Неподъемная ноша. Книга вторая. Часть вторая (СИ)
— Давыдов, Лука и Стефан тоже спрашивали, когда вы будите — продолжил Фёдор. Стефан кресла доставил, так я их в подвал спрятал.
— Хорошо, но завтра достань, посмотрим, что он сделал — уже слишком часто я стал зевать. А это ещё не всё на сегодня.
Отпустив его, пригласил Марию с амбарными книгами. Вот и хорошо, что я опять скоро уезжаю, подумал я, увидев её большой живот. Но с этим всё равно что-то придётся решать. Подумаем. Ну, хоть с подарком проблем не будет. Есть что из трофеев выбрать.
На небольшие отклонения в подсчётах я закрыл глаза, но предупредил, чтобы была внимательнее. Она же мне пожаловалась на рост цен и что ей уже трудно за всем уследить.
— Как там Лиза с Катей, всё перенимают? — меняю тему.
— Лиза молодец. Старается, помощница — улыбнулась Мария. — Мы ей штанишки для тренировки сшили, так она там таких красивых птиц вышила, прелесть. Просто мастерица. Ого, ну тут точно моё влияние. Раньше бы и помыслить о таком не смогли. Надо что-нибудь придумать и подвести под это дело очень «хитрую» теорию. Будет новый вид одежды. Посоветуюсь с Добрыниным, он мужик ушлый, договоримся. Хотя и не безвозмездно… чувствую. Со Шварцем тоже придётся эту тему обсуждать.
— Катя, похуже. Но ведь она ещё маленькая — продолжает Мария.
Распорядился, чтобы она вызвала ко мне своего отца для делового разговора. В ответ получил жалобу и на деда Ивана, который стал злоупотреблять спиртным. Оказывается, он где-то надыбал корешей, таких же старых солдат и стали нет-нет да устраивать посиделки в домике Кулика и Ремизов. Придётся принять меры.
— А как молодые Вани себя ведут? — интересуюсь ещё одними членами моей «семьи».
— Хорошо. Только одежду и обувь им всем нужно. Растут парни… и девчонки — улыбается девушка. Наверное, уж думает о своём.
— Ясно. Зови деда Ивана — вот попривыкли к нормальной одежде и комфортной жизни. Ну и правильно.
— Ну, проходи дед… Иван. Расскажи, как тут тебе живется — смотрю на потупившегося старого солдата. Стоит, молчит и сопит. Пришлось провести воспитательную беседу. К сожалению, мне очень часто приходиться, как называется «стоять над душой» у всех. Стоит только ослабить внимание и всё идёт наперекосяк. Я уже не раз размышлял об этом и пришёл к выводу, что тут скорее больше накладываются мои требования двадцать первого века к жителям девятнадцатого. Но и менять я ничего не хочу, будем «гнуть свою линию партии», пока имею такую возможность. Думаю, что деду Ивану моего пистона надолго хватит. Даже не понятно, с чего это он в разнос пошёл? Подумаем…
С утра пораньше сел за чертежи. Сильно не мучился, начертил общую схему. Захватив старые и новые чертежи и одну из подаренных перьевых ручек, метр и некоторые другие вещи, помчался к Федосееву. Тренировку сегодня решил не проводить, пусть люди отдохнут.
— Что случилось Василий Федосеевич? — смотрю я на уставшего архитектора.
— Да вот благодаря вам, у меня началось неспокойное время. Все как с цепи сорвались. Всем, срочно строиться и перестраиваться надо — после приветствия ответил Федосеев.
— И мне надо — улыбаюсь я. — Вот смотрите, что я подсмотрел в одном интересном доме и в МРУЗе в Москве. Разворачиваю перед ним схемы и объясняю, что я хочу переделать. А переделать я хочу подвал, сделав его двухэтажным с ледником. Отопление котельной установки в отдельной пристройке, с бункером и удобным подвозом угля. Сейчас у меня основное здание должно быть в виде буквы Г. Это приведёт к полному перестроению двора и построек.
Сначала Федосеев попытался рассмотреть схемы через лорнет, но отложил его и одел самые настоящие очки в роговой оправе. Довольно таки не дешёвая вещь по нынешним временам, отметил я.
— Голубчик. Дмитрий Иванович. Да не успею я ничего. Да тут одних расчётов на пару месяцев. Нет никак не возможно. А котельное отделение это вообще… неизвестно что — запричитал он.
