Как пройти в Ётунхейм? (СИ)

Николаус вновь подумал о воде, заливающей палубу небольшого корабля, молитвы всех, кто там только был, а предпочли воззвать к Богу все: управление было забыто, никто не боролся за жизнь хоть горстки людей. Покидать корабль было бы безумием. Вспомнил и маленькую лодку, ни на шаг не отстающую от них, и то, как резко их качало. Слишком резко, чтобы грешить только на ветер и волны.
-Постойте! Вы… Там были все, они ведь… - сначала могло показаться, что Николаус все понял и без объяснений, которые ему и так не дали. - На какую-то секунду ему показалось, что больше всех он ненавидит этих троих, а особенно этого патлатого, который вроде и похож на хорошего человека, но на самом деле… И тут он спросил то, до чего надо было еще и додуматься - Зачем вы ничего не сделали?!
-Хочешь, объясню?- Ран выглядела спокойней, чем когда-либо. Не дождавшись ответа, она продолжила. - Те, кто был там, посягнули на чужое, на очень много чужого добра, причем думали, что делают лучшее на свете дело. Ты был в числе них, но что-то случилось, верно? Ты просто хотел вернуться, а не жить на то, что приволокли твои товарищи, и…
-Они виноваты не в этом. Они сбежали из Святой земли как трусы! За это они и умерли, они не довели дело до конца! А ты… И ты тоже - вы просто помогли этому свершимся, сами того не понимая. И, к тому же, какое право ТЫ имеешь на это золото?
-Я делаю это не ради выгоды, - вовсе не впечатленная Ран пожала плечами,- но вот что любопытно: значит, ты повел себя не как трус, раз жив?
Николаус зло посмотрел на нее, но не смог долго выдержать ее взгляда и отвел глаза. Наконец, он сказал:
-Я был хуже. Намного хуже, и наверное поэтому меня преследуете вы. Вы ведь мое наказание, верно? - его голов вмиг стал даже немного жалобным.
-И чем же хуже? - тихонько спросил Эрнст, не думая, правда, что получит ответ. Николаус вздохнул, и начал рассказывать свою историю.
***
-Я отправился в Святую землю не один - с отцом и старшими братьями. Мы - все пятеро, включая меня - верили, что останемся живы, мы ведь идем против тех, кто несут зло всем христианам, верили, что, хоть и будет нелегко, справимся со всем. А если нам будет ниспослана смерть, то следует принять ее, как и все остальное. Сейчас они все до сих пор там, думаю, живы, а я… Я из-за своего проклятого любопытства теперь здесь, хоть и обещал, почти клялся, что пока Иерусалим не будет освобождён, ноги моей на родине не будет. 
Был у нас рыцарь, Рудольф фон Траубкорн, все звали его Рудольф-не-найду-дорогу из-за того, что поначалу отстал ото всех, и только потом нас выискал, но был и еще один человек, гораздо больше достойный такого прозвища - его оруженосец Нильс. Когда мы вновь увидели его, он стал будто вовсе другим - задумчивым, очень задумчивым. Настолько, что даже начал думать над каждым приказом: стоит ли его выполнять? Что-то он видел такое, но нам не говорил. Только болтал о славе самой по себе, и это тоже было странно. Однажды нам не удалось проучить турок, многие погибли, погиб и бедолага Нильс. Отец Себастьян, один из многих бывших с нами служителей Господа, потом признался, что за день до этого Нильс все спрашивал, как пишется то, как пишется се, и потом просил прочитать, если что-то с ним случится, записку. Отец Себастьян тут же прочел, как получил, и хотел было наложить на Нильса епитимью, но не успел. Так мы все и услышали, что такого написал бедняга.
-Ну и что написал? - сказали почти одновременно Эрнст и Локи, только Локи был искренне заинтересован, а Эрнст чуть не прошептал это побледневшими губами.
-Написал, что если что-то с ним произойдет, то винить в этом стоит тех, кто он, Нильс, так и не узнал. Все понимает лишь один человек, но эта… непристойная женщина (хоть я уверен, что он написал другое слово, так что отец Себастьян был в ярости) так далеко, что её не спросишь. А ведь она что-то должна знать, раз болтает о шуме кошачьих шагов, корнях гор, женских бородах и предсказывает, что из этого будет, а что нет, как будто бы знает, о чем говорит. Не думаю я, что она сумасшедшая, что ни говори. И… Написал, что она говорила, что следует драться каждый день, чтобы еще драться каждый день. 
