Красный волк (СИ)

– Как думаешь, вылезать стоит? – И сама же себе ответила:
– Раз уж полезла сюда, так иди до конца! – И решительно открыла люк. Выбралась наружу, спрыгнула на настил, и ноги подкосились: никогда ещё она ничего подобного не видела! Всё здесь было не таким, как надо, и на первый взгляд даже не поймёшь, чем именно. За год без малого, проведённый на Грите, Анна научилась понимать разницу между гуманоидной техникой и человеческой; дело было в особенностях дизайна, основанных на разнице в физиологии: у гуманоидов было другое зрение, другое строение позвоночника, рук. Анна уже научилась определять эту, порой едва уловимую, разницу с одного взгляда, и готова была поклясться, что это не гуманоидный корабль. И что именно казалось ей здесь таким чуждым и страшным, она не могла сказать. Может быть, именно с таким чувством смотрел бы мероканец, к примеру, уже хорошо знакомый с техникой Земли 21 – го века, на галеру века 18 – го, или паровоз начала 20 – го, не понимая, чем они ему так странны. Всё здесь было странным, незнакомым, и каким-то нежилым. Заброшенный дом всегда вызывает гнетущее чувство, даже если он содержится в относительном порядке; и такое же чувство вызывал этот корабль. Часть ламп в ангаре горела, часть давно погасла, а некоторые даже висели из своих гнёзд. И мёртвая тишина, которая царила здесь – от неё хотелось выть. Но кто-то же позвал её из этого корабля! И позвал по-мерокански. Преодолевая детское желание спрятаться обратно в истребитель, Анна огляделась и позвала:
– Кто здесь?.. Есть здесь кто?
Голос её прозвучал так жалко, что она замолчала, испугавшись эха, породившего массу звуков, отзвуков и призраков эха. Кроме этого неприятного шума, ответа она не дождалась никакого.
Ангар был сделан совсем по-другому, нежели везде, где она успела побывать до сих пор. Открытый, прямоугольный, с гнёздами для больших плоских машин, одна из которых и сейчас была на своём месте. По сетке настила, сквозь которую жутковато просвечивали внутренности корабля, Анна подошла к ней и присела возле неё. Знаний в этой области у неё было уже достаточно, чтобы понять: эта машина, манёвренная, но наверняка с большой инерцией, побывала в хорошей переделке. Правые двигатели обгорели, и Анна осторожно, словно боялась сделать больно, погладила хрупкую от страшного жара, опалившего её, поверхность. Кабина была открыта и пуста, а значит, тот, кто прилетел в ней после жаркого сражения, покинул её сам, или с чьей-то помощью, и был жив. И это почему-то Анну страшно обрадовало. Она встала и решила осмотреться. Место было странным, загадочным; любопытство пересиливало опасения и здоровый скептицизм.
Лифта или чего-то вроде она не нашла. Между тремя рядами гнёзд для боевых машин – по три в каждом ряду, – проходили два настила. Каждый упирался в стену с элементарной металлической лестницей. Колебалась Анна не долго. Вообще-то, разумнее всего было бы покинуть этот корабль как можно скорее, пока он не унёс её далеко отсюда, к чёрту на кулички, в открытый космос, откуда она уже никогда не вернётся и где её никто никогда не найдёт. Но любопытство было сильнее, и к тому же она не думала, что этот корабль движется с такой уж большой скоростью. Один – то час у неё в запасе наверняка был. Пообещав мысленно Кейву, чей укоризненный взгляд она всё время чувствовала на себе, что будет очень осторожна, Анна прихватила из кабины лазерный пистолет и пошла к лестнице.
Лестница казалась крепкой, и Анна быстро поднялась по ней до люка, который сам открылся от первого же прикосновения. Через люк Анна попала в тамбур с тремя дверями, едва ли не копиями земных дверей, тех, что в подводных лодках, с устрашающего вида винтами и кнопками. Анна попыталась повернуть одно из колёс, но оно даже не шелохнулось. Тогда она нажала бирюзовую кнопку – у мероканцев бирюзовый цвет был тем же, чем зелёный на Земле, – и дверь открылась. Заглянув в коридор, Анна завизжала и шарахнулась обратно: он был завален скелетами. Через минуту дверь снова закрылась, и Анна, ноги которой предательски подкашивались, сползла по стеночке на пол.
