Доминион

Начались новости. Они смотрели, как юная королева приносит дань памяти, внимали звучному, торжественному репортажу Димблби. Но об инциденте с Роммелем Би-би-си не упомянула – показали, как представители доминионов возлагают венки, и сразу перешли к послу Кеннеди. Изображение коротко мигнуло, совершенно незаметно, если не быть начеку, и комментарий не прервался, – судя по всему, операторы Би-би-си позже сделали перезапись.
– Ничего, – сказала Айрин.
– Должно быть, решили не сообщать.
Раскрасневшаяся от готовки Сара пришла из кухни – посмотреть новости.
– Остается только догадываться, о чем еще нам не сообщают, – тихо заметил Джим.
Стив повернулся к нему. На нем был один из его любимых свитеров яркой расцветки, некрасиво обтягивавший пухлый живот.
– Не хотят будоражить людей, – сказал он. – Ни к чему видеть, что такое происходит в Поминальный день.
– Но люди должны знать, – яростно заявила Айрин. – Должны видеть, что творят эти подлые террористы. Да еще на глазах у королевы, бедной девочки! Неудивительно, что она так редко появляется на публике. Это позор!
– Вот что происходит, когда народу не позволяют роптать против своих хозяев, – брякнул Дэвид, не удержавшись.
Стив развернулся к нему. Он был все еще зол и искал, на ком бы сорваться.
– Ты на немцев намекаешь, кажется?
Дэвид небрежно пожал плечами, хотя страстно желал пересчитать Стиву все зубы.
– Немцы – наши партнеры, – продолжил свояк. – И нам, кстати, очень повезло, что это так.
– Повезло тем, кто наживает деньги на торговле с ними, – отрезал Дэвид.
– Что ты, черт возьми, имеешь в виду? Намекаешь на мои дела в Англо-Германском содружестве?
Дэвид сердито глянул на него:
– Правда глаза колет.
– Ты бы предпочел видеть у власти ребят из Сопротивления, да? Черчилля, если старый милитарист еще жив, и свору коммунистов, с которыми он спутался? Убивать солдат, взрывать людей – вроде той маленькой девочки, которая на прошлой неделе наступила на их мину в Йоркшире?
Лицо у Стива побагровело.
– Пожалуйста, – произнесла Сара резко, – не нужно затевать ссору. – Она переглянулась с Айрин.
– Ну ладно, – сдался Стив. – Не хочу портить день, который эти свиньи и так испортили. Для государственного служащего очень важно быть беспристрастным, – язвительно добавил он.
– Это ты к чему, Стив? – вскинулся Дэвид.
– Ни к чему. – Свояк вскинул руки, раскрыв ладони. – Мир.
– Роммель, – с грустью промолвил Джим. – Он был солдатом на Великой войне, как я. Если бы только Поминальный день не был таким военизированным. Тогда бы люди не испытывали желания протестовать. Ходят слухи, что Гитлер сильно болен, – добавил он. – Не выступает по телевизору в последнее время. И с возвращением демократов в Америке, быть может, грядут перемены. – Джим улыбнулся жене. – Я всегда говорил, что перемены будут, стоит только как следует подождать.
– Уверен, если бы герр Гитлер болел, нам бы сообщили, – отмахнулся от него Стив.
Дэвид посмотрел на Сару, но ничего не сказал.
Позднее, когда остальные члены семьи уехали на новеньком «моррис-майноре» Стива, Дэвид и Сара поругались.
– Ну зачем ты наскакиваешь на него перед всеми? – спросила Сара. Она выглядела усталой, так как всю вторую половину дня хлопотала вокруг гостей. Ее волосы были растрепаны, голос звучал раздраженно. – Перед папой, причем не когда-нибудь, а сегодня. – Женщина поколебалась, затем продолжила с горечью: – А ведь ты сам много лет твердил мне, что нужно держаться подальше от политики и что безопаснее помалкивать.
– Знаю. Прости. Но Стив не может не раскрывать свой поганый рот. Сегодня это было… уж совсем чересчур.
– Представь, как мы с Айрин себя чувствуем во время таких ссор.
– Тебе он нравится не больше, чем мне.
– Нам придется с ним уживаться. Ради семьи.
– Ага, и ходить к нему в гости, видеть эту фотографию, где он и его деловые партнеры сняты вместе со Шпеером, книжки Мосли и «Протоколы Сионских мудрецов», – буркнул Дэвид. – Не понимаю, как он еще не вступил в чернорубашечники, ему не хватает только этого. Впрочем, тогда ему придется делать физические упражнения и порастрясти свой жир.
 
