Стеклянная Крепость (ЛП)

В городах, которые Кэшел посещал раньше, на зеленых участках были посажены цветы и фруктовые деревья. Там, в деревне, конечно, все, что не было огорожено, было выклевано, съедено и затоптано до состояния голой глины. Кэшел знал, что все дело во вкусе, но, насколько ему было известно, трава должна быть на лугу, где пасутся овцы.
Лорд Мартоус выкрикивал короткие приказы команде баркаса, которые они, казалось, игнорировали. Двое из них перебросили канаты на берег слугам, которые закрепили их на кнехтах, а затем попытались что-то сделать с канатами. Это привело к удару при остановке баркаса, когда он соприкоснулся  с дамбой.
Кэшел знал, что за этим последует. Он расставил ноги, уперся посохом о палубу и положил свободную руку на плечо Протаса. Мальчик покачнулся. Мартоус взвизгнул, падая вперед, и ему пришлось схватиться за лестницу; то, что слуга врезался ему в спину, нисколько не улучшило его настроения.
Протас повернулся и посмотрел на Кэшела широко раскрытыми глазами. — Не могли бы вы поднять меня на землю, Кэшел? — спросил он.
Кэшел усмехнулся. Он повернул свой посох поперек и сказал: — Тогда сядь на него между моими руками. Нет, лицом от меня.
— Что вы делаете? — спросил Лорд Мартоус. — О, боже мой, вы не должны...
Наверное, что-то смыло волной, и принцу было не дотянуться до каменной кладки. Вместо этого Кэшел подбросил его, просто швырнул, как разгружаемый тюк. Мальчик закричал от восторга, но, приземлившись, потерял равновесие и опустился на четвереньки. Однако никакого вреда ему причинено не было. Протас вскочил на ноги и повернулся, отряхивая ладони и ухмыляясь шире, чем когда-либо с тех пор, как Кэшел встретил его.
— О, Кэшел! — воскликнул он. — Хотел бы я быть таким же сильным, как вы!
— Ты еще не достиг своего роста, Протас, — ответил Кэшел. — В любом случае, это небольшая проблема.
И это было не так; мальчик был мал ростом для своего возраста. Половина людей в деревне Барса могли бы сделать то, что только что сделал Кэшел, ну, если не так легко, как он.
Однако он должен был признать, что похвала от дворянина доставила ему удовольствие. Конечно, молодой дворянин был рожден в этом звании. И каким был бы Кэшел, если бы позволял людям называть себя «Лордом». Было забавно, что то, чего он не хотел для себя, выглядело важным в другом парне.
— Давайте я покажу вам дворец, Кэшел! — весело сказал Протас. Более холодным тоном он добавил: — Лорд Мартоус, будьте добры, отойдите с дороги Кэшела, чтобы он мог присоединиться ко мне.
Мартоус, все еще державшийся за лестницу с ошарашенным выражением лица, широко раскрыл глаза от смятения и раздражения. — Я... — начал он. — Я не...
Слуга тронул его за руку и помог сойти с лестницы. Мартоус не сопротивлялся контакту, но, похоже, он не понимал, что происходит. Это был тяжелый день для бедняги.
Кэшел осторожно поднимался, ставя ноги поближе к стойкам лестницы. Соль и солнечный свет лишали дерево прочности, и если бы он опустил свой вес на середину перекладин, велика была вероятность, что он разломал бы их.
Он мог бы забросить свой посох наверх дамбы, чтобы тот ждал его там, но вместо этого он зажал его между большим пальцем и мизинцем правой руки, а тремя другими воспользовался для подъема. Вряд ли могло случиться что-то такое, для чего ему понадобился бы посох; это была просто привычка. Кроме того, «вряд ли случится» — это не то же самое, что — «не может произойти».
Дюжина королевских судов уже была вытащена на берег в гавани. Экипажи освободили место, убрав с дороги груз, ожидающий погрузки на торговые суда, и сдвинув навесы.
Это было неудобно для людей, которые жили в Моне, но путешествия с Гарриком научили Кэшела, что всегда неудобно, когда движется  армия. Это была просто одна из тех вещей, вроде зимних штормов или того, что ваша овца заболела почесухой. Он полагал, что местные жители это понимают, или, во всяком случае, они знают, что не стоит поднимать из-за этого слишком большой шум.
