Хозяйка Ольбранского замка (СИ)

– А сам Якоб Иванович, что по этому поводу думает?
– Да кто ж его уразумеет? Все маги – странные. Только с утра, как только Его благородие проспался и рассола прямо из бочки половину выхлебал, так и собрался на охоту. В лес, стало быть, подался. Вместе со своими людьми ушел. Предупредил только, что к вечеру вернется.
– К вечеру, так к вечеру. Ты уж не перечь ему и постарайся угодить, все же господин Полуэктов для помощи нам прибыл. Кстати, раз уж зашла об этом речь, а давай организуем праздник? – пришла мне в голову идея. – Вынесем столы на улицу, угощение поставим. Нам ведь есть что отпраздновать! Заодно клятву твою приму, расскажу о наших планах, новых работников представлю, чтобы остальные не относились к ним, как к обузе. Пусть люди познакомятся друг с другом. Глядишь, быстрее общий язык найдут. Что ни говори, а застолье сближает.
– Как прикажете, Ваша светлость. Отчего ж не отпраздновать? С вашего позволения, я Забаве Алексеевне поручу организацию, – попросил Мирон.
– Поручи, Мирон Игнатьевич, – разрешила я. – Посмотрю заодно на твою супругу в деле.
Распорядившись насчет груза, основная часть которого под присмотром господина Шехнина отправилась на заводские склады, я поехала к новому месту жительства. Матрена уже переехала и перевезла вещи в пристройку для свиты. Осталось посмотреть, как она там все обустроила.
Флигель за время моего отсутствия преобразился. Исчезла паутина и грязные разводы, окна засияли чистотой, а рамы – свежей краской. Землю вокруг здания вскопали и посадили цветы, глаз радовали яркие клумбы. Матрена, завидев нас, выскочила на крылечко, вытирая мокрые руки об передник.
– Ярушка вернулась! – подалась ко мне, раскрывая объятия.
Обнялась с ней, как с родной, и только теперь поняла, как соскучилась. Привыкла я к Матрене и полюбила в ответ на ее искреннюю привязанность и материнскую заботу.
– Ну, как съездила? Как все прошло? Что так задержались? Мы тебя вчера к вечеру ожидали.
– Дела возникли срочные, поэтому пришлось задержаться. Ну, идем же в дом! Покажешь, как вы тут обустроились.
Обстановка внутри приятно радовала. Добротная мебель, картины на стенах, ковры и тканые дорожки на полу, статуэтки на специальных этажерках. Первый этаж занимала просторная гостиная-столовая с большим обеденным столом и каминной зоной с местами для посиделок, обставленной мягкой мебелью. Еще имелись чуланы для слуг, в которых только узкая кровать и помещалась, а также хозяйственные комнаты. Там служанки приводили в порядок княжеские наряды, гладили платья, костюмы или сорочки, хранили летние и зимние вещи. В одной из таких комнат Матрена обустроила кухню. Нашла умельцев, которые сложили новую печь – свежая кладка еще пахла раствором. На стенах повесили полки, притащили громоздкий шкаф для посуды и добротный разделочный стол.
Второй этаж занимали спальни. Мне определили самую просторную – хозяйскую, две поменьше – Матрене и Павлине с Дуняшей достались. Матвей выбрал себе угловой закуток на первом этаже. Из двух оставшихся спален, одну переоборудовали под ванную и будуар. Кровать отодвинули к стене, а в центр установили чугунную ванну на изогнутых ножках. У занавешенного окна поставили трюмо с большим зеркалом и умывальник.
В целом, если гостей будет немного, то не стыдно их в гости пригласить. Только конюшни нет, чтобы лошадям уход оказать, сгорела вместе с замком. Но это временная проблема. Пока на улице тепло и сухо, хватит уличного навеса, а после сбора урожая можно новую поставить. И баньку срубить, чтобы под боком была. В деревню не набегаешься каждый раз, когда попариться захочется. А в зиму как раз такой период начинается, когда хочется в жарко-натопленной парилке на лавке полежать, да чтобы банщицы веничком от души отхлестали. А после горячего отвара травяного подали с пирогами и липовым медом вприкуску.
С дороги Матрена быстро организовывала ванную, чтобы я смыла усталость и пот, а сама кинулась на стол накрывать. Праздник-праздником, а обед – по расписанию. До вечера я отдыхала, радуясь, что не нужно суетиться и что-то организовывать. Помощников хватало.
