Грязная любовь (СИ)

— Мы должны вернуться.
— Нет. Ты никогда и никому ничего не докажешь, - он будто бы прочитал мои мысли.
— Ты не понимаешь. Мой отец знал, как изменить всё. У него был план.
— Какой?
— Не знаю. Но Юлька знает! Разворачивай яхту.
— Нет. Твоя сестра справится и без нашей помощи, там ей помогут. Сопротивление слабо и малочисленно, но они никогда не сдадутся.
— Ты не понимаешь. Папин чип... Он у меня. Без него ничего не получится, - я схватила его за плечо и заставила посмотреть в мои глаза.
— А ты уверена, что у твоего отца был план? Уверена, что он сработает? Даже если мы сможем добраться до Шахт, что дальше? Нас схватят и убьют. Тебя тоже. После расшифровки памяти твои мозги расплавятся, и ты умрёшь, понимаешь? – теперь он тряс меня за плечи. Именно поэтому я тебя вывез. Они не сделали это раньше, потому что ты подошла Профессору. Они не сделали это с Юлькой, потому что она заблокирует воспоминания. Они это понимают. И изнасилование в казарме было не случайной ошибкой – твою сестру пытались сломать. Но её сломать невозможно. А ты могла им поверить. Могла открыться и дать доступ.
Самое обидное, что он прав. Не удивительно, что папа никогда и ничего не рассказывал мне.
— Тогда что нам делать?
— Плыть. Наша страна теперь как Северная Корея раньше. Она полностью закрыта от внешнего мира. Мы должны рассказать людям из других стран про эксперимент. Добиться помощи от них. И, если ничего не получится, просто жить. Поверь, это всё, что мы можем сделать.
  
ГЛАВА 54
 
Несколько дней в море. Яхта оказалась надёжней, чем я предполагала и легко пережила первый шторм. Мы с Алеком почти не разговаривали и ни разу не занимались сексом. Часть оборудования не работала, поэтому направление приходилось выбирать, ориентируясь на звёзды. Мы должны были проплыть по Керченскому проливу и высадиться где-то у берегов Болгарии.
Я много времени проводила на палубе, любуясь мужественным профилем Алека и его идеальным торсом. Постепенно сомнения и страхи сошли на «нет», осталась только наша маленькая яхта, смело прорывающаяся по морским волнам. Где-то там, за горизонтом живут люди. Они ходят на работу, влюбляются, покупают в ипотеку дома, водят детей в школу, летают на отдых... Совсем скоро мы присоединимся к ним.
— Оставь паруса в покое и обними меня, - требовательно потянулась к Алеку, не вставая с шезлонга.
Купальника у меня нет, поэтому приходится загорать совсем без одежды.
— Угомонись, маленькая извращенка.
— И не подумаю. Мы уже, - посмотрела на его часы. – Десять часов не занимались сексом.
— Ты бы оделась, - он с усмешкой впился губами в мою левую грудь. – До берега по моим подсчётам осталось совсем немного, в любой момент рядом с нами может проплыть рыбацкий корабль.
Я взяла его возбуждённый член в руки, зажала его между двумя пальцами и начала массировать, слегка надавливая у основания. Но Алек, вместо того, чтобы овладеть мной, отстранился. Взял подзорную трубу и начал вглядываться вдаль.
— Что-то случилось? – я обняла его сзади.
— Мы плывём уже несколько дней и должны были давно выйти в нейтральные воды.
— И?
— Здесь должны быть корабли. Туристы, рыбаки, беженцы из Африки. Ну хоть кто-то.
— Может, мы сбились с курса?
— Нет, - на его лице читалось беспокойство. – Ладно, забудь. Всё будет хорошо.
— Алек, расскажи мне про войну? Телевидение и интернет тогда отключили, а папа никогда мне ничего не рассказывал.
— Не было никакой войны. Несколько ракет по Германии и США запустили, а потом под благовидным предлогом закрылись от всего мира. За пределами подконтрольной властям территории не должно было ничего измениться. Вряд ли хоть одна наша ракета достигла назначенной точки. Системы ПРО наверняка их сбили.
— Почему тогда море пустое?
— Не знаю. Может быть, шторм приближается.
— Но на небе ни облачка. Да и в этих местах не должно быть серьёзных штормов.
— Я же говорю, не знаю. Доберёмся до берега и спросим у местных, почему они корабли в море не выпускают. Не волнуйся. Море большое, может быть, мы просто не замечаем проходящие мимо суда.
 
