Вероятно, Алекс
Он вытягивает передо мной левую руку и задирает короткий рукав форменной рубашки. На ней, над специальными часами для сёрферов, змеятся розовые шрамы, выставленные напоказ, чтобы я могла их внимательно разглядеть. Смотреть на них сродни порнографии. У меня такое ощущение, что я делаю что-то, чего делать не должна, и что в любой момент меня могут застукать… но вместе с тем не могу заставить себя отвести взгляд. Эта золотистая кожа, эти шрамы, матовые, будто яичная скорлупа, их линия, напоминающая железнодорожную колею, эти перекрещивающиеся тугие мышечные волокна. Вид поистине ужасен… но это самое красивое, что я когда-либо видела.
При виде этих шрамов в голове всплывают воспоминания, касающиеся уже меня. Нечто такое, чего я ему рассказать не могу. Но это поднимает со дна моей души что-то мрачное, о чем я совсем не хочу думать, боясь как бы меня не захлестнула волна бурных эмоций, грозящих вырваться наружу.
Я делаю глубокий вдох, чтобы загнать их обратно внутрь, и когда мне это удается, вновь ощущаю исходящий от Портера запах воска и очищенных кокосов. Это не тебе не паленый лосьон для загара. Чем же это так пахнет? Не в состоянии найти ответ, я схожу с ума. Не знаю, что тому виной – соблазн ли его запаха, рассказ об акуле или же желание затолкать куда подальше собственные воспоминания, – но не успеваю я осознать, что делаю, как мои пальцы тянутся вперед и проводят по рваному краю шрама рядом с его плечом.
Кожа у Портера теплая. Шрам представляет собой жесткую, тугую линию. Следуя за ней, я прикасаюсь к мягкой, чувствительной коже на внутренней поверхности локтя.
И золотистые волоски на его предплечье встают дыбом.
Он делает резкий, короткий вдох. Преднамеренно тихо, но я все равно его слышу. И в этот момент понимаю, что пересекла некую черту. Отдергиваю руку, пытаюсь что-то сказать, чтобы стереть любые воспоминания о сделанном, но издаю лишь невнятный хрип, который еще больше все запутывает.
– Ну все, – выдавливаю я наконец из себя, – пора возвращаться.
Я настолько смущена, что, когда ухожу, даже спотыкаюсь о стул. По всему кафе разносится скрежет металлических ножек о пол, отрывая нескольких посетителей от послеполуденного кофе. И какой из тебя теперь ловкач, Райделл? Со мной такого никогда не бывало. Неуклюжей меня не назовешь. Ни за что и никогда. Он спутал мне всю игру. Я даже не могу на него взглянуть, потому что мое лицо пылает, будто в огне.
Что со мной происходит? Клянусь, каждый раз, когда я сталкиваюсь с Портером Росом, что-то обязательно идет не так. Не парень, а электрическая розетка, в которую я, как глупый ребенок, без конца пытаюсь засунуть пальцы.
Кому-нибудь обязательно нужно написать у него на спине огромными буквами «ОПАСНО!», пока меня не убило электрическим током.
СООБЩЕСТВО КИНОМАНОВ «ЛЮМЬЕР»
ЛИЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ>АЛЕКС>НОВЫЕ!
@mink: У тебя когда-нибудь были серьезные отношения с девушкой?
@alex: Думаю, да. Типа того. Вопрос лишь в том, что ты вкладываешь в слово «серьезные».
@mink: Эй, ты ведь сам только что сказал «да». Мне просто интересно. Как долго вы были вместе и почему расстались?
@alex: Три месяца, и если вкратце, то она заявила, что я больше не хочу веселиться.
@mink: Даже так? А если не вкратце?
@alex: А если не вкратце, то в ее представления о веселье входило играть в любовь с моим лучшим другом, когда я уезжал из города.
@mink: He знаю даже, что тебе сказать. Прости.
@alex: Тебе не за что просить прощения. Я отвалил. Это не только ее вина. Если ты не обращаешь внимания на происходящее, оно заявляет о себе само. Урок я усвоил. И теперь проявляю бдительность.
@mink: С кем?
@mink: Я так понимаю, ты хотела спросить, по отношению к кому, да?
@mink: Точно.
