Берсерки. Трилогия

— Вот что, парень. Ежели действительно хочешь попытать счастья и попробовать стать Рядовым, то ты должен подождать, пока тебе исполнится восемнадцать зим. Раньше до Испытания никого не допускают. Ты ведь сирота?
Тот кивнул.
— Значит, у тебя должна быть «христарадница»…
«Христарадницей» называли челобитную от общины той деревни, что снаряжала сироту. В ней «общество» просило не забижать сироту и помогать ему Христа ради. Если такой бумаги не было, люди могли посчитать, что побирушка — «беглый от общества», то есть вор, а может, и насильник. Но этот был маловат для серьезных преступлений.
— Так вот, ты ее сохрани, а сейчас иди-ка ты вдоль реки на север. В половине дня пути в реку впадает приток. Там поверни и поднимись по течению на три дня пути. Увидишь деревню. Ее основали бывшие Рядовые и Сержанты, кто не дослужился до титула Потомственных. Они тебя примут. Там и поживешь, пока не исполнится восемнадцать зим. А тогда уж и вернешься.
Парень переминался с ноги на ногу, а потом вдруг совсем по-детски шмыгнул носом и протянул с обидой в голосе:
— А еще звали…
Старшина недоуменно прищурил глаза. Потом сделал шаг вперед, взял паренька за плечи, развернул его лицом к свету и ахнул. Батюшки-светы, да это же тот пацан из приозерной деревни. А он как раз планировал следующим летом навестить ту деревеньку, чтобы поглядеть, как тот настроен. Пянко покачал головой:
— Вот оно как… А чего ж ты так раненько сорвался-то? Я ж тебе все подробно рассказал. Тебе еще пару зим до Испытания.
Парень вскинул на него глаза и упер в старшину какой-то недетский, серьезный взгляд:
— Нельзя мне было там оставаться, дяденька. Вот и пришел. А коли сейчас не возьмете, то боле меня не увидите. Вот так.
Старшина сердито скривился. Вот ведь упрямый.
— Ты вот что, не упорствуй, я тут кое-что сделать должен, а потом схожу к Командиру расчета, самому Потомственному капитану. Есть у меня одна задумка. Так что ты пока погуляй до полудня, а потом снова к КПП подходи. Может, что и получится. Но уж если не выйдет, то не обессудь.
Парень молча кивнул, быстро закинул за спину сидор и, по обычаю таежного охотника раскидав сапогом кучу прелых листьев, на которой скоротал ночь, ходко двинулся в сторону леса. Старшина проводил его взглядом, засунул в ножны боевой нож, который, оказывается, все это время держал в руке, и торопливо припустил к Мокрому логу. За этими неожиданными встречами и странными разговорами он потерял слишком много времени, а в Батарею следовало вернуться еще до зарядки, или, на край, хотя бы до завтрака.
Он немножко запоздал. Когда старшина появился в расположении, Батарея уже вернулась с зарядки. Но, слава богу, товарища Потомственного капитана еще не было. Пянко быстренько переоделся, как обычно придирчиво провел утренний осмотр и отправил Батарею на завтрак, а сам забежал в каптерку и, вытащив из сейфа переплетенную в оленью кожу Священную книгу Уставов, многие страницы которой уже были переписаны от руки, углубился в чтение. Ему нужно было отыскать аргументы, способные убедить Потомственного капитана в том, что для мальца стоит сделать исключение. А это было нелегко. Если бы Батареей командовал старый Потомственный капитан, с которым Старшина прослужил почти десять лет, все было бы намного проще. Старый и помог бы порыться в Священной книге, и товарищу Потомственному полковнику представил бы все в лучшем виде. А нынешний слишком молод, а потому — педант и буквоед. Ему на всё ссылки в Уставах подавай.
Спустя три часа, за которые он успел провести развод на работы и занятия, представить Потомственному капитану на подпись наряд на следующие сутки и сделать еще добрую дюжину текущих старшинских дел, Пянко захлопнул Священную книгу и с удовлетворением откинулся на спинку стула. Похоже, проблема все-таки имела решение. Хотя для того, чтобы убедить Потомственного капитана согласиться с ним, следовало еще очень попотеть. Вдруг у него мелькнула мысль о том, что он слишком уж носится с этим парнишкой, но только мелькнула и пропала, как будто где-то там, в глубине души, он был твердо уверен, что решение его не просто правильное, а единственно верное.
Потомственный старшина встал, потянулся и шагнул к двери. Со стороны КПП послышался чей-то крик, перешедший в протяжный вой. Пянко замер, у него екнуло сердце, он почувствовал, что это как-то связано с мальчишкой, а затем пулей вылетел из каптерки.
Когда он добежал до КПП, вой стих. Его знакомец с напряженным красным лицом стоял у забора уже с этой стороны КПП и настороженно водил глазами по лицам Рядовых, которые окружили его плотной толпой. Но приближаться к нему никто не рисковал. Впрочем, причина была рядом. Под ногами у парня лежал Тамаров с перекошенным от боли лицом и тихо подвывал, баюкая сломанную в двух местах левую руку. А рядом валялся его боевой нож с лезвием, переломанным у самой рукоятки. Пянко насупился. Пожалуй, теперь шансы парня быть принятым в капонир здорово уменьшились. И он удивился, насколько это обстоятельство его раздосадовало.
  
