Осколки разбитых иллюзий (СИ)

— Браво, играешь натурально. В начале я даже поверил в твои гляделки, — ухмыляется, снимая с рубашки запонки. Закатывает рукав.
Не смотрит на меня. Ведёт себя непринужденно и расслабленно. Решаю следовать его примеру. Необходимо снять с себя это чёртово платье, иначе оно раскрошит мне рёбра.
— Не знала, что ты настолько наивен.
Тяну руки к спине, нащупываю пуговицы. Нереально. Они настолько маленькие, что самостоятельно расстегнуться мне не удастся.
— Не знал, что ты настолько артистична, — закатывает рукав рубашки на второй руке.
Закончив удостаивает меня коротким взглядом. Берёт в руки пиджак, шарит в кармане, достаёт пачку сигарет, вытаскивает одну, зажимает между губами.
Размышляю над достойным ответом, но вспоминаю, что собиралась игнорировать его. Молчу. Желание, во чтобы то не стало снять платье, перетекает в маниакальную необходимость.
Нужно найти способ! Не просить же его об этом!
«Нет, конечно! Лучше разорвать его на себе к чёртовой матери» — бредовое желание оседает в голове и крепнет.
Почему бы и да! Направляюсь к кухонной зоне, открываю полки и ищу что-то подходящее для моей цели. В одной из них нахожу садовые ножницы. Беру их и с неким извращённым удовольствием засовываю в декольте. Аккуратно начинаю резать, чтобы не зацепить кожу. Сосредоточенно слежу за своими действиями. Материал плотный, даётся тяжело.
Слышу, как Адэм направляется ко мне. Останавливается напротив. Практически вплотную. В лицо ударяет дым и запах никотина. Забирает у меня ножницы. Не успеваю возмутиться, как он продолжает начатое мной, сжимая в зубах тлеющую сигарету.
Я запрещаю себе дышать. Не останавливаю его. Не хочу, чтобы он думал, что меня волнует его близость. Слышу звук трескающейся материи. Миллиметр за миллиметром ткань расходится в разные стороны, открывая ему вид на мою грудь, обтянутую в кружево. Он доходит до талии и прекращает резать. Вкладывает обратно мне в руки ножницы. Отступает назад и проходится по мне взглядом. Вынимает сигарету из рта. Злая усмешка искажает его губы.
— Я постоянно представлял себе, как снимаю с тебя свадебное платье, — произносит, не сводя взгляда и затягивается вновь. — До тех пор, пока ты не сбежала к любовнику.
Меня словно ошпаривают кипятком по оголённым нервам. Ярость, вспыхнувшая внутри, отрезвляет. Кидаю ножницы на кухонный гарнитур. Приподняв руки, приспускаю края платья, снимаю рукава и вылезаю из него. Делаю шаг в сторону, и оно остаётся грудой лежать на полу.
Предстаю перед Адэмом в одном нижнем белье и фате. Когда в его взгляде вспыхивает огонь, испытываю моральное удовлетворение.
— Интересно, — хмыкаю, подняв руку к волосам, в очередной попытке избавиться от фаты. — Представлял, как снимаешь с меня свадебное платье, когда раздевал других? Ты думал, что будешь менять тёлок у меня на глазах, спать с каждой из них, а я буду сидеть и ждать, когда ты соизволишь жениться на мне?
Он молчит, лениво затягивается сигаретой и выпускает дым в потолок. Скользит взглядом по моему телу. Мне вновь не удаётся снять фату. Стоит только начать дёргать сильнее, как волосы больно тянут кожу.
К чёрту! Буду спать в ней! Шагаю к кровати, намереваясь лечь в неё. В тот момент когда прохожу мимо Адама, его рука ложится на мой живот, скользит по коже и притягивает меня к себе, схватив за бок.
— Да! — цедит мне в лицо. — Да, бл*ть! Это так должно было и быть! Ты знала, что ты моя! — удерживая меня за талию, он движется вперёд вместе со мной.
Я ударяюсь попой о столешницу. Он наклоняется и тушит сигарету об раковину. Упирает руки по обе стороны от меня. Яростно шарит глазами по моему лицу. Меня пугает его напор. Стараюсь контролировать себя, чтобы не показать ему это.
— Я никогда не считала себя твоей, — нагло лгу.
Сколько лет я мечтала о нас с ним? Сколько ночей фантазировала о нём, трогала себя, представляя, что это его прикосновения.
