Контуженый (СИ)

— Вы за деньгами, хлопчики, или пострелять захотелось?
Это первые его слова вместо приветствия. Чапай выходит из-за стола, и мы видим, что вместо левой ноги ниже колена у него протез.
Говорит он угрожающе:
— Наш «оркестр» всегда выступает в первом эшелоне. Навстречу лупят из всех калибров, а стежка минами устелена. Кому ногу оторвет, кому сразу башку.
После второй фразы с наглядным примером каждый задумывается. Чапай пытливо смотрит на нас и выкладывает на стол пятитысячные купюры веером.
— Компенсирую вам дорогу в оба конца. И гульнуть останется. Забирайте и проваливайте!
Третью фразу он сказал, как плюнул. И ждет: утремся и исчезнем? Ну уж нет! Здесь не драка, а струсить нельзя. Я исчерпал лимит малодушия еще в ночном клубе.
— Мы за Родину, — злюсь я.
— Какую родину?
— За нашу, за Россию! Ты кто такой, чтобы нас останавливать?
Денис поддерживает:
— Да, дядя, мы служить, а ты обратку включаешь. Зови старшего!
Усы Чапая приветливо растягиваются:
— Добре, патриоты. Только я не дядя, а Чапай. И вам позывные понадобятся, если возьмем.
Чапай садится за стол, убирает деньги.
— Начнем сначала. Представьтесь. Кто кем служил. И предъявите документы.
Я и Антон протягиваем военные билеты и паспорта, Денис только паспорт.
Мне есть, что сказать:
— Никита Данилин, старший сержант запаса. Срочную служил командиром минометного расчета. Участвовал в учениях.
— Антон Солнцев, — подхватывает Антон. — Служил вместе с Данилиным. Наводчик миномета, рядовой.
Чапай раскрывает военные билеты и одобрительно кивает:
— Минометчики нам потребны. Командир расчета и наводчик имеются. А ты, Шмелев, кем будешь?
— Шмелева назначим заряжающим, — рапортую я.
— Раскомандовался, сержант. Учти, Данилин, тут у нас без знаков различия и без погон.
Денис спешит заверить:
— Я справлюсь. Мы вместе хотим служить.
— Для начала пройдете медкомиссию. Сдадите кровь на ВИЧ, туберкулез, гепатит и наркотики. Служба безопасности пробьет ваши данные, а уже потом поговорим предметно. Если за душой косяки, выкладывайте сразу.
— У меня условный срок, — признается Денис.
— За что? Наркотики, сексуальная неприкосновенность, бандитизм — от ворот поворот!
— За хулиганку. С парнем подрался.
— Проверим. Если так, то добро пожаловать в «оркестр». Война — это большая серьезная драка, хлопцы. И бить лучше первым.
Чапай разглаживает усы и наставляет:
— А теперь главное. У нас свои заповеди и свои смертные грехи. Первый грех — предательство. За это расстрел. Дезертирство — то же предательство с тем же финалом.
Говорит он без пафоса и надрыва, однако взгляд и интонация такая, что сразу веришь, и уточнять, что да как, не хочется.
— Второй грех — алкоголь и наркотики на линии боевого соприкосновения. А вы будете там всегда. Третий грех — мародерство. Из чужого брать только трофеи врага. Четвертый грех — сексуальные контакты. Вы воины-освободители, а не насильники. Зарубите себе на яйцах! Нянчиться не будем!
Мы киваем. Я окончательно убеждаюсь, что старые ворота с пионерским лозунгом настоящая граница между прошлой и будущей жизнью.
После необходимых процедур ночь мы проводим в армейской палатке на панцирных кроватях с такими же новобранцами в солдаты удачи. Утром все трое снова у Чапая.
В его руках наши документы, в глазах доброжелательность.
— Поздравляю. Фильтрацию прошли, приняты на обучение минометчиков. Позывные придумали?
Над позывными нам не пришлось ломать голову. На правах будущего командира я представляю боевой расчет:
— Солнцев — Чех, Шмелев — Шмель, а я — Кит.
Кличкой меня наградил Денис, как самого спокойного и толстокожего из нашей троицы. Я согласился, со стороны виднее.
— Добре, — кивает Чапай. — Обращайтесь теперь так не только по рации, а всегда. Пока не вернетесь на гражданку.
— Так точно, Чапай!
