Похитители Историй (ЛП)

— Киль, — проговорил Магистр, и Бетани не могла понять, был ли он рад или опечален, увидев своего ученика. — Я думал… Я верил… Я рад, что ты вернулся. Вы оба. Значит, теперь ты готов признать ошибочность своего поведения?
— Не совсем, — сказал Киль. — Пришло время возвращаться домой, Маги, и вернуть здесь всё в первоначальный вид.
Магистр поднял руку в сторону Киля, затем опустил её, закрыв глаза. Он покачал головой, и когда его глаза открылись, от счастья в присутствии Киля не осталось и следа.
— Нет, — сказал он низким голосом. — Мы не вернёмся в тот мир. Он никогда не существовал на самом деле, точно так же, как не существовал ни один из миров этих существ. И тем, кто хотел бы контролировать нас, править нами, я говорю, что пришло время вернуть наши жизни обратно. — Его глаза посуровели. — Я не понимаю, какой властью обладают люди этого мира, чтобы создавать нас из ничего, а затем диктовать как нам жить. Но я сделаю всё, что в моих силах, чтобы это прекратилось прямо сейчас.
— Что вы имеете в виду? — спросила Бетани, держа свой экземпляр «Двадцати тысяч лье под водой» наподобие меча. — Что вы собираетесь делать?
Магистр повернулся к ней.
— Сначала, как я и обещал, освобожу всех вымышленных существ, которых смогу найти. Я объяснил своим новым друзьям, как здесь всё работает. И они хотели бы поговорить со своими создателями, так же как и я до сих пор хочу этого. — Он протянул руку. — Отдай мне Джонатана Портерхауса, и с тобой не случится ничего плохого.
Бетани с трудом сглотнула.
— Зачем?
— Он будет сопровождать всех без исключения писателей в вымышленный мир, где они будут вольны жить или умереть так, как им заблагорассудится. — Магистр развёл руками. — Это единственный способ положить конец их власти, и, по-видимому, самый справедливый способ заключить их в тюрьму. В конце концов, это не хуже, чем то, что они сделали с нами.
Глаза Бетани расширились.
— Вы не можете просто отправить всех в книги! Вы хоть представляете, что может произойти?
— А ты знаешь, что произошло со мной? — взревел Магистр. — Я вёл войну за свободу своего народа только для того, чтобы обнаружить, что всё это ненастоящее? Пусть писатели этого мира сами решат, так ли уж интересны им мрачное будущее, опасная магия, монстры и ужасные истории, когда речь идёт о их жизни или смерти!
На дрожащих ногах Бетани сделала шаг вперёд.
— Я не позволю вам сделать это, — тихо проговорила она. — Я не могу.
— Бетани, не надо, — прошептал ей Киль, но она покачала головой.
— Вы ничего не сможете сделать такого, чего я не смогла бы исправить, — сказала она Магистру. — Так что давайте. Украдите у меня ещё немного силы. Я просто найду способ вернуть всё на свои места и буду заниматься этим, пока жива.
— Понимаю, — сказал Магистр. — Тогда, я полагаю, ты не оставляешь мне другого выбора.
— НЕТ! — закричал Киль, но было слишком поздно. Магистр сделал жест, и Бетани немедленно рухнула на землю, не двигаясь.
Глава 30
— В чём проблема? — спросила Чарм, махнув своей роботизированной рукой, чтобы Оуэн поторопился. — У нас не так много времени!
— Дай мне минутку, — попросил её Оуэн, стараясь не смотреть на скелет, сидящий на троне из компьютерных плат. Киль упоминал о желании вернуть своих родителей к жизни с помощью магии (конечно, до того, как узнал, что он клон доктора Верити), но Магистр всегда запрещал это, говоря, что такая тёмная магия приводит к ужасным результатам. — Использовать этот вид магии опасно.
— Так же, как и позволить доктору Верити уничтожить всю Магистерию, потому что мы не нашли последний ключ. — Девочка посмотрела на часы. — Между прочим, осталось чуть меньше десяти часов.
Оуэн стиснул зубы.
— Прекрасно! Но если всё пойдёт плохо, тогда я обвиню тебя.
— Все пошло плохо около года назад, так что обвиняй меня сколько хочешь, — Чарм отошла, чтобы посмотреть назад, в туннель пещеры, по которому они пришли. — Я всё ещё не понимаю, почему Первый Волшебник оказался здесь, в пещере, сделанной из компьютеров и металла. Это не имеет смысла. Решётки не были опущены. Он не был заключён в тюрьму.
