Осколки разбитых иллюзий (СИ)

— Мне жаль, — произнёс он.
Его слова сопровождались одной слезой из правого глаза.
— Мой отец не умер! — кричала ему в лицо, замахиваясь, ударила его по щеке ладонью.
— Мура-а-аз, — крик матери прорывался в сознании сквозь окружающий шум. — Мой Мураз умер…
Я резко развернулась, решив вернуться к отцу. Он не мог умереть! Все просто сошли с ума!
Но мне не удалось ступить и шагу. Адэм, развернул меня за плечи, стискивая в объятьях до хруста в костях.
— Его больше нет, — вырвалось шепотом мне на ухо.
Мой разум затуманился, воздух покидал лёгкие.
«Меня тоже больше нет.» — последнее, что промелькнуло в голове перед тем, как я осела у него на руках.
Шаги и шуршание за спиной проникают в моё подсознание и выдергивают из сна. Я открываю глаза и моментально жалею об этом. Дневной яркий свет больно бьёт по ним. Понимаю, что прошло уже достаточно времени с тех пор, как я тут. Заставляю себя встать. Затёкшие мышцы причиняют боль и дискомфорт.
Ощущаю, что позади меня кто-то стоит. Затылок покалывает, чувствую спиной тяжёлый взгляд. Я оборачиваюсь и с трудом удерживаюсь на ногах, чтобы не грохнуться вниз.
Наши взгляды встречаются. Я смотрю, не мигая на мужчину в чёрном расстёгнутом пальто, что держит в руках гвоздики.
Значит, это он. Двадцатого числа каждого месяца, в день, когда не стало отца, я находила на его могиле десять алых гвоздик.
Я не знала, кто их приносит и когда. И решила, что кто-то из братьев позаботился об этом, заплатив кому-то из местных.
Пребывая в растерянности, ныряю в себя. Стараюсь понять, что же я чувствую, увидев его вновь? Но в голове нет ни одной мысли. Пустота. Сердце не бьётся. Не качает кровь.
Мой соучастник, человек, который виновен в смерти отца настолько же, что и я, тоже не молвит ни слова. Он проходит вперёд, положив цветы на мраморный гранит, смотрит на памятник. Я чувствую, как в груди, наконец-то, начинает функционировать сердце. Оно пропускает удар.
«Адэм.» — констатирует мозг, словно узнаёт его только сейчас.
— Что. Ты. Здесь. Делаешь? — выговариваю каждое слово с трудом.
Кожа по всему телу начинает воспламеняться. Чувствую дикий зуд. Боже. Оказывается, сердце тоже может чесаться.
— Между нами есть дела, которые нужно решить, — произносит Адэм, не поворачивая головы в мою сторону. Продолжает печально смотреть на изображение отца.
Я содрогаюсь от звука его голоса. Я запретила себе думать о нём. Вычеркнула из памяти его лицо. Не вернулась назад в столицу после похорон отца, чтобы не встречаться с ним лицом к лицу. Чтобы никогда больше не видеть его. Заперла себя в этой глуши. И вот он вновь передо мной.
Я украдкой ухватываю рваный вдох, боясь задохнуться от неконтролируемых чувств. Где справедливость? Почему он все ещё так влияет на меня? Со всей силы сжимаю руки в кулак.
Приподнимаю голову, одаривая его пренебрежительным взглядом.
— Единственное, что между нами есть… — говорю шёпотом.
Так, чтобы слышал только он. Словно боясь, что может услышать отец. Узнать, что мы вновь ругаемся.
— Единственное, что между нами есть, — повторяю вновь ещё тише, — Это могила моего отца. Это его смерть.
Мышца на лице Адэма дёргается, он резко поворачивает голову в мою сторону. Сжимает челюсть так, что его лицо белеет. Метает на меня взгляд. Я вглядываюсь в эту чёрную бездну, словно ищу что-то жизненно необходимое. Он делает шаг в мою сторону. Я отступаю назад, вытягиваю руку вперёд, в предупреждающем жесте, чтоб не смел подходить ближе.
— Между нами только смерть.
Бросив эти слова, разворачиваюсь и шагаю вперёд. Иду быстрым шагом, еле сдерживая себя, чтобы не пуститься в бег.
Меня трясёт и колотит всю обратную дорогу. Увидев перед собой деревушку, удивляюсь, как быстро я преодолела путь назад. Обычно дорога занимает дольше времени. Я прохожу мимо домов, замечаю людей, идущих мне навстречу. По инерции, неосознанно. Просто серые пятна без лица, пола и возраста.
