Сангвиний. Великий ангел (ЛП)

— Потому что я его прочитала, — ответила она.
— О, вы прочитали его.
— Я собиралась прочитать его еще до того, как записалась сюда, но у меня не было времени. А потом в архивах флота нашлась копия.
— Невероятно.
— Вы удивитесь тому, что можно найти на боевом корабле Легиона.
А потом последовал вопрос, тот, который я всегда хотел задать, но никогда не хотел задавать, но должен был задать, потому что… ну должен был.
— Так и что вы думаете?
Видера откинулась в кресле, скрестив ноги.
— Я понимаю, почему это привело вас к неприятностям. И я понимаю, почему вы не стали продолжать… ничего особенного. Когда я рисую что-то важное, может пройти некоторое время, прежде чем я снова вернусь к нему. Так что, возможно, у нас есть что-то общее.
Я сомневался в этом. Сколько времени уходит на написание картины? На написание книги — серьезной книги — уходят месяцы жизни.
— Вероятно, да, — сказал я. — Так вам понравилось? — О Трон, я нуждался в этом.
Она засмеялась.
— Вы хотите, чтобы я сказала вам, что это было великолепно? Что вы не заслужили того, что случилось потом? — Она продолжала выглядеть веселой. — Это было неплохо. Но вы и сами знаете это. Я искала вас не для того, чтобы льстить. Подвиги Девятого легиона не описаны в хрониках. Примарха — тоже. Можно подумать, что в Империуме, состоящем из миллионов миров, писаки, способные написать что-то приличное и точное, словно переключатели на кузнечных заводах. Но это не так, и война усложняет дело, а у нас не много времени. Так что вот так.
Я приподнял бровь, как надеялся, в спокойно-заинтересованной манере, но вероятно, придал своему и без того однобокому лицу идиотский вид.
— Не хватает времени?
— Конечно. Мы уже почти закончили. Вы же знаете. — Должно быть, я выглядеть опустошенным, поскольку на моем лице мелькнула вспышка отчаяния. — Сколько миров осталось завоевать? Как скоро мы все вернемся на Терру и подведем итого того, что сделали? Теперь у нас есть Воитель. Мы уже видим край космоса. Это не может продолжаться вечно.
Никто никогда не говорил мне об этом так. Я полагаю, что часть меня, надеялась, что это будет продолжаться вечно. Или, по крайней мере, еще несколько десятилетий. Мы все родились в эпоху Крестового похода. Мы не знали ничего другого. Что должно наступить потом?
Я сразу почувствовал себя безграмотным и глупым. Видера достаточно долго служила в легионе, чтобы знать все о галактической политике — о великих замыслах наших бессмертных хозяев и их слугах из отряда террора. Возможно, моя первая работа была единичным случаем, удачей, чем-то таким, чего я не смогу достичь снова, если буду достаточно умен или достаточно трудолюбив.
Но сейчас я оказался здесь. Назад дороги нет. Либо я блефую и наглею, прокладываю себе путь вперед, как всегда делал раньше, либо с таким же успехом могу вылететь из воздушного шлюза.
— Да, да, — произнес я. — Это общая картина. Я думал, вы имеете в виду непосредственно эту миссию.
— Ах, нет. Тут нет спеши. У нас есть неделя или две до начала, пока большая часть соберется, так что вы можете осмотреться.
— Я хотел спросить вас, с чего начать? Никто во флоте не даст мне данных о местонахождении экспедиционного флота.
— Потому что его нет. Пока нет. Вот почему я хотела, чтобы вы оказались здесь, в Красном Шраме, чтобы вы увидели, с чего все начинается для них.
Я задавался этим вопросом. Часть меня надеялась, на это, другая половина боялась — мы все знали эти истории.
— Тогда мы направляемся к…
Видера снова улыбнулась, теперь уже явно наслаждаясь моим дискомфортом.
— Совершенно верно, сэр Каутенья, — произнесла она. — Вам следует начать готовиться уже сейчас. Баал — не место для рассеянных.
  
