Сангвиний. Великий ангел (ЛП)
— Как долго они строят? — спросил я.
— Более ста лет, — спокойно ответила Видера, не утруждая себя поисками. — И будут строить еще сто.
Турбулентность усилилась, и я откинулся назад. Спуск к посадочным площадкам был пугающим, неровным и тряским из-за сокрушительной гравитации Баала. Я уже надел атмосферный костюм, и принял еще больше таблеток, но еще до того, как м коснулись земли, я почувствовал, как затекли мои конечности.
Когда двери корабля открылись, и я снова встал на ноги, я пошатнулся от сильного удара. Мне казалось, что я постарел на десяток лет, просто ковыляя по трапу. Я вспомнил, что сказала Видера — он не уважает слабость — и я постарался держать себя в руках.
Как только я оказался снаружи, следующим, что поразило меня, стала жара. Я сразу же начал потеть в своем костюме. Мы спустились недалеко от вершины Аркс Ангелика, окруженной избитыми земляными валами. Вдалеке в бледно-розовом небе поднимались башни из полированного гранита, они мерцали так, словно находились под водой. Крепость оказалась гораздо больше, чем я предполагал, смотря на нее во время спуска: не столько как отдельное сооружение, а как гигантский бронированный мегаполис, высеченный из вулканической породы и инкрустированный переплетающимися кругами парапетов, шпилей и орудийных башен. Мы находились внутри южной стены кальдеры, а дальше на север простирались большое количество зданий.
Стройные башни и колокольни торчали из узких куполов и арок, облицованные песчаником, гранитом и полированной керамикой, но, несомненно, состоящие из лучших композитных сплавов Империума.
Видера уже выходила на раскаленный бетон, и я, прихрамывая, последовал за ней. На посадочной площадке оказалось многолюдно: крепостные и слуги легиона, лексмеханики и баалитские санитары. Строители работали даже здесь, закрепляя на месте эдикулы, фронтоны и антаблементы, добавляя линеаменты и мозаичные украшения над арками. На солнце сверкали бронзовые купола, переливаясь под лучами, словно розовое золото.
Видера повела меня в глубь крепости, где гнетущая жара уступила место скальной прохладе. Мы поспешили по наклонным коридорам, чувствуя, как постепенно пробираемся в старое сердце кальдеры. За нами разносились звуки строительства, но вскоре мы оказались в более отделанных помещениях, с гладкими полами и богато украшенными потолками. Истинные члены легиона, воины астартес, с хрустом проходили мимо нас. Большинство из них не носили шлемов, и я снова увидел странное единообразие их черт. Я также заметил великое разнообразие украшений на их доспехах — прочерченные золотом руны, сигиллы, устройства и знаки отличия. Каждый дюйм алой брони пестрил украшениями, всегда тонко выгравированными, замысловатыми, а иногда и озадачивающими. Благодаря моим запоздалым исследованиям и терпеливым объяснением Эрис я начал расшифровывать некоторые знаки. Обозначения роты, знаки отличия, описания предыдущих кампаний. Я узнал некоторые упоминания о сражениях и отметил большое количество похожих значков: чаши, стилизованные лица, капли крови. Некоторые из воинов принадлежали Первой Роте Легиона, как Бел Сепатус, те, кого примарх держал рядом с собой на почетных и особо ответственных должностях.
Значит, он был рядом. Где-то недалеко в этом коридоре из терракоты и фресок. Я подумал, что мог бы как-то уловить его присутствие, как источник тепла или близкий погодный фронт, но все, что я чувствовал — это вялость от гравитации. Я хочет остановиться, хотя бы на мгновение, перевести дух и принять еще одну таблетку, но Видера продолжала идти. Они находились здесь совсем недолго, всего лишь короткая остановка перед тем, как снова уйти в свою естественную стихию. Мне стало интересно, что они думают о месте, которое построили. Почитают ли они его, как предполагало интенсивное украшение? Или это было просто препятствием для них, местом, где они задерживались только по необходимости, перед тем как снова отправиться к звездам на войну?