— Я всё понимаю Василий Федосеевич. Но надо. А потом не обязательно всё в этот год — успокаиваю раздосадованного архитектора. После долгих уговоров сошлись, что в этот год он строит только подвалы с фундаментом. Там ещё неизвестно, как повлияют на это грунтовые воды. Потом накроют всё крышей из ивы, обмазанной глиной, и так до следующего года. Рассказал об якобы виденном мной новом приспособлении с ампулами воды по вертикали и горизонтали. Соврал, что это дорогой французский инструмент, поэтому там ещё есть такие метрические деления. Обсудили, признали полезным. Я тут же помпой презентовал ему перьевую ручку, от которой Федосеев впал в экстаз. На этой волне, договорился с ним, что он закажет и проконтролирует изготовление десяток медных уровней. Вместо ампул, будут пузырьки из аптеки. Так же выложил сто рублей ассигнациями.
Потом направился к Титову, надо оказать уважение. Да и рассказать, почему Пётр с нами не приехал. В этот раз по дороге встретил группу молодых юношей, изображающих из себя щёголей. Они шли по дороге, размахивая и крутя тростями. Все в шляпах — боливарах, при галстуках или жабо. Шли веселой толпой, задевая красивых и молодых женщин и девушек. С обеспеченными гражданами, чинно раскланиваясь.
А девушки и женщины в длинных платьях, «подметали» полами дорогу. Лишь когда очень грязно, ручками приподымают нижнюю часть одежды, чтобы пройти. Если зимой, когда снег, это ещё как-то понять можно, то сейчас это дурь. Но вот такая сейчас мода. Я только грустным взглядом «побитой собаки», проводил веселую компанию, где я бы тоже мог так же беззаботно отдохнуть и поехал к становому приставу…
— Вот такая история. Так что немного поправиться и приедет — за чашкой не лучшего чая пересказываю немного измененные наши похождения. Титов дал мне слово дворянина, что он никому не будет её рассказывать. Сильно скрывать от него нет смысла, всё равно Петру придётся отчитываться.
— Да… занятно. А когда вы, Дмитрий Иванович, ещё собираетесь ехать по таким делам? — задаёт не очень понятный мне вопрос. В чём его тут интерес?
— Вы это к чему Владимир Павлович? — подозрительно спрашиваю я.
— Может, возьмёте и нас, с Воробьёвым. А Пётр останется тут. А с начальством о командировке я договорюсь — выговаривает он на одном дыхании.
Два Воробьёвых в одной команде это круто, усмехаюсь я про себя. Хотя и однофамильцы. Ну, в общем-то, стало теперь понятно. Люди увидели возможность подзаработать… хоть и с риском. Дела в экономике империи всё хуже и хуже. Все уже чувствуют, что следующая зима будет ещё тяжелее в финансовом смысле. Может в моё время Николай I и ввязался в разгон революции в Венгрии, чтобы поправить свои финансовые дела? Но не получилось… и получил он одни убытки. А империя, финансовый крах…
(Николай I торжествовал победу, нимало не задумываясь над тем, что венгерская кампания окончательно вывела из равновесия шаткую финансовую систему Империи. Новый министр финансов, Ф. П. Вронченко, трепетавший перед императором, напечатал такую массу кредитных билетов, что стало трудно обменивать их на серебро. В 1854 году, уже во время Крымской войны, свободный размен их был ограничен. К концу царствования Николая I внешний долг России достиг 278 миллионов рублей, более, чем вдвое превысив ту сумму долга, которую оставил Александр I. — истор. справка)
Вот как-то об этом я и не задумывался… А нечего мне за царя думать, есть там кому этим заниматься. Но вот…
— Ну, если будите, беспрекословно подчинятся, а не так как Пётр. Тогда да… возьму — категорично отвечаю Титову, сразу ставя все точки над «i».
— М? — становой пристав.
— У меня патент на штабс-капитана жандармерии. Еда за мой счёт, в оплате не обижу, но и деления трофеев по казачьему обычаю не будет. Большая часть добычи уйдёт — и показываю пальцем наверх. Вот это тут как раз всем понятно.
Пристав пристально смотрит на меня, не решаясь что-либо сказать.
— По-моему Окунев прошлый раз за оплату не обиделся. Или я что-то не знаю? — к сожалению, мне всё так же нужны люди. Приходиться пока разжёвывать… и мериться с разными выкрутасами людей в отряде.