До мурашек (СИ)

Я думала, что была опустошена после общения с обиженной на отца матерью, но теперь понимаю, что настоящее опустошение накатывает на меня именно сейчас. После встречи с Лёвой в магазине.
Каждая такая встреча – проверка пределов моих эмоциональных возможностей. И, кажется, их запас прочности тает. Не знаю я уже, как правильно и как надо. Хочется просто не сопротивляться. Тепло его твердого тела до сих пор жжет мне спину и плечи, дыхание чувствуется на виске. Резковатый запах геля для бритья, табака, его кожи…Наглая ладонь на моём бедре…
Я не должна бы это делать, но прикрываю глаза, чтобы удобней было воспроизводить в воображении каждую деталь. По кровотоку разливается щекочущее тепло, отчетливо чувствую возбуждение. Нам ехать до дома часа полтора…Почему бы не помечтать?
Даже заводной Гошка устал ходить по магазину и сидит притихший на переднем пассажирском, папа включает радио, выбирает «Юмор FM», что к моему настроению не очень-то подходит, и я вставляю в уши капельки наушников. Делаю громкость на полную, устремляю невидящий взгляд на проносящиеся темные пейзажи за стеклом. В голове взрывается своим невероятным вокалом Адель, до мурашек пробирает:
Но разве ты не помнишь? But don't you remember? Разве ты не помнишь? Don't you remember? Причину, по которой ты любил меня раньше The reason you loved me before Малыш, пожалуйста, вспомни меня еще раз Baby, please remember me once more
Когда ты в последний раз думал обо мне? When was the last time you thought of me? Или ты полностью стер меня из своей памяти? Or have you completely erased me from your memory? Я часто думаю о том, где я ошиблась I often think about where I went wrong Чем больше я делаю, тем меньше я знаю The more I do, the less I know
Но я знаю, что у меня непостоянное сердце и горечь But I know I have a fickle heart and a bitterness И блуждающий взгляд, и тяжесть в голове And a wandering eye, and heaviness in my head
Но разве ты не помнишь? But don't you remember? Разве ты не помнишь? Don't you remember? Причину, по которой ты любил меня раньше The reason you loved me before Малыш, пожалуйста, вспомни меня еще раз Baby, please remember me once more
И я ставлю эту песню, так созвучную с моими рваными мыслями, на повтор ещё, и ещё, и ещё…
До бесконечности.
Пока чарующая музыка и волшебный сильный голос певицы не заполняют собой каждую мою клеточку, вытесняя образовавшуюся внутри усталую пустоту.
***
Завезя перед этим Гошу, наконец приезжаем с отцом домой. Время уже позднее, но мама, по своему обыкновению, на кухне. Весь первый этаж пропитан ароматом только что приготовленной ачмы. Мать верна себе и спускает накопленное раздражение в замешиваемое тесто. Она показывается в дверях, смотрит на нас с отцом пару секунд и, поджав губы, возвращается на кухню.
- Мам, привет! – кричу ей в спину, скидывая кроссовки, и намереваясь пойти за ней, но меня тормозит отец.
- Давай я сам? Ты же спать уже хотела?
- Да, я лучше пойду, - соглашаюсь с ним.
Пока поднимаюсь вверх по лестнице, слышу, как папа нарочито бодро говорит:
- Нин, смотри, что я тебе купил? Ну что ты?
Мать что-то тихо ворчит в ответ, не разобрать. Впрочем, мне и не сильно хочется слушать очередной раунд их бесконечной, продолжающейся годы ссоры.
Но слушать приходится…
Их спальня через стенку от моей, и, выйдя из душа и устроившись под одеялом, я оказываюсь будто на премьере аудио спектакля под названием «семейные разборки перед сном». Возможно, начали родители тише, но сейчас уже даже не пытаются сдерживаться, вываливая друг на друга тонны грязи и претензий на повышенных тонах. В том числе интимные подробности…
Боже…
Я бы предпочла остаться без этой информации!
Беззвучно стону, накрываясь подушкой. Раздумываю, стоит ли стучать в стену, чтобы вели себя потише, но не решаюсь напомнить о своём присутствии в их доме и заставлять мучительно краснеть. Я в родительском доме чуть больше недели, но стойкое ощущение, будто я здесь уже год.
 
