Единственная

Единственное, что мне оставалось, — это тихо удалиться, но тут Селеста утерла глаза и заметила меня.
Она шмыгнула носом:
— Что тебе нужно?
— Ничего. Прости. Я искала одну книжку.
— Забирай и уходи. Все равно ты всегда добиваешься своего.
Какое-то время я, озадаченная ее словами, стояла как вкопанная. Она со вздохом поднялась с подоконника, схватила один из своих неизменных журналов и швырнула им в меня. Я с грехом пополам поймала.
— Вот, полюбуйся. Твое маленькое выступление в «Вестях» немедленно вознесло тебя на самый верх. Все без ума от тебя, — бросила она обвиняющим тоном, как будто я с самого начала все это планировала.
Я перевернула журнал и принялась листать. На одной из страниц были помещены фотографии нас четверых, а рядом с ними диаграмма. Изящный заголовок над снимками гласил: «Кого бы ВЫ хотели видеть нашей королевой?» Сбоку от моего лица возвышался широкий цветной столбец, демонстрирующий, что тридцать девять процентов опрошенных хотели бы видеть в этой роли меня. На мой взгляд, чтобы стать победительницей, маловато, но это было значительно больше, чем у всех остальных!
По бокам от диаграммы были напечатаны высказывания голосовавших. Они отмечали царственный вид Селесты, хотя та и была только третьей. Элизу хвалили за сдержанность, однако и она набрала всего восемь процентов голосов. Прочитав же то, что говорили про меня, я чуть не расплакалась.
«Леди Америка очень похожа на ее величество. Она боец. Мы не просто хотим видеть ее королевой, мы нуждаемся в ней!»
Не веря своим глазам, я уставилась на журнальную страницу:
— Это… Это все правда?
— Разумеется, правда, — выдернув журнал у меня из рук, заявила Селеста. — Так что давай валяй, выходи за него замуж. Становись принцессой. Все будут в восторге. Маленькая унылая Пятерка получает корону.
Селеста направилась к выходу. Ее кислое лицо несколько подпортило самую поразительную новость, которую я получила за все время Отбора.
— Знаешь, я вообще не понимаю, почему ты придаешь всему этому такое значение. Ты в любом случае выйдешь замуж за какого-нибудь очень везучего Двойку. И твоя слава никуда от тебя не денется, даже когда все закончится, — возмутилась я.
— Ну да, слава неудачницы.
— Ты же модель, черт побери! — заорала я. — У тебя и так все есть.
— И долго еще так будет? — заорала она в ответ, потом повторила тише: — Долго еще?
— Что ты имеешь в виду? — уже остывая, спросила я. — Селеста, ты ведь красавица. И положение Двойки никто у тебя не отнимет.
Она покачала головой, не дав мне даже договорить:
— Думаешь, ты одна, кто чувствует себя в рамках своей касты как в клетке? Да, я модель. Ни играть, ни петь я не умею, значит, когда выйду в тираж, обо мне все забудут. У меня осталось лет пять от силы, если повезет. — Она в упор взглянула на меня. — Ты всю жизнь прожила в безвестности. Я же вижу, ты иногда скучаешь по тем временам. Ну а я привыкла всегда быть в центре внимания. Может, тебе мой страх и покажется смешным, но для меня он вполне реален. Я не хочу все это потерять.
— Ну почему, это вполне понятный страх.
— Да? — Она промокнула глаза и отвернулась к окну.
— Да. — Я подошла и встала рядом. — Но только честно, Селеста, он тебе вообще хотя бы капельку когда-нибудь нравился?
Она в задумчивости склонила голову набок.
— Он забавный. И к тому же отлично целуется, — добавила она с улыбкой.
— Я в курсе, — ухмыльнулась я в ответ.
— Я в курсе, что ты в курсе. Когда я узнала, насколько далеко вы с ним зашли в этом плане, это был серьезный удар для меня. Я-то считала, что он спит и видит, как бы скорее приступить к продолжению.
— Сердцу не прикажешь — что своему, что чужому.
— Да сдалось мне его сердце, — призналась она. — У меня было одно желание: чтобы он хотел меня настолько, чтобы оставить. Да, это не любовь, ну и пусть. Мне не нужна любовь, мне нужна слава.