— Поэтому сбежала с другим и легла под него? А затем, как ни в чём не бывало вернулась назад? Почему ты не вышла замуж за этого ублюдка? Почему отдала ему то, что принадлежало мне по праву?
 
— Иди к чёрту. Я не обязана тебе ничего объяснять!
Злость льётся из меня через край. Грудную клетку разрывает от несправедливости его обвинений. Почему он считает во всем виноватой одну меня?
Со всей силы я отталкиваю его, выскальзываю из плена. Отхожу к окну. Смотрю на заснеженный лес, пытаюсь выровнять дыхание.
«Девственность — вот что волнует эту сволочь. Его задевает, что он не первый.».
Через пару секунд чувствую Адэма за спиной. Его рука зарывается в мои волосы. Теряюсь от неожиданности. Ловким движением пальцев он вытаскивает из волос шпильки. Они летят к моим ногам. Волосы ниспадают на плечи. Пару манипуляций, и он магическим образом стягивает с меня фату.
— Это кощунство, — шёпотом произносит у уха. — Ты не достойна ни этого белого платья, ни фаты.
— Кощунство — это наш с тобой брак, — шиплю в ответ. — Может ты уже отпустишь, распутную и порочную меня, спать?
— Спать? — переспрашивает зловещим тоном. — Сегодня наша первая брачная ночь, — на его лице появляется не менее зловещая усмешка.
Он наступает на меня. Я отхожу назад, теперь упираюсь спиной в холодное панорамное окно.
–- Я имею законное право попробовать тебя на вкус.
— У нас фиктивный брак, — напоминаю ему.
Он скалится. Мои слова лишь забавляют его. Резким движением, разворачивает меня спиной к себе. Убирает волосы в сторону, умело расстёгивает бюстгальтер. Стягивает его с меня. Не сопротивляюсь и не прячу наготу. Я исчерпала все внутренние ресурсы, сил бороться с ним и с собой просто нет.
— Сегодня всё могло бы быть по-другому. Я бы целовал каждый миллиметр твоего восхитительного тела. Вот эту родинку, — надавливает под лопаткой. — Взял бы тебя нежно, — говорит шёпотом обречённо, а затем горько усмехается. — Если бы ты сохранила себя для меня.
Дикое необузданное желание, чтобы он узнал насколько ошибается на мой счёт, проникает в сознание. В голове зарождается план, как заставить его пожалеть о сказанных словах, расплатиться за все унижения.
«Месть дороже чести. Есть только один способ...» — подначивает внутренний голос.
Он впечатывает моё тело в стекло. Проводит ладонью снизу-вверх, очерчивая позвоночник. Нежность прикосновений идёт вразрез с насилием, которое он применяет.
От его близости и прикосновений руки к обнаженной коже внизу живота загорается пламя. Он поднимается вверх, разливается по всему телу. Пожар внутри борется с холодом, что ощущает кожа, прижатая к стеклу. Мой разум затуманивается.
«Я хочу его. Всегда хотела.» — признаюсь себе честно. Безумство, что происходит между нами, лишает рассудка.
— Какая поза тебе нравится? — шепчет сипло, прижимаясь бёдрами к моим ягодицам. — Чему он тебя научил?
Вот же зацикленный больной психопат.
Отстранив меня назад, накрывает ладонью грудь. Стискивает грубо. Беспощадно мнёт. Словно хочет причинить боль. Унизить. Растоптать. Что ж, мне подходит такой расклад. Посмотрим, кто опростофилится в итоге.
— Так нравится? — сопровождает свои действия словами.
— Нравится, когда меня трогают там, — отвечаю томно, укрепляю его заблуждения в своей опытности.
Положив ладонь поверх его руки, переплетаю наши пальцы. Медленно скользя по животу, направляю его вниз.
Слышу, как тяжелеет его дыхание у моей щеки. Ощущаю жар, исходящий от него.
Забравшись под кружево трусиков, выпускаю его пальцы из своих. Ползу вверх ладонью по коже его руки. Останавливаюсь у локтя, впиваюсь ногтями.
— Приласкай меня, — прошу его отрывисто.
Грань между игрой и реальным желанием размывается. Вижу отражение наших тел в стекле. Это дико возбуждает и дурманит.
Он борется с собой, не желая уступать. Я нарушаю правила игры, что он затеял. Забираю у него ведущую роль.
— Пожалуйста, Адэм, — призывно изгибаюсь телом.