В голове снова и снова прокручиваю встречу с Адэмом. Ведь не думала о нём. Не хотела видеть больше. Так почему сейчас где-то внутри, в темном уголке души, трепыхается унизительная радость?
 
Одергиваю себя. Это вовсе не радость! Просто эффект неожиданности. Вот и всё! Сворачиваю на улицу, ведущую к дому бабушки, замечаю у ворот дома чёрный минивэн.
Как только захожу во двор, вижу Демира. Брат стоит у входа в дом и затягивается сигаретой. Увидев меня, бросает окурок и топчет ногой. Улыбается.
Меня охватывает радость. В миг преодолев расстояние между нами, я кидаюсь в его объятия. Дем кружит меня вокруг оси. Звуки нашего смеха переплетаются между собой.
— Как же я скучала! — говорю, посмотрев ему в лицо. — Очень-очень!
— Я тоже, Кам, — отвечает он серьёзным тоном.
В последний раз мы виделись два месяца назад. Демир и Азра приезжали за тем, чтобы уговорить меня вернуться домой. Но я была непреклонна и на этой почве мы повздорили с Демиром.
— Ты приехал один? Где Азра?
— Не один. Но без Азры. Она ждёт тебя дома, — выговаривает последние слова с нажимом.
— Ох, только не начинай снова, — насупилась моментально я, отодвинувшись от него. — Никуда я не поеду!
— Это мы ещё посмотрим, — раздаётся голос за спиной Демира.
— Левон, — произношу прежде, чем выглядываю из-за плеча Демира и вижу ещё одного брата. — Ты тоже тут?!
— Я тоже, — отвечает он, закрывая за собою дверь в дом, и идёт к нам.
Я иду навстречу и обнимаю его, но уже более сдержанно. Понимание того, что если братья и Адэм приехали сюда вместе, то вероятнее всего что-то произошло. Или должно произойти. Радость от встречи с братьями сменяется тревожными сигналами в голове. Множество мрачных мыслей начинают атаковать меня.
— Вижу, деревенская жизнь тебе по душе, — говорит с издевательским смехом, осматривает меня с ног до головы. — Что за вид? Только не говори, что ты и корову доить научилась?
— Иди к чёрту! — бью его кулаком в предплечье.
Но понимаю, что шутки шутками, но брат прав, выгляжу я не самым лучшим образом. Глаза, скорее всего, красные и распухшие от слёз, распущенные волосы растрепал ветер, длинное пальто и обувь утопают в грязи. А все потому, что шла, не разбирая дороги.
— Ладно-ладно, я пошутил, ты же знаешь, — произносит, отступая назад.
В этот момент дверь в дом раскрывается и оттуда выглядывает голова ещё одного моего брата — Рустама. Теперь я удивлена ещё сильнее, чем минутами ранее. Что происходит? Почему они все решили приехать вместе?
— Камилла пришла, — говорит он кому-то в доме. Давайте, заходите уже, — командует нам и скрывается обратно внутрь.
Я оборачиваюсь и вопросительно смотрю на лица Демира и Левона.
— Что происходит? — спрашиваю их.
Демир подходит сзади, ставит руки мне на плечи, юркает в свои объятия.
— Ничего такого, что мы не сможем уладить, — отвечает он.
Я хмурюсь, тревожные звоночки в голове превращаются в сирену.
— Мы приехали за тобой, — подходя к нам и щелкая по носу, говорит Левон. — Пора возвращаться домой.
Я не успеваю ответить, он устремляет взгляд за нашу спину.
— Адэм, ты как раз вовремя.
Я съёживаюсь в объятьях брата. Он выпускает меня из кольца рук, и мы идём к небольшому каменному дому, построенному ещё моим прадедом. Он легче отапливается, уютнее и компактнее, чем большой двухэтажный дом рядом, построенный моим отцом.
Я не оборачиваюсь назад, не желаю встречаться взглядом с Адэмом. Снимаю массивные ботинки, захожу внутрь и вешаю пальто на крючок у входа. Поправляю шерстяное платье на себе. Чувствую тепло и запах горящих в печи дров и это немного успокаивает мои нервы.
Вижу, что во главе стола сидит дядя Мазахир, по обе стороны от него Рустам и самый старший из моих братьев. В воздухе витает напряжённая обстановка. Лица братьев кажутся сосредоточенными и мрачноватыми. Чувствую, как ладошки начинают потеть. Так происходит всегда, когда я начинаю нервничать. Ещё утром ничего не предвещало такого поворота. Дядя, братья и Адэм с ними, какая-то криминальная сходка авторитетов, честное слово. Как только я подхожу к столу, братья встают, и я по очереди приветствую их объятиями.