 
Но пережитый ужас был ничто по сравнению с тем, что она испытала, когда не смогла открыть люк на лестницу. Что она только не делала, чтобы сделать это! Даже пыталась стрелять по нему из пистолета, но только всё испортила окончательно. Единственный выход был – поискать второй люк; ведь из ангара она видела вторую лестницу. Но для этого нужно было войти в коридор… Анна глубоко вздохнула, набираясь решимости. Воздух был спёртый и затхлый, но вони, неизбежной, если бы скелеты были хоть сколько – нибудь новыми, не было. Может, ей померещилось?.. Анна поднялась на дрожащие ноги и снова нажала на кнопку.
Нет, ей не померещилось. Но первый ужас улёгся, и Анна смогла присмотреться и оценить обстановку.
Они и правда были старыми, настолько, что кости походили на пемзу, тёмного, почти зелёного цвета. И запаха не было никакого, словно они на самом деле были из пемзы. Неизвестное Анне оружие, напоминающее разные заморочки из земных фантастических фильмов – такое же массивное и вычурное, – валялось между костей. Никакой одежды не осталось, только какие-то клочья до того неопределённого и ветхого вида, что опознать их не было уже никакой возможности. Большинство скелетов принадлежали гуманоидам, Анна рискнула даже предположить, что это риполиане; но были и люди – она разглядела несколько черепов с продолговатыми мероканскими затылками и длинными клыками хищников. Анна подумала, что этого не может быть, слишком фантастично. А что-то уже нашёптывало внутри: это правда, и она влипла так, как никогда в жизни. Это корабль мертвецов, корабль – призрак, дрейфующий в космосе. Ивайр когда-то рассказывал ей про такие корабли. Правда, он говорил, что в них ничто не могло работать, и воздуха не было; но здесь каким-то образом всё уцелело достаточно для того, чтобы человек чувствовал себя нормально… Может, – подумала Анна, – добраться до крипта и попытаться повернуть этот корабль к терминалу? Космос – не океан; корабли и киборги, совершающие свои рейсы в гиперпространстве, не наткнутся на этот корабль НИКОГДА.
Ужас, охвативший Анну при этой мысли, был куда больше, чем страх перед костями. Осторожно ступая, она миновала их и вошла в следующий коридор, узкий, длинный и низкий. Внутренности этого корабля тоже не были похожи на всё, к чему Анна уже привыкла. Всё это, как и оружие, больше походило на корабли из земных фантастических фильмов – видно, общего между людьми разных рас всё-таки было больше, чем различий. Половина светильников не горела, и в коридоре было полутемно. Анна некстати вспомнила «Чужого», нервно поёжилась. Звуки, антураж, атмосфера места – всё напоминало стандартный фильм ужасов, только было взаправду. И Анне почему-то было совсем не до иронии по этому поводу. Внутренне она была готова к тому, что откуда–нибудь вытаращится какое-нибудь чудище, и ничуть не удивилась бы этому. У неё начались приступы головокружения – воздух в покинутом корабле был далёк от нормы. Во-вторых, её начала терзать жестокая жажда. А в–третьих, у неё возникло ощущение, что она здесь не одна. Кто-то ещё был в этом корабле, кто-то живой и наверняка опасный; кто-то, кто поддерживал здесь системы жизнеобеспечения.
Коридоры заканчивались шлюзами, которые открывались в такие же коридоры. Анна начинала тихо паниковать: она уже не знала не только того, куда ей идти, но и того, куда возвращаться, не помнила. В горле першило, в груди незаметно возникла и усилилась давящая боль.
– Если ты здесь сдохнешь, Полонская, – сказала она себе, – ты всего лишь получишь то, что заслужила, за свою дурость. – А в голове прозвучала, очень кстати вспомнившись, мрачная поправка Ивайра, сделанная, правда, по другому поводу: «Не если, а когда».
Это была ситуация, когда любая надежда должна была неизбежно сдохнуть. Но Анна продолжала двигаться куда-то; может, просто из упрямства. Просто сесть и умереть было не в её характере. Лягушка, которая тонула в сливках, тоже ведь не знала, что они превратятся в масло?