Зной пустыни

— Я хочу сменить обстановку.
— А не пора ли рассказать мне, что с тобой происходит? Ты же сам не свой с того момента, как попросил меня стать твоим дилером.
Пожав плечами, Алан объехал лошадь друга, и они двинулись дальше. Тишину нарушали лишь похрапывание лошадей да скрип упряжи. На вершине холма Алан натянул поводья. Говорить правду больно, но носить ее в себе — еще больнее.
— Ты прав.
Хэнк тяжело слез с лошади.
— Я готов тебя выслушать.
— Это началось в тот день, когда открылась выставка по случаю десятилетия галереи. Хотя правильнее было бы сказать, что в тот день все кончилось. Помнишь, я тогда поехал в галерею второй раз. Поехал с надеждой наладить отношения с Лиз, по крайней мере деловые. Обычно эти мероприятия затягиваются далеко за полночь, однако в галерее уже никого не было, и я решил поехать к Лиз домой. — Хэнк собрался что-то сказать, но Алан жестом остановил его. — В доме горел свет, дверь оказалась незапертой. Я был уверен… черт, я сам не знаю, в чем я был уверен. Я вошел в дом. Лучше бы я этого не делал. Я увидел ее в постели с Риком.
Хэнк взял друга за руку.
— Прости, Алан, я понимаю, как тебе больно. Они тебя видели?
— Нет, они были очень заняты. Я не осуждаю Лиз. Но есть вещи, которые выше моих сил. Когда на новогоднем вечере я снова увидел ее рядом с Риком, — Алан глубоко вздохнул, — я понял, что мне надо держаться от нее подальше.
— Ты, конечно, переживаешь, но могу поклясться, что Лиз отнюдь не увлечена Мейсоном.
Старый навахо хотел сказать, что он месяцами работал с Лиз, и она ни разу не упомянула имя Рика. Но Хэнк вовремя вспомнил данное Лиз обещание.
— Ты можешь иметь свое мнение, но я-то видел их собственными глазами. — Алан вскочил в седло.
— Тогда схвати этого Мейсона и поджарь в пустыне, как делается у вас, апачей! — крикнул Хэнк, пытаясь улучшить настроение друга.
— Мне это тоже приходило в голову.
— Куда ты поедешь?
— Я договорился с Романом Де Сильвой насчет его дома в Санта-Фе.
— Ты собираешься выставлять свои картины на ежегодных выставках у Кент?
— Придется, я же связан контрактом. — Алан даже не пытался скрыть отчаяние. — Давай прокатимся с ветерком.
И, пригнувшись в седле, пустил Одии бешеным галопом. Он несся на распластанной в беге лошади и чувствовал себя свободным воином на своей родной земле.
Благородное животное уже покрылось пеной, когда Алан наконец натянул поводья и стал ждать друга. Счастливый человек этот Хэнк, точно знает, кто он и что он. Он вполне доволен тем, что принадлежит к племени навахо и любит женщину своего племени.
— Если ты будешь так носиться, то в один прекрасный день сломаешь себе шею, — проворчал Хэнк, догнав Алана.
Обратно они ехали молча, погруженные в свои мысли, и только когда уже входили в дом, Хэнк нарушил затянувшееся молчание.
— Алан, хочу ответить доверием за доверие. Да, тот случай причинил тебе боль. Но, чтобы судить Лиз, ты должен кое-что знать о ней.
— Хэнк, я люблю тебя, как брата, и вижу, что тебе нравится Лиз. Но ты не знаешь ее так, как я.
Хэнк подошел к другу вплотную.
— А если я знаю ее лучше, чем ты?
— Черт тебя побери, Хэнк. Не желаю тебя слушать. Если Лиз удалось подцепить тебя на крючок, то мне искренне жаль тебя.
Арчер глядела на Романа, как будто собиралась навеки проститься с ним. Логика и взгляд скульптора говорили, что его нельзя считать красавцем. Да и сам он в шутку называл себя неандертальцем. Тяжелые, нависшие брови, сломанный в драке нос, квадратный подбородок, покатые мускулистые плечи. В отличие от Луиса, который весьма следил за своим гардеробом, Роман вообще не придавал значения одежде. И все же Арчер думала, что она никогда не видела более прекрасного человека.
— Значит, ничего не изменилось, — сказал он, не пытаясь скрыть разочарования.
— Боюсь, что нет. Луис вел себя очень отчужденно, все праздники пропадал на работе, и я думала, он поймет необходимость развода.
— Ты ждешь, что он сделает первый шаг?
— Учитывая все обстоятельства, это было бы лучшим выходом.
 