— А сейчас дружно достаем телефоны и удаляем себя из соцсетей.
— Каких? — уточняет Денис.
— Всех абсолютно! Даже старые аккаунты, которыми годами не пользуетесь, удалить! Это условие нашей компании.
 
— Зачем?
— Чтобы враг ничего не узнал даже после вашей смерти.
— И все фотки? — расстраивается Антон.
— Выполнять, Чех!
Чапай проверяет наши телефоны и выкладывает на стол бумаги.
— Заполняйте контракты. Первый контракт на шесть месяцев. Две недели обучения и на передовую. Вопросы есть?
— А после шести месяцев что? — спрашивает Шмель.
— Сами поймете: или с нами или домой. В ЧВК остаются адреналиновые наркоманы. Попробовал — понравилось. Это как вирус, а антивируса нет.
— Шесть месяцев достаточно. Через полгода война закончится, — убежден я.
Усы на лице Чапая широко растягиваются:
— Я вам открою маленькую тайну — войны всегда есть и всегда будут. Работа у вас будет вечно. А главное, где бы «музыканты» ни работали, хоть в Африке, хоть в Америке — мы защищаем Родину!
— Я загранпаспорт не заказываю. Жду, когда везде будет Россия, — усмехается Шмель.
— Настрой одобряю. Глупой опасности и в мирной жизни хватает. Поскользнулся в ванной и кранты. Или на нож в пьяной драке нарвался. У нас хотя бы страховка имеется. Пять миллионов за гибель, три за ранение.
— А если плен?
Чапай сводит брови, качает головой:
— У нас такая организация, что в плен брать не будут. Бейтесь до последнего. А на крайний случай у каждого будет в запасе граната. Она так и называется — последняя граната. Вам расскажут, что делать.
— Инструкция на пять миллионов, — пытается шутить Денис.
Шутка звучит плохо. У нас кислые лица.
Чех мнется и выражает общую мысль:
— После смерти, хоть рубль, хоть миллионы — уже по барабану.
— Смотря кому достанутся, — возражает Чапай. — Мы платим только наличными без всяких карточек и банков. На ваш выбор — после контракта всю сумму сразу или ежемесячно по доверенности за вас будут получать деньги родственники.
— В Дальске можно? — спрашивает Денис.
— Где угодно. Приедут и выдадут указанному тобой человеку.
— Мы решили, — объявляет Шмель. — Наши деньги будет получать сестра Чеха — Злата Солнцева.
— А родители?
— Мой отец все пропьет, а в Злате мы уверены. Все трое.
— Ваше право. Пишите доверенности на ее имя.
Денис полночи нас увещевал, что копить вместе — лучший вариант. Втроем у нас накопится крупная сумма. Мы будем выполнять боевые задания и получать премии. Вернемся домой, купим автомойку самообслуживании, вытесним Макса Лупика из города и заживем — доходов всем хватит. Как работает автомойка он знает. Это наш шанс круто изменить жизнь. Будем гонять не на крашеной «шевроле» прошлого века, а на новом черном БМВ.
План мне понравился, Антону тоже. Втроем и заработать быстрее, и руководить потом прибыльным бизнесом легче.
Паспортные данные Златы я переписываю из заявления в ЗАГС. Хоть для чего-то документ пригодился.
Шмель замечает бланк и посмеивается:
— Сохрани. Разбогатеешь, и Злата заявление подпишет. Гульнем на вашей свадьбе.
Я вспоминаю Злату в объятиях Дениса и качаю головой:
— Этого не будет.
— Значит, будет что-то другое. Главное, чтобы было!
Чапай забирает контракты и вручает нам жетоны сотрудников ЧВК «Вагнер».
— Носите на шее. Там ваш персональный номер, чтобы в случае чего… — Он недоговаривает, меняется в лице и по-отчески добавляет: — Запомните, хлопцы, смелость города берет. Не позорьте ваших дедов-победителей.
Мы идем на склад за военной формой. Перед бытовкой Чапая ждут настороженные новички и с уважением смотрят на нас. Они только прибыли, а мы здесь уже сутки и успели постричься «под спецназ».
Денис звонит Злате и сообщает, что она будет получать наши деньги, копить на общий бизнес.
— Дома не держи. Храни в тайнике в паровозе под сиденьем, где я показывал. Так надежнее. И никому не слова! О тайнике знаем только мы четверо. Ты будешь в доле.