Глава 2
 
У нас было множество возможностей поговорить за время дальнейшего путешествия. Мы летели не на боевом корабле Легиона — суда были востребованы для нужд войны, но наш корабль имел все его признаки. Внешний корпус судна был выкрашен в ржаво-красный цвет, а внутренние помещения украшены богаче, чем я привык. Выделялись мелочи: полированная бронза на перилах лестницы, фонари со стеклянными панелями, висящие вместо необработанных люменных трубок. Они заботились о том, как все выглядит, и мне это нравилось, так как я провел слишком много времени на ободранных, готовых к бою армейских крейсерах.
 
Экипаж состоял только из людей, то есть среди них не было ни одного космодесантника. Видера сказала мне, что большинство служащих являлись выходцами с Баала, и это меня заинтересовало. Они выглядели не слишком необычно. Я думал, что у некоторых из них могли быть две головы или пятнадцать пальцев, но я не замечал особых признаков мутации. Возможно, подумал я, они справились с радиоактивным заражением — это было практически единственное, что я знал о системе Баал, кроме того, что она производит Кровавых Ангелов. Они оказались достаточно вежливыми, говорили на понятном мне языке и казались вполне довольными своей участью. У многих из них была очень бледная кожа, но это могло стать следствием работы на пустотном корабле, так как из-за отсутствия солнечного света, бледнела даже самая смугла кожа.
Я старался быть полезным. Меньше ел и пытался хоть немного поспать. Я делал кое-какие записи, но не много, потому что все еще не представлял, что от меня требуется. Хронология их действий? Для этого лучше пригласить историка. Пропаганда Крестового Похода? Для этих целей лучше подойдет итератор. Я создал свою репутацию — такой, какой она была — на более хрупком фундаменте. Люди. Характеры. Недостатки и сплетни.
Я из-за всех сил старался не показывать свои сомнения. Когда мы встречались с Видерой, что в основном происходило в конце последней дневной вахты, она казалась вполне довольной тем, как идут дела. Мы ели в одной из офицерских столовых, окруженные гулом разговоров и звонов металлических подносов, игнорируемые всеми вокруг.
— Ты, конечно же, встретишь его, — сказала она мне. — Я хочу, чтобы ты поскорее с ним познакомился.
От этих слов у меня свело живот.
Примарх. Я слышал о них, писал о них, но никогда не встречал. Конечно, не встречал. Никто обычный не встречал примарха.
— Как он? — спросил я.
— Какой? Черт, что за глупый вопрос. Худший из всех вопросов.
Видера откинулась на стуле, рассеянно барабаня пальцем по столешнице.
— Ох, да, — произнесла она. — Теперь ты спрашиваешь.
Я подумал, не пытается ли она напугать меня, подстроить так, чтобы я потерял то немногое, что у меня осталось от самообладания. Но не думаю, что это так. На ее лица было искреннее выражение почти… восторга. Словно кто-то пытается убедить вас в том, что что-то красиво, ценно или выдающееся, и с трудом подбирает слова.
— Я хочу сказать, не обращай внимания на крылья, — продолжила она. — Если сможешь. Они — самая поразительная вещь в нем, но не самая важная.
— Не обращать внимания на крылья.
— Его Легион их игнорирует. Они терпимы к физическим отклонениям. Им приходится быть такими. И это просто еще одна разновидность оружия, сила, которой он обладает.
— Но… это не должно быть…
— Возможно. Я знаю. Но они есть, они существуют. Если ты будешь просто смотреть на них, делать из них что-то, ты оскорбишь его.
— Я не хотел бы этого.
— Ты можешь ему понравиться. Он добрый. По крайней мере, иногда. Это удивительно, учитывая то, что ему приходится делать. Он терпелив и умен. Чрезвычайно умен. Я бы не стала пытаться мериться с ним умом.
— Я и не собирался.
— Однако, он не уважает слабость. Никто из них не уважает. Они пришли из жесткого мира. Они отвергают все, что не может им соответствовать.
— Отлично.
— Просто смотри им в глаза. Им не все равно, как ты себя ведешь. Так что приведи себя в порядок, подними подбородок. Как много ты знаешь об истории Легиона?
— Немного. Многое все еще засекречено.