— Под обстоятельствами, видимо, ты подразумеваешь меня. Черт возьми, Арчер, когда ты наконец поймешь, что любить — не грех, и преодолеешь свой комплекс вины. Рано или поздно, но тебе все равно нужно что-то решать.
Арчер виновато посмотрела на него.
— Я так долго заставляю тебя ждать. Видишь, какой я ужасный человек.
— Это правда, — грубо отрезал Де Сильва.
— Может, тебе стоит вернуться в Санта-Фе и сделать вид, что ты никогда меня не знал?
— Иногда мне действительно этого хочется. Но время простых решений для нас обоих миновало. — Роман, ссутулившись, пошел на кухню.
Арчер пошла следом и попыталась оправдать свою нерешительность.
— Я хотела предложить Луису, чтобы в Гонконге он подумал о разводе. Но он выглядел таким несчастным, он так сокрушался, что мне стало его жалко.
— А меня тебе не жалко? Я тоже несчастен. Чертовски несчастен.
Арчер пришла в ярость. К черту Романа, к черту Луиса, к черту всех мужиков с их идиотским убеждением, что весь мир должен вращаться вокруг их драгоценных персон.
— С первого дня нашего знакомства в Санта-Фе ты знал, что я замужем, мог оставить меня в покое и уйти. Тогда ничего бы не произошло. И я не просила тебя приезжать.
Она еще не видела Романа таким расстроенным.
— Да, ты права, ты действительно не просила меня приезжать. Но молча умоляла об этом. Разве я ошибаюсь? И ты думаешь, я смогу уехать в Санта-Фе и сделать вид, что мне все приснилось? Я бы никогда не полюбил тебя, если бы ты переспала со мной от скуки и пресыщенности. С такими женщинами я уже имел дело и забывал о них на следующее утро.
Арчер почувствовала, что краснеет.
— Значит, я не первая замужняя женщина, с которой ты спал?
— Речь сейчас не обо мне, а о тебе. О тебе и Луисе. — Роман вдруг по-детски улыбнулся. — А ведь это наша первая ссора. Мы знакомы два месяца, жизнь нас не балует, но до сих пор мы ни разу не поссорились.
— Ты невозможный человек. — Гнев Арчер прошел, но она не хотела в этом признаться.
— Нет, я — трудный. В газетах меня всегда называют трудным. Невозможным я еще ни разу не был.
Арчер наградила его мимолетной улыбкой. Роман наклонился и поцеловал морщинку, залегшую у нее между бровями. Еще чуть-чуть, и он наговорил бы таких слов, которые навсегда оттолкнули бы Арчер. Пусть брак неудачен, но раны, нанесенные разводом, все равно будут ее мучить. Да, они любят друг друга, но за недели и даже месяцы невозможно выковать узы прочнее связи Арчер с ее пусть и нелюбимым мужем. Роман понимал, что ему нужно очень постараться, если он хочет завоевать эту женщину.
  
Глава 15
 
 9 февраля 1989 года 
Февраль в Скоттсдейле — отличное время. В воздухе буквально пахнет деньгами. Большими деньгами. И Мейсон трепетал, вдыхая этот пьянящий аромат. Он ощущал себя хищником, почуявшим кровь.
Восемнадцать пятнадцать. Пора.
На нем был тот же костюм, что и в новогоднюю ночь. Зря он тогда надевал его, только испачкал. Похлопав по карману пиджака, Рик убедился, что дубликат ключа от дома Лиз на месте. Сделать оттиск оказалось на удивление легко.
Он поднял лежащий у двери ломик и задумался. Нет, лифт вызывать не стоит, вдруг кто-нибудь увидит Рика с таким странным предметом. Лучше спуститься по пожарной лестнице.
Подойдя к машине, Мейсон сжал кулаки и стиснул зубы, но, овладев собой, открыл дверцу «порше» и положил ломик на переднее сиденье. Верный «порше» никогда его не подводил. Автомобиль — не женщина, позаботишься о нем, а он позаботится о тебе. Чертовски жаль, что сегодня придется нарушить это золотое правило.
Ладно, распустил нюни! Машину ему жалко, твою мать! Да через пару недель он купит себе «роллс-ройс». А пока нужно отыскать слайды картин, предназначенных для выставки в музее Гуггенгейма. Сегодня в галерее открывается персональная выставка Алана Долгой Охоты, и разлюбезная Лиз будет занята до поздней ночи. По такому случаю верная Росита отпущена домой на целые сутки, и Рику никто не помешает.