЙСТВО ПОЛИЦЕЙСКОГО!». Не сразу поняв, что первым был Уолш, он было перевернул страницу, но тут его взгляд зацепился за фото погибшего. Кажется, он видел его в оперативной группе отца. Это был высокий, даже огромный мужчина с усами и слегка курчавыми волосами. Карл не мог вспомнить его имя.
Резкий звук визжащих на тормозах шин заставил подростка вздрогнуть и ляпнуть жидкой кашей на чтиво. Он раздраженно выдохнул и облизал губы. Едва ему стоило вернуться к газете, как дверь открылась и Ниган лениво перешагнул порог.
— Утречка, сосед. Соскучился? — терапевт довольно улыбнулся и сбросил на тумбочку потертые перчатки.
— Ниган, — Карл удивленно посмотрел на врача, который вел себя слишком уверенно для того, кто считается гостем.
 
— Решил навестить свое чертовски любимое семейство, — мужчина бегло осмотрел коробки и лежащую на полу штукатурку, которая предсказуемо осыпалась вместе с выдернутыми из потолка гвоздями. — Как там папаша себя чувствует? — Ниган подхватил любимую шляпу Карла со стола и водрузил на голову мальчика. Посмотрев через его плечо на открытую газету, он самодовольно усмехнулся.
— Ночью ему стало хуже, но я вколол ему обезболивающее, которое ты оставил и он уснул, — Карл поджал губы и тряхнул волосами, скрывая непокрытую повязкой глазницу.
— Я знаю, что ты звонил. Скорее, взорвал мой чертов телефон, — голос звучит мягко. — Но у меня была парочка дел.
Карл молча повел плечом и ничего не ответил. Смахнув кашу с бумаги, он с показательной отстраненностью читал, не обращая внимания на Нигана. Этой новости был уделен целый разворот, который так и пестрил самыми разными догадками, рождающимися за счет отсутствия комментариев со стороны властей. Маньяк, месть преступной группировки, внутренние разборки — журналисты еще и сами не определились, какую версию будет выгоднее продвинуть. Когда все интересное закончилось, парень перевернул страницу и попал на рубрику хозяйственной ярмарки. Было глупо изображать заинтересованность в этом, но он чувствовал слишком острый укол раздражения и чего-то еще, что никак не мог обозначить словами, потому и молчал.
Не смотря на свой внушительный опыт работы психотерапевтом, Ниган не совсем понимал, как стоит себя вести с Карлом. Порой он забывал, что тот всего лишь ребенок, чего уж там, даже хуже — подросток. И глядя на его спокойное лицо, но все еще по-детски угловатые плечи, врач не знал, как он мог так обмануться. В какие моменты парень был лишь школьником старших классов, а в какие — сознательным человеком со всеми зачатками психопатии, которую еще не успел заметить? Нет, разбирать Карла Граймса по кусочкам этим методом — явная ошибка. Он не его сраный пациент.
Мысль о том, что у него слишком часто возникают трудности с каждым из Граймсов, бесила. Но чем дольше он был с ними, тем менее остро воспринимал такие моменты. Ему даже нравилось это привыкание. Они оба знали, кто он такой и что он способен сделать. Однако их это почему-то совсем не пугало.
— Слушай, парень, — Ниган легко разворачивает стул вместе с Карлом к себе и склоняется над подростком. Их лица почти на одном уровне: Карл холодно смотрит на него одним глазом, легко щурясь. — Каких, блядь, слов ты от меня ждешь? Прости, папочка номер два не смог прилететь на помощь?
— Одного «прости» будет вполне достаточно. — парень дернулся, желая спрыгнуть со стула, но Ниган удержал его, грубо сжав плечо. Аккуратно перехватив лицо мальчишки за подбородок, он приподнял его голову, отчего шляпа слетела и открыла увечье. Подросток неуверенно качнулся и попытался уйти от прикосновения. — Что?
— Ты все понял, да? Совсем не боишься меня? — Ниган со смешком выпрямляет спину. — У меня от тебя, блядь, мурашки! — мужчина легко обхватывает рукой подростка и мягко обнимает. — Прости, Карл, но я действительно был чертовски занят.
Поначалу Карл пытается вырваться, но после выдыхает и расслабляется. Привалившись к торсу терапевта, он безэмоционально смотрит на грязную кухонную плиту.
— Не показывай папе газету. Потом, ладно?
— Ты слишком проницательный для своего возраста, ты знал?
Ниган с улыбкой ведет бровью и опускает взгляд на всклоченную макушку. Было так странно от того, что парень подпустил его настолько близко. Карл, как и сам Рик, отчего-то напоминал недоверчивую, но чертовски опасную тварь, которой так просто не протянешь лакомство в открытой ладони. Сейчас мальчик лишь дышал в его рубашку, не отстраняясь, но и не подаваясь ближе. Подобно отцу, он как будто позволял быть рядом.
— Хочу посмотреть твой мотоцикл.
— Валяй. Вот ключи, — нехотя разжав хватку, док протянул тому брелок. — Пойду поворкую с твоим батей.