 
— Может быть, ты сможешь спросить его через минуту, — пробормотал Оуэн, проводя рукой по Книге Заклинаний. Книга начала бросаться на него, но он уже привык уворачиваться от неё. Несмотря на враждебность, было приятно снова держать в руках настоящую книгу; электронная версия казалась неправильной. — Я знаю, мы с тобой не ладим, — прошептал он книге. — И это нормально. Но прямо сейчас мне нужно запрещённое заклинание, чтобы вернуть мертвеца к жизни на несколько минут. Заметь, я сказал «нужно», а не «хочу», потому что я хочу этого не больше, чем ты. Так можем ли мы просто согласиться с тем, что это ужасная идея, и покончить с этим?
Свирепый взгляд книги сменился удивлением, но она по-прежнему не двигалась, по крайней мере, поначалу. Наконец, почти неохотно, книга медленно раскрылась ближе к концу, открывая страницы из чёрной бумаги с кроваво-красными письменами.
Хм. Раньше в книгах о Киле Гноменфуте никогда не упоминалось о чёрных страницах и красных надписях. Нет. Ни разу.
«Приведённые здесь заклинания запрещены для всех, кроме самых могущественных магов», — гласила первая страница. — «Без максимальной силы и контроля эти заклинания обратятся против вас и уничтожат вас, а также ваше окружение. Будьте осторожны. БЕРЕГИТЕСЬ».
Отлично. Это была совершенно ужасная идея.
— Почему так долго? — спросила его Чарм, одной ногой наступая на тело солдата Науки. — Тебе нужно, чтобы я держала тебя за руку?
На мгновение мысль о том, что она держит его за руку, сбила все его мысли с толку. Он стряхнул оцепенение и показал ей чёрные страницы.
— В книге говорится, что мы связываемся с неподвластной нам силой. Просто чтобы ты знала, — мальчик попытался схватить страницу, чтобы перевернуть её, но по какой-то причине бумага сопротивлялась его прикосновению, и ему пришлось использовать ногти, чтобы оторвать страницу от остальной части книги.
Картинка на следующей странице скрутила его желудок в узел.
— Эм-м, похоже, это не то, — быстро сказал он, с трудом сглотнув.
— Серьёзно, у нас нет времени, Киль, — сказала Чарм. — Найди заклинание и давай уже возвращай мёртвых к жизни!
Следующее заклинание было ещё хуже, за ним последовало то, на которое он даже не мог смотреть, поэтому продолжал переворачивать страницы, пока не нашёл заклинание, показывающее человека, поднимающегося из гроба. «Победи смерть», — гласило заклинание, но это было почти всё, что он смог прочитать на странице. Само заклинание было написано на каком-то другом языке, даже не забавными бессмысленными словами, как остальные заклинания Киля Гноменфута.
Нет, эти слова звучали мрачно.
Это было так странно. Почему эти заклинания должны чем-то отличаться от других? Разве Джонатан Портерхаус не написал бы их все одинаково?
— Крртттлкккфбапр, — сказал Оуэн, пытаясь произнести первый слог первого слова. Странно, но на этот раз он ничего не почувствовал. Никакого ощущения тепла или холода, просто странная… пустота.
Внезапный холод заставил Оуэна вздрогнуть, как будто температура во всей пещере упала на добрых двадцать градусов.
— Здесь только что стало холоднее? — спросила Чарм, взглянув на него и потирая руки. Отлично. Ему это не почудилось.
Прозвучало следующее слово, и заклинание света, которое он произнёс ранее, замерцало, изо всех сил стараясь оставаться зажжённым. Тени вокруг них, казалось, стали выше и почему-то голоднее.
Супер. События определённо принимали оборот, очень похожий на фильм ужасов, не так ли?
Вместо того чтобы ждать, Оуэн просто закрыл глаза, произнёс последнее слово и закончил заклинание так быстро, как только мог.
И в тот же миг его заклинание света иссякло, оставив их в полной темноте.
Секунду ничего не происходило, и Оуэн с Чарм оба ждали, затаив дыхание в темноте. Затем пара тускло-зелёных огоньков осветила темноту, как раз там, где был череп Первого Волшебника.