– Разве с нас не довольно? – вскричала вдруг Сара. – Разве не довольно?
Она выбежала из гостиной. Дэвид услышал, как она скрылась в кухне и захлопнула за собой дверь. Он встал и стал складывать грязные тарелки и приборы на тележку, потом выкатил ее в маленький коридор. Проходя мимо лестницы, он не смог удержаться и бросил взгляд на ободранные обои в верхней части пролета и в нижней, где стояли маленькие воротца. После смерти Чарли они с Сарой не раз говорили о том, что надо бы переклеить обои. Но – как случилось и со многими другими задумками – ничего не сделали. Через минуту он пойдет к жене, извинится, попробует хоть немного сузить трещину, что разрасталась между ними. Но Дэвид понимал, что никогда не сможет уничтожить ее полностью – с теми тайнами, которые ему приходилось хранить.
 
Глава 2
 
Началось все двумя годами ранее, когда обнародовали итоги выборов 1950 года – несколько месяцев спустя после смерти Чарли. Со времени Венгерского банковского краха 1948 года, вызванного истощением европейской экономики из-за бесконечной германской кампании в России, экономическое и политическое положение постоянно ухудшалось. В северной Англии и в Шотландии устраивались забастовки и демонстрации, Индию охватил почти непрерывный мятеж, росло число арестов, совершаемых на основании так и не отмененных законов о государственной безопасности 1939 года. Люди, спокойно воспринявшие мирный договор 1940 года, начали испытывать недовольство, поговаривая, что Британии пора занять более твердую позицию по отношению к Германии и что после десяти лет стоит сменить правительство, дав шанс Черчиллю и Объединенной демократической партии во главе с Эттли. Хотя газеты и Би-би-си кормили народ проправительственной пропагандой, Бивербрук терял популярность; ходили слухи, что ОДП может заметно улучшить свои показатели.
Но когда огласили результаты, выяснилось, что партия потеряла большую часть своих ста мест в парламенте: они отошли к Британскому союзу, фашистской партии под руководством Мосли, усилившейся с тридцати до ста четырех депутатов и присоединившейся к созданной Бивербруком коалиции мира из консерваторов и лейбористов. В итоге Черчилль увел своих сторонников из палаты общин, осудив в своем выступлении «подтасованные выборы в гангстерский парламент». Такой слух витал в коридорах Уайтхолла, хотя газеты и телевидение твердили, что члены оппозиции сбежали, раздосадованные из-за проигрыша. Чуть погодя объединенных демократов обвинили в провоцировании политических забастовок и объявили вне закона. Они ушли в подполье, и вскоре на стенах стали писать их новое название, «Сопротивление» – в честь французского Résistance.
Новое правительство быстро заняло еще более прогерманскую позицию. Согласно Берлинскому мирному договору 1940 года покинувшие Германию еврейские беженцы были возвращены на родину, но английские евреи, несмотря на рост антисемитизма, подвергались лишь немногим ограничениям. Теперь же правительство объявило евреев непримиримыми врагами величайшего из союзников Британии, и в стране частично ввели Нюрнбергские расовые законы. Дэвид просыпался среди ночи в поту, с мыслью о том, что случится, если всплывет его тайна. Все знали, что Германия многие годы добивается депортации на восток английских евреев – последних свободных евреев в Европе, наряду с оставшимися во Франции. Вероятно, теперь этому суждено было произойти. Дэвид понимал, что сейчас как никогда важно не рассказывать никому, особенно Саре, о своей матери-еврейке.
Зато в последующие месяцы Дэвид начал заводить с Сарой и близкими друзьями разговоры на другие темы: про затянувшуюся рецессию, растущее число завербованных в вспомогательные полицейские части особой службы «крепких парней» Мосли, призванных разбираться с недовольными и забастовщиками, про обещание Черчилля поджечь Британию при помощи «саботажа и сопротивления». Естественно, доступа к телевидению и радио Черчилль и его сторонники не имели, зато ходили слухи о тайно циркулирующих грампластинках с речами Черчилля, где он призывал никогда не сдаваться, говорил о «темной тирании, спустившейся на Европу». Внутри Дэвида что-то щелкнуло – после выборов, а может быть, раньше, когда умер Чарли.