Звезданутые в саду (СИ)

— Что я стану делать на планете? — спросил он как-то Тиану, поинтересовавшуюся, почему он до сих пор не уходит. Судьба так распорядилась, что я один из немногих солдат, что дожил до старости. Выслужил пенсию. Так и что ж ты мне предлагаешь, как и все эти гражданские наслаждаться заслуженным отдыхом? А как? Я ведь ничего не умею. Что я стану делать на планете? Просто сидеть с флейтой и пытаться извлечь из неё что-нибудь удобоваримое, как другие? Или там, с кисточкой? Так я потому и в десант попал, что к творчеству не способен. Так зачем мне это? Я ведь от тоски помру — и симбионт не спасёт. Он ведь тоже старый, и по секрету тебе скажу, уже почти не работает. Да и не нужен он, я и так спокойный, без всяких симбионтов. Нет уж, девонька. Я лучше буду следить, пока могу, за такими молодыми и растерянными девочками, как ты. И однажды, может, чем-нибудь помогу. Вы, молодые жизнь не цените… Может, это и правильно — нам ведь говорят, что мы брак, годимся только для разрушения, а творить не можем. А только мне всё равно, что нам говорят. Как по мне, так и десантник народу нужен. Кто бы иначе с технофанатиками проклятыми сражался? Эти умники высококультурные?
Вот и в этот раз Тиана пришла к старому Ирсу просто чтобы поболтать немного. Отдохнуть от окружающих в обществе человека, который кажется ей очень похожим на неё. Может, из-за отсутствия у неё симбионта?
— Скажи, Ирс, а что лежит в том ящике? Ни разу не видела, чтобы ты его открывал. Да и всё остальное в ликсе хранится, а это — ящик!
— Это, Тиана, списанные скафандры. Ну и ещё кое-какая мелочь. Десантник, он ведь обычно вместе с ним гибнет. Чаще всего ни тела не остается, ни скафандра. Но не всегда. Бывает, уже не мы охотимся, а на нас. В том ящике скафандры бойцов, которых прошлое нападение на нашего ликса застало врасплох. Со спущенными штанами. Так что вот, парней нет, а скафандры остались. Списанные. Вроде, положено утилизировать, а выкинуть жалко. Да и знаешь… какая-то память о бойцах. Как будто последнее стираю. Жалко. Потому и в ящике храню, что он-то на балансе, его ликс не сожрёт, а если скафандры достать и положить, то поглотит, как мусор.
Тиана задумчиво покивала, и побежала всё-таки на завтрак. В столовой тоже не хватает мест, нужно успеть занять столик. Можно, конечно, и стоя поесть, но девушке так не нравилось. Тоже странность — кроме неё никого из десантников не волновало, в каком положении принимать пищу. По дороге думала о погибших десантниках, от которых остались только скафандры. Даже имён никто не помнит, кроме, может быть, старого Ирса. Действительно жалко.
В столовую успела вовремя, взяла из конвертора стандартный салат и витаминный коктейль, уселась за один из последних столиков. В зале приёма пищи было уже многолюдно — далеко не все стали ждать своей очереди в душ. Тиана пережёвывала надоевший салат, здоровалась с редкими знакомцами. Есть тоже нужно быстро, потому что вот-вот начнётся построение и тренировки. Сегодня будут учения по противодействию вражеским диверсантам. Тиана старательно пережёвывала попадающиеся кусочки сырого мяса. Вспоминала свои сны.
Тот, первый сон был неприятный. Он о том, как ей делают операцию. Капсула устанавливает нового симбионта, всё проходит штатно. После операции ей стирают кратковременную память и дают предписание отправляться на десантный тихоход. Однако уже на следующий день после установки у неё начинает болеть голова, Тиана обращается к медикам. Капсула диагностирует смерть симбионта. Операцию проводят снова. Сколько раз повторялся этот цикл Тиана не запомнила, однако однажды она случайно услышала разговор медиков. Во время очередной попытки доктор консультировался с кем-то из исследователей по поводу её случая. Он говорил, что мозг пациентки по неизвестной причине отторгает симбионта, причём выяснить каким способом им так и не удалось.