 
Матрена поделилась, что утром в субботу, едва мы уехали, к ней пол деревни крестьянок пожаловали. Она рассчитывала на двух-трех женщин, а тут рота в подчинении оказалась. Вместе они за день отмыли флигель, освежили дорожки, выбили от пыли ковры, расчехлили мебель. Даже клумбы умудрились посадить, чтобы цветочки радовали.
Между делом женщины делились проблемами с Матреной, интересовались, правда ли я сделаю то, что обещала. Народ-то по большей части разбежался. Кто из-за темных дел, что творились в замке, а кто и после, когда тот сгорел, ушли. Без хозяйского присмотра земли пришли в упадок, зверье распоясалось, поля заросли бурьяном не паханные.
– А я же им говорю: Ярушка моя, если чего пообещала, то исполнит. Так что надеются они крепко и ждут, когда жизнь здесь наладится. Вот и товаров сколько с ярмарки привезла, механизмов. А уж женка-то Миронова, павой тут ходила, направо и налево хвасталась, как ты за них вступилась и богатый подарок на свадьбу преподнесла. Правду говорит или врет? Брошь и впрямь твоя – сама видела, но решила дождаться и у тебя узнать.
– Подарила, Матрен! – подтвердила я. – И за то цену высокую заплатила, что мне люди грамотные нужны. Купец дочку письму и счету обучил, хозяйство вести и в делах помогать. Оттого и заступилась, и к себе позвала, что на службу верную рассчитываю.
– Да неужели верность купить можно? – усомнилась бабулька.
– Можно, если ее делом и клятвой подкрепить. Вечером сегодня при всем народе Вопиловы клясться будут. Я намерена заботиться о тех, кто на меня работает. Это пока здесь только развалины, упадок и неработающий завод, рабочих рук нехватка наблюдается. А через год, как только на ноги встанем, люди к нам сами проситься начнут. Да только мы уже выбирать будем, кого приветить, а кому отказать. Ой, чуть не забыла! Я же гостинцев привезла, – спохватившись, бросилась к вещам, которые Павлина уже разобрала и сложила в комнате. – Пирожные из лучшей кондитерской города. А это, смотри… – Достала шкатулки, что у мастериц скупила. – Красота, какую наши новенькие собственными руками делают. Я собираюсь в них продукцию упаковывать. Такие даже великим князьям не стыдно в дар подносить.
– Ох, Ярушка! – Матрена счастливо вздохнула. – Смотрю на тебя и не нарадуюсь. Хоть и грех такое говорить, но хворь неизлечимая тебе на пользу пошла. Никто не верил, что ты в себя придешь, только я… молилась и верила! Ты будто другим человеком очнулась. Я знала, сердцем чувствовала, что моя Агниярушка именно такая – отзывчивая, добрая, справедливая.
Эх, знала бы она, какой дрянью на самом деле была княжна! Матрена вскормила ее, с пеленок воспитывала и привязалась, как к дочери. Оттого и не замечала, какой испорченной и избалованной выросла Агнияра. Еще и с темниками связалась, окончательно загубив то хорошее, что вложила в нее кормилица. 
Вряд ли княжна любила кого-то, кроме себя, а к слугам относилась, как к людям второго сорта. Мне невероятно повезло, что в этом мире я кому-то нужна. И меня любят просто потому, что я есть. Только погибнув и оказавшись в другом мире, я поняла, как мне не хватает мамы, бабушки, друзей и всего того, что я не ценила и воспринимала как должное в прошлом.
– Спасибо, Матрен! – всхлипнув, обняла старушку. – Я так рада, что ты есть. И ценю все, что для меня делаешь.
Ближе к вечеру, когда жители Роднино собрались на улице за накрытыми столами, я первой взяла слово. Сказала, что рассчитываю возродить фабрику и сделать ее знаменитой на всю империю. Кратко перечислила, что уже предприняла для этого, и выразила надежду, что здесь присутствующие люди помогут в этом нелегком деле. Затем представила мастериц, чьи имена списком передал Мирон, а то я никого не запомнила. Особенно маленьких, которых видела мельком.
Крестьян удивил факт, что дети будут получать плату наравне со взрослыми. В каждой семье росло по двое-трое ребятишек, а то и больше. И заработать хотели многие.