Через два дня я первая заметила полоску земли на горизонте.
— Алек, смотри, - трясущимися руками протянула ему подзорную трубу.
Сейчас десять часов утра, в это время на берегу должна кипеть жизнь, но... Широкий пляж был абсолютно пуст, если не считать горы мусора, разброшенные везде.
— Не думал, что болгары за зиму умудряются так изгадить свои пляжи. Нужно взять немного правее и добраться до порта, - он повернул штурвал.
— Почему здесь людей нет?
— Курортный сезон ещё не начался, - Алек очень старался не показывать тревогу. – Что людям делать на пляже в это время года?
— Ты можешь подойти ближе к берегу?
— Нет. Мы можем сесть на мель, - почувствовала фальшь в его словах, но не стала настаивать.
Ветра почти не было, поэтому до порта мы добрались только на закате.
— Они тоже затопили весь свой флот? – я пристально разглядывала заброшенный порт, в котором не было ни единого судна. – Куда они дели свои корабли?
— Наверное, перевели в другое место. Знаешь, иногда порты закрывают.
— И города тоже? Посмотри, здесь нет ни одной живой души.
Наша яхта подошла достаточно близко к берегу, и можно было спокойно рассмотреть заброшенные дома, с пыльными стёклами, пустые улицы, пустынную набережную...
— Алис, не нагнетай раньше времени. Сейчас пришвартуемся и во всём разберёмся.
В опустевший город мы зашли уже затемно. При свете звёзд всё в нём выглядело устрашающим: хлопающие на ветру двери, покосившиеся заборы, пустые бассейны в жилых комплексах, сломанные ветром рекламные щиты...
— Что здесь случилось? Где все люди?
Алек взглядом профессионального военного изучал окрестности. Зашёл на территорию одного из отелей, попросив меня подождать на улице, а вернувшись, произнёс:
— Идём обратно в порт.
— Почему? – выдернула руку и попятилась.
— Потому что я не понимаю, что здесь произошло. Здесь не было войны, город даже символически не разрушен, но люди ушли. Причём очень быстро. Посмотри, на шезлонгах до сих пор лежат полотенца, у бассейна разброшены игрушки, в ресторане отеля столы накрыты к обеду.
— Может быть, объявили тревогу? Немедленную эвакуацию жителей?
Мы быстрым шагом двигались к нашей яхте, но я успевала осматриваться по сторонам. Люди покинули этот город много лет назад. Без сомнений. Слишком много пыли и естественных разрушений.
— Может, - Алек крепко держал меня за руку. – Но всегда есть люди, которые отказываются от эвакуации. Не хотят бросать свои дома. Здесь их нет.
— С чего ты решил? Мы же прошли от силы пару километров.
— Вот почему, - Алек распахнул прикрытую, но не запертую дверь супермаркета.
Я заглянула внутрь и увидела полки, заполненные до отказа продуктами.
— Если бы здесь были люди, они бы просто вынуждены были забрать всю эту еду. Смотри, - он протянул мне пачку чипсов.
— Она просрочилась девять лет назад...
— Да. На кухне отеля тоже полные холодильники просроченной еды. Нужно убираться отсюда.
  
ГЛАВА 55
 
— Куда мы сейчас? – спросила я, как только яхта отчалила.
— Будем плыть вдоль берега, пока не увидим признаки жизни.
— А если...
— Вот, - он развернул выцветшую карту Европы передо мной и направил на неё фонарик. – Сейчас мы здесь, - ткнул пальцем на побережье Болгарии в районе Варны. – Плывём на юг в сторону Турции. Затем пройдём через Босфор в Средиземное море мимо Стамбула. Если там... – он осёкся.
Стамбул – многомиллионный город, его невозможно эвакуировать полностью. Тем более, за пару часов. В Болгарии люди не успели собрать вещи, даже дети вынуждены были бросить свои игрушки.
— Всему этому наверняка есть логичное объяснение. Вот увидишь, совсем скоро ты оглохнешь от шума большого города и возненавидишь толпы людей, - он очень крепко прижал меня к своей груди и поцеловал волосы. – Самое главное, мы не увидели ни одного трупа и ни одного домашнего животного. Значит, люди не погибли, а просто уехали.