Четвёртая (СИ)

— Не надо, — Сольге вздрогнула. Ладонь мага мягко легла на её запястье. — Не надо, это уже ничего не изменит. Будет только больнее, поверь мне.
Рука разжалась, нож выпал и проткнул сапог собственного хозяина — тот даже не шевельнулся.
***
Лес из воинов закончился внезапно. Только что было сложно сделать даже маленький шаг, и вот уже перед глазами обычный лес с редким подлеском. И…
— Этого не может быть! — воскликнул Янкель и испуганно прикрыл рот рукой — слишком уж громко прозвучали его слова.
Место оказалось знакомым. Это была та самая гора, у подножья которой они ночевали после бегства от убийственного заклятия Чьифа, правда, немного с другой стороны. Удивился Янкель, конечно, не этому.
Краски леса вокруг были чистыми, не разбавленными пурпуром Сестёр. Листья и трава были зелёными, небо — голубым, и на нём никаких следов Сестёр, даже Глаз Рийин. Ветра не было, но не было и той изматывающей жары, что царила за пределами этого места. Хотелось лечь на траву и забыть обо всём, никого не искать, никого на спасать, ни о чём не думать. И всё же, жизни в этом месте было не больше, чем в картине или гобелене. Гора, деревья, травы, само небо — всё казалось неживым, ненастоящим.
Послышались голоса. Спрятавшись за неподвижными воинами и заткнув рот, всхлипывающей Ийрим, путники пошли туда, откуда они доносились. Оказалось, что застывшие воины кольцом охватывают гору, и все их взгляды обращены именно к ней. А между горой и воинами располагались…
— Пти-хаш, — прошептал Шо-Рэй.
Да, это были они. Большинство, как воины, замерли, обратив свои взоры на гору, все они были в белых одеждах, многие — покрыты синяками и свежими ранами. Другие, те что носили одежду с зелёно-голубым орнаментом, расхаживали вокруг них, смеялись.
— Вот этот меня запер, — показала Ийрим на самого весёлого и злого. Узнала его и Сольге — это он куражился над ней по приказу Байвин, его кнут оставил память на её спине. Рядом переглянулись маг и Янкель: и взгляды эти не сулили южанину долгой жизни.
Будущий покойник чему-то загоготал, пнул замершего рядом старика, того самого, что помогал снять Сольге со столба. Янкель скрипнул зубами, и жизнь южанина сократилась ещё на немного.
Там, за лагерем пти-хаш, было что-то важное, на что были обращены взгляды застывших людей.
— Обойдём их по верху, — не шепнул, а почти выдохнул Шо-Рэй.
Скрываясь за низким кустарником, прячась за стволами деревьев, где бегом, где ползком, они поднялись по склону туда, где их уже не могли увидеть. И всё же чуть не попались. Один раз из-за неуклюжести Ийрим, второй — из-за плаща мага, с которым он так до сих пор и не расставался. Сейчас же помеха с тихими ругательствами была скомкана и убрана в дорожную сумку. Хотели бы Сольге и Ийрим так же поступить со своими юбками.
— А вот и правители с военачальниками, — сказал Янкель, показывая вниз.
У подножья горы, напротив пещеры, так испугавшей путешественников в прошлый раз, ровным полукругом выстроились короли, властители, правители, князья, султаны и вожди. За их спинами — маршалы, генералы, воеводы, командиры. Ещё дальше — Щиты Чьифа и старшие маги. Кто-то, выстроивший всех их в таком порядке, решил, видимо, что посвящённые Викейру не достойны стоять рядом с правителями. Шо-Рэй зло ухмыльнулся, глядя на них:
— А ведь я мог стоять сейчас рядом с ними. И в этом я тоже твой должник, Сольге.
Он хотел добавить что-то ещё, но в этот миг Ийрим сорвалась с места и понеслась вниз. А троим оставалось только вжаться в землю и замереть, надеясь, что их не заметят.
Пти-хаш, прохаживающиеся вокруг, сперва даже не поняли, что случилось. По склону горы неслась девушка с криком: «Толфред! Толфред! Я здесь!» Не замечая никого вокруг, она упала на колени перед королем Октльхейна и обняла его ноги. Сперва её попытались оттащить, но Ийрим кусалась и рычала, как медведица. В конце концов, её оставили в покое. А уж о том, чтобы проверить склон — нет ли там ещё какой-нибудь истеричной девицы — так это никому и в голову не пришло. То ли никого не ждали и не боялись, то ли не настолько это было и важно, что может появиться кто-то ещё.