Четыре деревянных причала немного вдавались в гавань. Они были достаточно велики для небольших торговых судов —  лодок с одной мачтой и командой из полудюжины человек, но они не годились для военных кораблей, которые приходилось поднимать из воды каждую ночь. Иначе их тонкие корпуса намокнут и сгниют раньше, чем можно ожидать.
 
Мона не казалась очень оживленным местом; это соответствовало словам Шарины о том, что Фест-Атара в значительной степени держалась особняком. Товары, которые видел Кэшел, были в основном соленой рыбой в бочках и ячменем, упакованным в мешковину вместо больших терракотовых сосудов, как зерно, доставляемое в Валлес по каналам из северного Орнифала.
Керамика, упакованная в плетеные корзины, вероятно, была доставлена с других островов, но не убрана с дороги до прибытия флота. Владельцы, вероятно, сейчас жалуются на это, но скоро они узнают, что принц Гаррик уже заплатил за ущерб, что, как он знал, неизбежно, как и восход солнца.
— Ох... — сказал Протас, оглядывая гавань широко раскрытыми глазами. — О… Я не думаю, что когда-либо видел так много людей. Одновременно.
Кэшел ухмыльнулся, проследив за взглядом мальчика. Солдаты толпились на берегу, и еще больше людей было на борту кораблей, ожидавших разгрузки.
— Я никогда не видел места, где было бы больше домов, чем можно сосчитать на пальцах рук и ног, пока я в первый раз не поехал в Каркозу, — сказал он. — Это было все равно, как увидеть море, только все маленькие гребни волн были людьми. Я не знал, что может быть так много людей.
Корабли, причалившие первыми, начали сползать обратно в воду, освобождая место для вновь прибывших. Протас нахмурился и спросил: — Что происходит, Кэшел? Зачем пришли эти военные корабли, если они просто собираются снова уйти?
— Ну, это не совсем военные корабли, — ответил Кэшел. — Да, это триремы, но на них гребут только с одного ряда весел. На двух других рядах находятся солдаты — или, конечно, они перевозят груз, но на всех есть солдаты. Они высаживаются на берег, ну, на случай, если там будет что-то опасное для Г... для Принца Гаррика. Гребцы снова вытащат их немного в стороне, чтобы было место для разгрузки другим.
Два года назад Кэшел не видел трирем и не слышал этого слова, но сейчас он говорил о них так, словно сам был моряком. Ну, это было не совсем так; но он узнал достаточно, находясь рядом с Гарриком, чтобы ответить на вопрос мальчика. Он также не был ткачом, но брат Илны кое-что понимал в тканях.
— Какая опасность может таиться в Моне? — озадаченно переспросил Протас.
— Ну, не от ваших жителей, — ответил Кэшел. — Но всякое случается, это так. Дело не в том, что Гаррик беспокоится, но ты понимаешь, у людей вокруг него свои способы ведения дел, а он слишком вежлив, чтобы поднимать из-за этого большой шум.
Лорд Мартоус добрался до верха лестницы с помощью двух слуг, которые забрались наверх раньше него. Протас взглянул на парня и сказал: — Да, я это понимаю. Он откашлялся и добавил: — Что ж, пойдемте, Кэшел, и я покажу вам, что внутри.
Протас направился к ближайшему портику. Кэшел задержался ровно настолько, чтобы помахать левой рукой Шарине и другим своим друзьям на «Шепард Айлс», направляющегося к причалу под гневные крики капитана судна. Два матроса на носу корабля держали длинную доску, покрытую красной тканью.
Помощники и стюарды, сопровождавшие Гаррика, посчитали неправильным, что принц должен перелезать через борт и шлепать к берегу по мелководью. Они соорудили сходни, вероятно, из крышки люка, к которой прибили плащ или что-то в этом роде. Как и сказал Кэшел, у людей из окружения Гаррика были свои способы ведения дел.
Повсюду сновали солдаты, но все они были частью королевской армии, которая только что высадилась. Все местные жители, стоявшие на колоннадах, смотрящие на флот, или свешивавшиеся из окон верхних этажей, выходивших на гавань, были гражданскими лицами. Женщины были одеты в такие же блузки и брюки, как и мужчины, но у них также были и шляпки, некоторые из которых были перевязаны лентами.