Впервые за все время я не воспринимала ее как врага. Я вдруг осознала это. Да, она не гнушалась любыми средствами, лишь бы одержать верх в соревновании, но это было от отчаяния. Она просто пыталась взять нас на испуг, чтобы помешать заполучить то, что, по ее мнению, было для нас прихотью, а для нее — насущной необходимостью.
— Во-первых, любовь тебе нужна. Она всем нужна. И нет ничего страшного в том, чтобы хотеть не только любви, но и славы. — (Она закатила глаза, но промолчала.) — Во-вторых, Селеста Ньюсом, которую я знаю, вовсе не нуждается в мужчине для того, чтобы прославиться.
Мои слова заставили ее рассмеяться.
— Пожалуй, я вела себя не самым лучшим образом, — произнесла она скорее кокетливо, нежели пристыженно.
— Ты разорвала мое платье!
— Ну, что поделать, если мне тогда так было нужно!
Внезапно все это стало казаться смешным. Все наши перепалки, все гримасы, все маленькие выходки — все это превратилось в затянувшуюся шутку. Мы стояли рядом и во все горло хохотали над событиями последних нескольких месяцев, и я вдруг поймала себя на том, что испытываю желание позаботиться о ней, как это было с Марли.
Внезапно она осеклась и отвела глаза:
— Я сделала столько некрасивых вещей, Америка. Мне теперь ужасно стыдно за мое поведение. Отчасти это была реакция на стресс, но главным образом я вела себя так, потому что готова была на все ради того, чтобы заполучить Максона, а через него и корону.
Я с легким изумлением уставилась на свою руку, которая легонько похлопала Селесту по плечу.
— Откровенно говоря, — начала я, — на мой взгляд, тебе вовсе не нужен Максон, чтобы получить от жизни все, чего ты хочешь. У тебя есть энергия, есть талант, а самое главное — способность добиваться своего. Полстраны отдало бы что угодно, чтобы иметь эти качества.
— Знаю, — отозвалась она. — Не думай, я отлично понимаю, как мне повезло в жизни. Просто мне трудно смириться с тем, что… Ну, с тем, что я могу кому-то уступить.
— Так не смиряйся.
Она покачала головой:
— У меня нет ни единого шанса, так ведь? С самого начала ему нужна была только ты.
— Не только, — призналась я. — Еще Крисс. Она тоже в лидерах.
— Хочешь, я сломаю ей ногу? Я могу. — Она фыркнула себе под нос. — Да шучу я, шучу.
— Пойдем обратно в Женский зал? В последнее время все просто сами не свои от беспокойства, а с тобой все как-то веселее.
— Не сейчас, ладно? Не хочу, чтобы остальные видели, что я плакала. — Она бросила на меня умоляющий взгляд.
— Я буду нема как рыба, обещаю.
— Спасибо.
Повисла неловкая пауза, как будто одна из нас должна была сказать что-то еще. То, что Селеста вдруг обнажила передо мной свою душу, очень много для меня значило. Наверное, я не смогу до конца забыть все, что она мне сделала, но, по крайней мере, теперь я понимала, что ею двигало. Добавить мне было больше нечего, поэтому я помахала ей рукой и вышла.
Лишь закрыв за собой дверь, я спохватилась, что забыла взять книгу. А потом вспомнила диаграмму со своим улыбающимся лицом и огромной цифрой рядом с ним. Я решила, что за ужином нужно подергать себя за ухо. Максон должен знать об этом. Может быть, когда он узнает, что думают обо мне люди, это подтолкнет его проявить свои чувства.
Завернув за угол, я увидела знакомое лицо и немедленно вспомнила, что у меня есть еще более важный план, который необходимо обдумать в самое ближайшее время. Я пообещала Максону найти способ связаться с Августом и была уверена, что наша единственная надежда сейчас идет мне навстречу.
По коридору шел Аспен. С тех пор как мы виделись с ним в прошлый раз, он, казалось, подрос и стал еще шире в плечах.
Я оглянулась по сторонам, чтобы убедиться, что за нами никто не наблюдает. Вдали маячили силуэты других гвардейцев, но расслышать нас с такого расстояния они никак не могли.
— Эй, — поманила я его к себе и закусила губу, надеясь, что Аспен оправдает мои надежды. — Мне нужна твоя помощь.
— Только скажи, — отозвался он, не поведя даже бровью.