 
Сольге вцепилась в руку Янкеля так крепко, что он охнул: если уж совсем по совести, то сама она едва удержалась, чтобы не броситься за Ийрим. И вовсе не за тем, чтобы её остановить.
Следом едва не потерял самообладание Шо-Рэй. Он не сводил глаз с человека, стоявшего самым первым, или последним — как посмотреть — в полукруге правителей. Невысокий, пухлый, с блестящей розовой лысиной, окружённой пушистыми белыми кудряшками, и при этом хищный, крючковатый нос и жёсткая складка губ. Король Мир-Махема, постаревший на многие годы, но не забытый несчастным изгоем.
— Видимо, не так уж оторвана от остального мира моя родина, — сказал маг. И горечи в его голосе было куда больше, чем иронии.
***
Под скалой-козырьком царила суета. Женщины пти-хаш в расписанных орнаментом юбках, увешанные зелёными и голубыми бусами, звенящие серьгами и браслетами, разводили костёр. Байвин в коронационном облачении, сложив руки на груди, небрежно обводила взглядом ряды правителей и магов, не сводивших глаз, нет, не с неё, с пещеры, но если подняться чуть повыше… Рядом с ней на подставке лежала корона Октльхейна
То и дело к ней подходила южанка-наперстница и что-то шептала на ухо. Байвин кивала, иногда усмехалась. Всё шло, как задумано. Принцесса знала об Ийрим, видела, как та стоит на коленях, пытаясь растормошить короля. Это ничего, пусть старается. Выкинуть её будет нетрудно, а пока… Пусть…
— Нужно подойти поближе, — Сольге рванулась вперёд.
— Куда? — прошипел Шо-Рэй, хватя её за подол платья. — Нас заметят.
— Я хочу видеть, что там происходит!
— Я тоже. А попасться — нет.
— Шо-Рэй!
— Сольге!
Препираясь, они не заметили, как Янкель юрким ужиком проскользнул вверх и вперёд по склону и занял отличное место для наблюдения между деревьев и камней.
— Эй! — тихий оклик прервал перепалку, и не так ловко, как Янкель, но тоже вполне незаметно, маг и Сольге присоединились к нему.
Байвин махнула рукой, и женщины из её свиты выстроились кругом у костра. Начался знакомый ритуал. Женщины пели, пламя росло, меняло цвет на зелёный с голубыми всполохами, и вдруг песня прервалась. Птицы не появились.
Зато пятеро южан выкатили огромный барабан, за ними вышел здоровяк-южанин с колотушкой. Бам! Ударил он в барабан. Бам! Бам! Бам! Звук летел, отражался от скал и деревьев, смешивался с тем, что царил до него: бам! — вдох — бам! — выдох — бам-бам! — вдох-выдох.
Наперстница Байвин взяла корону, поднесла её к огню и, подняв руки повыше, бросила в самое сердце пламени. Искры, вполохи — и огонь утих. Не погас, лишь присмирел на время. Его хватило, чтобы вытащить… корону? Чем бы ни было то, что держала в руках женщина пти-хаш, но от короны Октльхейна не осталось больше ничего. Не было тяжёлого золотого обода, не было тонкой ковки узоров и зубцов, не горели светом Альез драгоценные камни. Позеленело золото, выцвели почти до бела камни, а вместо зубцов и узоров — два крыла по бокам.
— Слушайте, обманутые Сёстрами! Слушайте и радуйтесь! Ныне снято с вас бремя Альез, снято проклятье Викейру, ибо Зелёная искра принесла радостную весть — грядёт Госпожа, идёт Утешительница обиженных и обделённых! И первый её дар вам, о обманутые, — ваша Пти-най, Крыло госпожи, от моря и до снегов, от пустынь до горных хребтов, обнявшая землю. Служите же ей во имя Зелёной искры и Госпожи!
Южанка возложила новый венец на голову Байвин. Вспыхнули волосы, посыпались искры на платье. Но принцесса не проронила ни звука. Красный цвет на платье плыл, горел и таял, оставляя после себя зелень с голубыми переливами. Волосы сгорели, но даже и так Байвин была величественна и прекрасна. Пти-най, Крыло Госпожи, новая королева мира.
Она обернулась, словно точно знала, куда смотреть, встретилась взглядом с Сольге и улыбнулась, спокойно и радостно. Так улыбаются те, кто знает, что путь уже пройден, цель достигнута, что всё получилось. Так улыбаются победители.