 
Эрнст поглядел на Локи, не зная, что и сказать. То же самое сделала и Ран, кажется, нутром почувствовав, откуда дует ветер. Все молчали, у каждого было о чем поразмыслить. Наконец, молчание нарушил Локи:
-Хорошо же, но на его месте я бы не слушал незнакомцев. Может, подумаем, что дальше делать?
III
Мидгард, 20** год
Мария все еще смотрела на страничку вакансии на горящем в темноте комнаты мониторе. 
«Требуется личный секретарь для исключительно бумажной работы. Предоставляется место жительства»
Далее перечислялись немногочисленные условия работы, размер жалования и другие, уже малоподозрительные, особенности. «Выйти на работу» значило «не переезжать далеко», и это ее радовало. Вакансия была странная, но посмотрев на адрес, Мария поняла, что к психопатам точно не попадет: она знала соседей этого человека. А если ее попытаются обмануть, то пусть только попробуют… Думала над этим она уже достаточно, и пора было принимать решение: сходить все-таки следует. Девушка выключила ноутбук и подошла к окну. В такое время ей обычно, что называется, лезли в голову самые разные воспоминания. На этот раз ей представился тот единственный раз, когда она все-таки сходила в гости к Вольфу, а не он к ней. Совершенно сумбурный был тогда вечер: кажется, ни с кем за один раз столько не происходит.
***
-А это что? - самое последнее, что Мария ожидала увидеть у Вольфа, несмотря на всю его любовь к древностям, был настоящий меч. Либо очень хорошая копия какого-нибудь настоящего, такого, который был изготовлен еще до нашей эры, либо явно необычный (такой-то чистый и все-таки острый), чуть не волшебный. 
-Это? Это подарили когда-то давно. Не такой уж он не старый, ну да это очевидно. 
-Но все равно красивый очень, - кивнула автоматически Мария. - Хороший человек подарил, наверное…
-С чего ты взяла? Я бы сказал, что мы с ним не так уж и хорошо общаемся, причем давно. Слушай, а что это за индивид, на какого-нибудь Беовульфа с картинки еще похож, с которым ты болтала?
-Этот? Это Ди. Друг, ну, или приятель был - учились вместе всё время, пока не окончили университет. 
-Ди - это …- протянул Вольф, подталкивая Марию ответить.
-Ди - это Дитрих. Причем родился он не где-нибудь, а в Берне. Как он бесился, когда узнал, почему именно я его «героем» называла! Особенно когда он трусил перед экзаменами, а то он думал, что за этим совсем ничего не стоит, кроме сарказма.
-Почему в бешенстве? Приравнял к обзывательству, будто дураком назвали?
-Нет. Ты не удивляйся, он на самом деле думает, что это все от бесов, раз языческое. Потом решил, что я совсем сумасшедший адепт асатру вкупе с ванатру и еще много чего такого же… А! И локеанство еще! - Тут она заметила, что Вольф усмехнулся.- Преступление не забыть. Так и поссорились. А потом и помирились, но только наполовину. Как-то так! 
-Ого, - реакция Вольфа была немногословной. Дальше он говорил будто про себя. - М-да… Дитрих Бернский, полигон «Вальхалла», казарма номер пять… 
-Ты что?
-А ты думаешь, богов не коснулся бы прогресс? - рассеянно ответил он. - Сейчас я еще кофе организую, тебе делать?
-А то! - она все больше подсаживалась на этот напиток, главным образом как раз из-за Вольфа.
Прошло полминуты, и в дверь тихонько постучали, хотя могли позвонить. Мария не двигалась, услышав, что за дверью что-то зашуршало, пока она не распахнулась. В проеме стояли два совершенно одинаковых рыжих и белокожих парня в плотных рубашках на скорее женских, чем мужских, футболках. Они явно не ожидали увидеть Марию, но в итоге один из них, напустив на себя смиренный вид, начал: