Все имеет свою цену

Дьявол Гарденас игнорировал суровые взгляды, которыми провожали его в гостинице «Брейкерс». Если прийти сюда в семь часов вечера, то никому не позволили бы пересечь вестибюль гостиницы без смокинга и галстука-бабочки. Дьявол понимал, что выглядит неуместно в своих джинсах среди фресок и позолоты, мрамора и канделябров. Добравшись до номера, он тихо постучал и открыл дверь. Шум воды в душе подсказал ему, где ее искать.
В спальне он сбросил одежду и на минуту задержался перед зеркалом, разглядывая себя, как мастер осматривает свой лучший инструмент. Удовлетворенный увиденным, он вошел в ванную комнату. На мгновение представил себе плотное молодое тело Лили Ролингс. Взявшись рукой за занавес, отделявший душевую, он помедлил, заставил себя изгнать эти воспоминания, чтобы тело не предало его. Теплые и сильные струи душа ударили в него, когда он притянул ее к себе.
— Привет, дорогой, — сказала Александра Мейнворинг, целуя его в губы.
— Ты не собираешься спросить меня, как все прошло?
— Разве могла бы устоять перед тобой глупая девчонка, дорогой? Я, например, не могу.
Он отстранился от нее, чтобы взглянуть ей в лицо.
— Мне кажется, вы с бабушкой ненормальные, что собираетесь ждать. Почему не сделать это сейчас? Можно было бы вытащить ее из этой престижной школы?
— Ты не понимаешь, дорогой. Я ведь не по-настоящему похищаю ее. Я просто хочу напугать ее бабушку, чтобы заставить ее пойти на кое-какие уступки в бизнесе.
— Но почему не сейчас?
— Потому что до осени все составные части еще не будут на своем месте. — Она провела пальцем по его губам. — И не приставай ко мне больше с этим. Шейла все понимает, а для тебя не должно быть никакой разницы. Тебе платят за то, что ты делаешь, как я хочу. А теперь дай мне немножко того, за что я плачу, дорогой.
Она нажала руками на его плечи, заставляя опуститься на колени. На них обоих каскадом падали струи воды, и он, наклонившись вперед, поцеловал ее между ног.
Некоторое время спустя он лежал, растянувшись поперек кровати, с банным полотенцем вокруг пояса, и наблюдал, как она упаковывает вещи. Глупая женщина, думал он. Но все равно, полезная. Она думает, что это ей пришла в голову мысль напугать Гизеллу Дюран, похитив ее внучку. Глупая сучка думает даже, что они отдадут деньги назад.
— Ты улыбаешься, дорогой, — сказала Алекс Мейнворинг с другого конца комнаты. — Тебе тоже было хорошо?
— Иди сюда, и я покажу тебе, как хорошо, — ответил ей Дьявол.
 ЧАСТЬ ВТОРАЯ 
Однажды утром в конце августа Гизелла очень удивилась, увидев собравшихся в конференц-зале начальников всех отделов. Присутствовал даже Анри Лод.
— Когда же он приехал из Парижа? — удивилась она. — И почему он здесь? Был организован роскошный буфет, даже с шампанским и икрой. Кто санкционировал все эти расходы?
В передней части конференц-зала стоял стол, на котором лежало что-то прикрытое от взглядов тканью. Все смотрели на Гизеллу так, словно она должна была знать, что происходит. Она поймала за руку пробегавшую мимо Сандру.
— Что все это значит?
— Сюрприз, мама. Запоздалое празднование моего дня рождения. Сейчас увидишь. — Сандра продолжала продвигаться к передней части комнаты. Когда она подошла к покрытому тканью столу, разговоры резко прекратились.
— Я слышу, как все вы спрашиваете друг друга, что происходит, — сказала Сандра собравшимся. — Проще всего ответить на ваши вопросы демонстрацией прототипа коммерческой рекламы нового направления продукции Гизеллы Дюран.
Гизелле удалось придать своему лицу внешне абсолютно бесстрастное выражение, хотя внутри она кипела от злости. Вместе с остальными присутствующими она повернулась к монитору.
Довольно долго на экране было видно лишь кружение тумана. Затем туман стал исчезать, открывая взорам небольшую поляну среди высоких сосен — спокойное зеленое местечко у подножья холма. Гизелла не могла не залюбоваться открывшимся ландшафтом, но не могла и не прикидывать в уме стоимость этого фильма. Как раз в тот момент, когда Гизелла собиралась отвернуться от экрана, чтобы узнать по лицам остальных присутствующих, как они реагируют на рекламный ролик, в тишину леса ворвался рокот. Мотоцикл, мчавшийся с холма, завис в воздухе над камерой. Он приземлился в центре поляны и залихватски остановился. Мотоциклист в черном кожаном комбинезоне выглядел словно рыцарь зла из какой-нибудь средневековой легенды.
 
Он рывком снял шлем и встряхнул длинными блестящими черными волосами. Камера приблизилась и сфокусировалась на одном лице Сандры, и Гизелла, с болью ощутив, что ее собственная красота уходит, поняла, как прекрасна ее дочь. Хотя Сандре в начале этого месяца исполнилось сорок, ей нельзя было дать и тридцати лет.
Камера отодвинулась, и в кадре оказалась вся фигура Сандры, которая в тот момент вынула из кармана куртки губную помаду и пудреницу и покрасила губы. Затем, когда она закрыла губную помаду колпачком, последовал крупный план патрончика губной помады. На колпачке стояла увеличенная во весь экран сделанная ее небрежными каракулями подпись: Сандра. Послышались единственные во всем рекламном ролике слова: «Сандра. Для настоящей женщины в каждой из вас».
Какое-то мгновение в комнате стояла ошеломленная тишина, потом зажурчали голоса. Гизелла почувствовала, как ее ногти впиваются в ладони.
— А вот и новое направление нашей продукции, — объявила Сандра, снимая ткань со стола.
Гизелла поднялась с места со всеми остальными. Когда она шла к столу, присутствующие раздвигались перед ней, освобождая путь. На каждом предмете, выставленном на столе — на всех футлярчиках губных помад, на всех флаконах и пудреницах, — стояла характерная подпись Сандры. Здесь же были разложены рекламные проспекты. С каждой глянцевитой странички глядело лицо Сандры. К ее имени было добавлено только: «Для настоящей женщины в каждой из вас».
— Но здесь ничего не сказано о «Косметической продукции Гизеллы Дюран?» — мгновение спустя воскликнул Анри Лод. — Каким же образом люди узнают, что это наша продукция?
— Это новое направление, Анри, — сказала Сандра.
— Мы не нуждаемся в новом направлении, — резко заявила Гизелла.
— Боюсь, что тебе придется смириться с этим, даже если тебе оно не нравится, — ответила Сандра матери. — А что касается моего дня рождения, то я теперь — один из держателей контрольного пакета акций и считаю своим долгом позаботиться о том, чтобы компания не сдавала позиций.
— Нет. — Отрезала Гизелла. — Мой ответ — нет, — она повернулась и пошла из комнаты.
Во второй половине дня началось совещание. Самой Сандре почти не пришлось ничего доказывать. За нее это делал каждый — от начальников отделов до финансистов. Всякий раз, когда Гизелла глядела в сторону Сандры через всю комнату, она видела на ее лице торжество победителя. Она проиграет; выиграет Сандра. Самое большее, на что она могла надеяться, это притормозить развитие событий.
Гизелла сидела в своем офисе и выслушивала доводы не в свою пользу. Она чувствовала, как учащенно бьется ее сердце. Какое счастье, что у нее хватило здравого смысла держать в тайне от других состояние своего здоровья. Если бы стало известно, что у нее пошаливает сердце, это использовали бы как еще один довод в пользу того, что компанию не следует продолжать идентифицировать исключительно с ней.
«Почему бы мне просто не сдаться?» — спрашивала себя Гизелла. Идея Сандры была не так уж плоха. Да и исследования рынка показали, что эта продукция с успехом прошла проверку.
Нет, ее решимость не сдаваться не имеет отношения ни к продукции, ни к Сандре, поняла Гизелла, прислушиваясь к жужжанию голосов. Она объясняется чем-то спрятанным глубоко в ней самой. Она уже так много всего потеряла. Только ее компания все еще давала ей возможность самоутверждения. Это все, что у нее осталось, и она намерена сохранить это в прежнем виде.