Очень тяжелый, выматывающий год…
Как я выдержу целый месяц? Может, уехать…
Мысль проносится в голове, не успевая четко оформиться, потому как её спугивает треньканье входящей смс. Нащупываю телефон на прикроватной тумбочке. Хмурясь от яркого света дисплея, смотрю, что там…
И жаркая тягучая волна мгновенно прокатывается по телу, как только я понимаю, кто это.
«Спишь?» - высвечивается сообщение с так и не записанного номера на экране.
Кусаю губы, смотря на эти простые пять букв. Раздумываю отвечать или нет.
Отвечать?
Медлю…
И подскакиваю на кровати от внезапно прилетевшего камешка в окно. Чёрт, он серьёзно? Может, мне показалось? Но второй камешек, ударившийся о задребезжавшее стекло, доказывает, что это не игра моего воображения, а вполне себе реальность.
«Разобьешь!» - отправляю вроде как гневное смс, а сама уже иду к окошку, чувствуя, как губы сами собой разъезжаются в непозволительно взволнованной улыбке.
«Выходи. Жду.» - прилетает в ответ.
Распахиваю окно и выглядываю на улицу. Сердце заходится в каком-то бешеном ритме, когда взгляд мгновенно находит Лёвку, стоящего посреди нашего двора. Руки спрятаны в карманах темных джинсов, ноги широко расставлены, рукава свитера закатаны по локоть, голова задрана вверх ко мне. Криво улыбается, собрав морщинки на лбу гармошкой и с требовательным ожиданием смотря на меня. Зависаю, его разглядывая. В этом лунном свете он будто ненастоящий и…красивый такой.
Думаю лишь пару секунд, спускаться или нет. Потому что не о чем тут думать. Внутри уже давно готов ответ.
- Сейчас, - шепчу одними губами и, прикрыв окно, начинаю торопливо одеваться.
  
28. Гулико
 
- Привет, - чиркаю зиппером на молнии ветровки до самого горла. Нервничаю. Мне неловко.
И Лёвка даже не пытается меня избавить от этих будоражащих эмоций. Вместо ответа сканирует меня с ног до головы оценивающим взглядом, который, после беглого осмотра, останавливается четко на моих губах. Даже не глазах. Видимо, их выражение ему менее интересно.
- Пойдём? - коротко мотает головой в сторону калитки, пряча руки в передних карманах джинсов.
- Куда? - тоже убираю ладони в карманы ветровки, а подбородок скрываю в высоком вороте курточки.
- Не знаю, прокатимся...- неопределенно пожимает Лёва плечами, так и пялясь на мой рот, что просто невероятно нервирует.
Губы жарко покалывает, их тут же хочется облизать и приходится контролировать себя, чтобы этого не делать.
- Ты на машине? - немного удивляюсь.
- Да.
Молча идем за ворота моего двора. Вокруг такая ночь! Луна полная, огромная и отливает красным, звезды рассыпались плотным мерцающим полотном, сверчки заливисто трещат, в носу щекочет от пьянящего аромата цветущих миндаля, сирени и чего- еще неуловимого, пьянящего, ночного. Воздух, поначалу показавшийся зябким, обволакивает как мягкая теплая вода.
Расстёгиваю ветровку, забираясь на переднее пассажирское Лёвиного аутлендера. Непроизвольно потираю локоть, за который он меня придержал, чтобы помочь сесть. Перехватываю его взгляд. Всего мгновение, и он разрывает зрительный контакт. Хлопает моей дверью, закрывая её, и огибает капот, чтобы занять место водителя.
Зажимаю повлажневшие ладони между ног. Не сдержавшись, всё-таки облизываю губы, когда он закрывает дверь со своей стороны, словно отрезая нас от остального мира. В салоне воцаряется густая тишина с простреливающими разрядами в двести двадцать вольт. Лёвка трогается с места, плавно выворачивая руль одной рукой.
- Может, музыку? – предлагаю неуверенно. Шум собственного сердцебиения напрягает.
Лёва кидает в мою сторону быстрый взгляд, чуть улыбнувшись.
- Какую хочешь? - уточняет.
- Не знаю.
- Может, не надо тогда?