6
 
— Нет, Планетарный Контролер, мы проводим и выборочное препарирование. Особенно интересно наблюдать развитие патологий у особей, работающих в карьерах по добыче делящихся материалов. Вариативность их генофонда и здесь прекрасно просматривается. Большинство выдерживают не более двухсот дней, но встречаются особи, которые превосходят этот уровень в два и даже в три раза. Причем, если в среднем большую живучесть демонстрируют женские особи, среди рекордсменов-долгожителей, наоборот, явно превалирует число мужских особей…
Тут Старший Аналитик поймал себя на том, что позволил своей человеческой составляющей недопустимо продемонстрировать овладевшие им эмоции, и, резко оборвав разговор, сделал шаг назад и прикрыл глаза, направив усилия на приведение в порядок своего гормонального баланса. Пожалуй, в человеческом обществе подобные манеры сочли бы грубыми и вульгарными. Среди людей не принято так резко обрывать разговор и на глазах у всех, в том числе и вышестоящего начальства, приниматься за медитацию. Но Планетарный Контролер не увидел в этих манерах ничего предосудительного, кроме, возможно, того, что Старший Аналитик слишком уж открыто продемонстрировал свои эмоции. Впрочем, «Е-7127» знал, что и сам Планетарный Контролер в этом отношении не без грешка.
Они стояли на открытой галерее, собранной из стандартных ремонтных секций, стыкованной с девятой палубой четвертого горизонтального уровня Базового системного разрушителя. Эта галерея была построена для размещения антенного блока и комплекса метеодатчиков, но отсюда, с высоты доброй сотни метров, открывался великолепный вид на окрестности. А природа этой планеты обладала странной притягательной силой. Возможно, дело было в том, что планета пока еще не была адаптирована под определенный для нее производственный профиль и, в отличие от большинства планет Единения, пока имела естественную экосистему. И потому, как успел заметить ОУМ, на этой галерее постоянно торчали особи, свободная от работ дежурная смена Разрушителя. Хотя таких было немного, около сотни особей из восьми тысяч разного уровня ответственности. Одни приходили, другие уходили, но общее число не менялось. И потому галерея отнюдь не казалась забитой народом. И только дважды в день на галерее становилось действительно многолюдно — на рассвете и на закате. В это время здесь собиралась чуть ли не половина экипажа. Но сейчас, слава богу, было около полудня. Поэтому даже присутствие на галерее Планетарного Контролера с целой толпой сопровождающих не создавало толчеи.
— Как велик выявленный вами ареал распространения «дикого» генофонда?
На этот раз вопрос был обращен к «Е-7127».
— Мы обследовали сто сорок семь стандартных единиц площади поверхности и обнаружили около сорока поселений «диких».
— Сорока?! — Похоже, Планетарный Контролер выпустил из-под контроля свою человеческую составляющую, поскольку охватившее его удивление не только ощущалось в обертонах голоса, но и прекрасно читалось в движениях лицевых мышц. Однако он справился со своими гормонами значительно быстрее Аналитика и без помощи медитации. — Подобный факт потребует серьезного пересмотра всей программы Обращения. Мы были уверены, что климатические условия на данной широте не позволят «диким» создать сколько-нибудь устойчивые сообщества.