Медики в результате сдались, а Тиана вспомнила всю эту историю уже после того, как прибыла служить на десантного ликса. Девушка прекрасно сознавала, что игнорировать воздействие нейродеструктора — более чем странно. Такого тоже просто не может быть — нейродеструктор уничтожает память безвозвратно, полностью стирая из мозга воспоминания. Киннарская наука говорит, что восстановление воспоминаний после такого невозможно чисто физически. Одно время девушка думала, что это ложные воспоминания, такие игры разума. Убеждала себя, что просто не понимает, что происходит. Даже почти убедила, пока во время одного из сеансов психотерапии Лину га Риссу не вызвал к себе капитан. За время недолгого отсутствия психотерапевта девушка успела посмотреть своё личное дело, и убедилась, что она помнит правду, а Лина га Рисса ей лжёт.
 
Очень жаль, что ей тогда не удалось просмотреть свою историю полностью — на экране была открыта только одна страница, перелистывать Тиана побоялась. Просто опасалась, что это — провокация, и за её действиями следят. Одно дело — пройтись по комнате психологической разгрузки, бросив случайный взгляд на экран. На такое ликс, который видит всё, что на нём происходит, не обратит внимания. Если же она подойдёт к экрану и станет что-то смотреть, тихоход может и доложить своему капитану. Сомнительно, конечно — Тиана почему-то была уверена, что тихоходу нет до неё дела, но рисковать она не стала.
Главное — она убедилась, что права. И что ей не кажется. А значит, эти сны — не просто так. Теперь Тиана была почти уверена, что вся её прошлая жизнь — это ложь. Странно было бы не догадаться. Если её обрабатывали нейродеструктором один раз, при установке симбионта, значит, обрабатывали и раньше. Скорее всего — на гораздо большую глубину. Ей, должно быть, полностью стёрли память. Девушке совсем не нравилась её нынешняя жизнь. Даже если из-за психической травмы воспоминания о прошлом померкли, должны были остаться моторные навыки, характерные привычки, умения. Ей говорили, что она всегда была десантницей, но Тиана не умела ровным счётом ничего, и до последнего времени здорово отставала от других солдат на тренировках. Впрочем, разрыв она сократила, и теперь почти не выделялась. Но это ведь странно, что ей даже команды пришлось разучивать заново. Нет, её обманули. Раньше она жила совсем по-другому.
Странно, но её совсем не удивлял этот факт. То, что её обманывают. Она не раз слышала, с каким восторгом и уважением обсуждают другие солдаты граждан более высоких социальных уровней. Особенно тех, которые учат самих десантников, отдают им приказы, дают задания. Авторитет руководства непреложен и непоколебим. Если что-то говорит начальник — значит, это точно правда. Если гражданин высокого уровня социальной полезности что-то делает — это точно во благо общества. Тиана так не думала. Где-то в глубине души она относилась к ним, как к чужакам, от которых лучше таиться. А ещё лучше — сбежать. Впрочем, как ещё можно относиться к тем, кто украл её прошлую жизнь? Возможно, девушка и вовсе их возненавидела бы, если бы не уверенность: воспоминания вернутся. Очень скоро она вспомнит свою настоящую жизнь — нужно только подождать.
Пустая тарелка из-под салата и стакан остались на столике, — ликс переработает, — а Тиана побежала на утреннюю тренировку. Как всегда — сначала просмотр обучающего видео. Совсем неважно, сколько раз до этого их видели более опытные десантники — смотрят все, а по окончанию проходят короткое тестирование, которое проверяет, насколько хорошо усвоена информация. Для Тианы каждое из этих видео пока незнакомо, поэтому она не скучает, а вот остальные стараются придумать себе какое-нибудь занятие или вопреки инструкциям меняют себе гормональный фон с помощью симбионтов, чтобы погрузиться в некое подобие полудрёмы.
В этот раз им показывают типы возможных противников. Девушке некоторые из них знакомы, и не только по самостоятельно изученной информации. У десантницы возникло странное ощущение, что она в живую видела таких роботов, и совсем недавно. Неужели она в самом деле участвовала в абордаже? Вообще-то девушка почти полностью уверилась, что раньше она не была солдатом. «Скорее всего, я была свободной разведчицей, — думала девушка, — и у меня был собственный ликс. Но где тогда я могла видеть этих технических спрутов?» Казалось, стоит ей чуть-чуть напрячься, и девушка сможет вспомнить. Воображение рисовало странные картинки — как будто она смотрит со стороны за боем между совсем маленьким ликсом и этими спрутами. Картинки без начала и конца, однако они наполнены тревогой, желанием помочь…