В конце концов мы подошли к высокому арочному проему с парой полированных кедровых дверей. По обе стороны от них в кадильницах горели благовония, а краеугольный камень венчала безмятежная золотая маска, окруженная лаврами. На страже стояли два Кровавых Ангела, оба в ливреях Икисата, Сангвинарной Гвардии. Их доспехи были из полированного золота, еще более ослепительные, чем алые, которые носили остальные члены легиона. Это казалось слишком избыточным. Они словно упивались своим великолепием, и это опьянение, учитывая мое легкое головокружение, начинало действовать на меня.
Видера бросила на меня суровый взгляд.
— Держи себя в руках, — пробормотала она. — Я привела тебя сюда, так что не подведи меня.
Это было тактично с ее стороны.
Я старался изо всех сил.
Но тут двери открылись.
* * *Что я могу рассказать о том моменте сейчас, после стольких событий? Смогу ли я вообще точно вспомнить его? Я сомневаюсь в этом. Иногда мне кажется, что я видел только то, что мне было суждено увидеть. Иногда я задаюсь вопросом, происходило ли это вообще.
Но это было. Я становлюсь мелодраматичным. Большинство моментов размыты, но некоторые достаточно яркие. Я помню, что мои движения были тяжелыми, словно я пробирался через воду. Меня докучало жужжание в ушах. Радиационное отравление, сказала мне позже Видера. Она хотела, чтобы я так думал. Им всегда было выгодно, чтобы это казалось мне правдой. А возможно, я был слишком измотан, из-за природной слабости, слишком сильно испытанной внезапным броском в самое сердце нашей галактической войны.
Мне стоит начать с самого начала. С основ. Сам зал — очень большой, длинный, зрительный зал с высокой готической арочной крышей. Стены были сделаны из камня с прожилками, в нишах стояли мраморные статуи, все в боевых позах и стройных, героических образах. Над головой бесшумно парили многочисленные люмены, украшенные драгоценными камнями и позолотой. Стоял устойчивый запах благовоний и гул голосов. Должно быть, здесь, на полу, выложенном досками, собралось около сотни людей, но это было темное пространство, построенное глубоко в ядре Аркс Агелика, так что кто знает, сколько именно их было вокруг нас. Здесь находили ученые и магистры, техножрецы и стратеги, послы и различные представители имперской власти. Как и вокруг Бела Сепатуса, во мраке кружились гололиты, и все они освещали различные квадранты объема флота над нами. Большинство из окружения были Астартес, большая часть — капитаны рот или более старшие чины, облаченные в официальные комплекты брони. Они стояли группами, обсуждая траектории и скорости и споря о деталях. Тон их речей был уважительным, но напряженным — от решений, принятых сейчас, зависел успех операции, проводимых спустя месяцы и на полпути через все пространство Крестового похода.
В дальнем конце зала стоял трон. Он пустовал. Его законный обладатель стоял у подножия ступеней, ведущих к нему, и совещался с небольшой группой помощников. Возможно, он поднимался на этот высокий пост только во время праздников или кризиса, готовый обратиться к собравшимся верующим с грозными заявлениями на манер древнего монарха. А возможно, он никогда им не пользовался. Я подозреваю, что последнее вероятнее, потому что все, что мне известно о его характере, говорит о том, что он ненавидел формальности и постоянно сомневался в своем праве на власть. И это часть его легенды, не так ли? Тот, кто неохотно принял атрибуты короля, предпочитая вместо этого общение с воинами.
Конечно странно, что подобные заявление о смирении только усиливало страх от его присутствия. Он стоял там, прямо передо мной. Мы шли в его присутствии, уверенно проталкиваясь мимо групп чиновников и командиров. В любой момент он мог повернуть эту безмятежную голову, устремить на меня этот пронзительный взгляд, и мы бы оказались на одном уровне, в одной комнате, и каким-то образом должны были бы разговаривать друг с другом.