@alex: Ни к кому в особенности. Просто я стал совсем не такой, как раньше. Все, моя исповедь окончена, теперь твоя очередь. У тебя в прошлом кто-то был, с кем надо было вести себя бдительно?
@mink: Пара-тройка парней на пару-тройку недель, ничего серьезного. Теперь я настороже. Ты удивишься, но для меня это что-то вроде работы с полной занятостью.
@alex: В один прекрасный день тебе может понадобиться помощь.
Глава восьмая
«Ты видишь как я требовательна к туфлям, а они лишь надеваются на мои ноги».
Следующие несколько раз мы с Портером работаем в разные смены. Как и с Грейс, что меня совсем не радует. Музей определил мне в напарницы Мишель, леди постарше. Ей двадцать лет, каждый раз, когда нужно быстро сосчитать деньги, у нее возникают проблемы. Очередь к ее окошку от этого двигается медленно, и это выводит меня из себя. До такой степени, что я даже отправилась в кабинет к мистеру Кавадини, заглянула за угол… а потом передумала и, вместо того чтобы что-то сказать, вернулась на место и доработала до конца смены.
Вот какая я молодец.
Как-то утром, вместо того чтобы шляться по набережной, набивать брюхо чурро и переходить от магазина к магазину, изображая из себя Шерлока Холмса, я разделала папу под орех, сыграв с ним две партии в мини-гольф. Чтобы побыть немного со мной, он отпросился на полдня с работы, что с его стороны было очень мило. А потом предложил на выбор либо сыграть в гольф, либо заняться сёрфингом, но после рассказанной Портером истории о всяких ужасах, поджидающих человека на океанских просторах, я ни за что на свете не встану на доску, мани меня раем или грози адом. Ни-ни. Отец, когда я ему о ней поведала, тоже немало впечатлился. Сказал, что не раз видел отца парня рядом с магазином, торгующим досками, знал, что у них в семье все сёрферы, но полагал, что несчастный случай, в ходе которого он потерял руку, случился давным-давно, и понятия не имел, что его спас Портер.
Это что же получается? Проведя в городе всего неделю, я уже могу посплетничать с папой о том, чего он не слышал, прожив здесь целый год? Да, он явно во мне нуждается.
Отшлепав его по попке в мини-гольф, я в награду получаю право выбрать заведение, в котором мы будем обедать. Поскольку, перед тем как приступать к игре, мы позавтракали лишь слегка, я решаю дать нам второй шанс в «Блинной хижине». Внутри заведения царит атмосфера американских закусочных 1950-х годов, мы забираемся на высокие стулья у стойки, и официантка в розовой униформе подает нам охлажденный чай, который мы потягиваем, ожидая заказанных блинов. Ну наконец-то моя мечта сбылась! Хотя нет, потому как «Блинная хижина» совсем не оправдала моих ожиданий, даже их «известные на весь мир» миндальные оладьи, которые я совершенно не оценила.
Когда я озвучиваю свою более чем посредственную оценку, отец тычет вилкой в мое блюдо и берет небольшой кусочек:
– Вкус как на Рождество.
– Ага, чем-то напоминает миндальное печенье, которое делала бабушка.
– Увесистое и рассыпчатое, – соглашается он, – надо было взять «Датч Бейби». Попробуй у меня. Пальчики оближешь.
Действительно лучше, даже намного, но все равно не чурро.
– Ну как, все еще его не нашла? – спрашивает он, и я понимаю, что речь идет об Алексе.
Я вкратце обрисовываю ситуацию, объясняю, что ничего не сказала Алексу о моем приезде сюда и хочу отыскать его сама. В очень многих отношениях мы с папой (к сожалению) очень похожи.
Он все понимает. В отличие от мамы. Она перепугалась бы до смерти, даже если бы просто узнала о существовании Алекса, и с этим ничего поделать нельзя. Но когда мы переехали в округ Колумбия, мама перестала обращать внимание на то, что происходит в моей жизни, поэтому я, скрывая его, ничем не рисковала. А теперь, поселившись здесь, вижу, что ей по-прежнему нет до меня никакого дела, потому как, поинтересовавшись первоначально, как я добралась, на связь со мной она больше не выходила. Ну и пусть. Я стараюсь не особо задумываться о ее равнодушном ко мне отношении.